Незаметно минула неделя. Положение Афанасьева не изменилось. Он начал беспокоиться и тосковать. Не скрываясь, говорил Картрайту, что «пора до дому». Погостил и хватит!

Картрайт уклонялся от прямого ответа.

— Повремените, — упрашивал он. — Не от меня зависит… Да и зачем спешить на фронт. Жизнь вам надоела, что ли? Война, хвала господу, кончается. Справятся там и без вас.

Однажды, когда Афанасьев был особенно настойчив, Картрайт высказался более определенно:

— Терпение! Скоро все узнаете. А пока скажу одно: оставаясь у нас, вы сможете принести большую пользу общему делу, нежели на фронте. Драчунов там хватит и без вас. Поверьте опыту! Ведь я бывший фронтовик!

«Ой, врет! — подумал Афанасьев. — А может и воевал. Шут его разберет…»

— Какую пользу я смогу принести здесь? — спросил он в упор.

Картрайт взметнул ладони, словно защищаясь.

— О! Это пока секрет и большой. Никому ни звука! Верьте мне, это правда!

— Сомневаюсь! — сумрачно буркнул Афанасьев. — Но бросим болтовню. Я должен вернуться — и баста!

— Говорю вам — вернетесь. Только попозже… Не будем ссориться. А пока… в виде дружеской услуги. Чтобы вы меня не бранили за задержку. Хочу вам предложить маленькое дельце. Прекрасный бизнес, чистая игра! Вы можете приобрести по дешевке, почти даром. Из трофейных вещей, понимаете? Костюмы, пальто, часы, даже драгоценности. Для вашей невесты. Хотите?

Афанасьев расхохотался прямо в лицо американцу.

— Я хочу, чтобы вы пошли к черту! Вот чего я хочу! Другому я дал бы по морде. Но вам прощаю… по дружбе.

У Картрайта было такое удивленно-обиженное лицо, что Афанасьев смягчился.

— Не сердитесь за резкость, — сказал он. — Мы просто друг друга не понимаем. Разная психология.

Картрайт слабо улыбнулся.

— Я не сержусь, но удивляюсь. Мое предложение вполне честное. Я повторяю: игра чистая.

— Чистая игра — если я куплю вещи в магазине на заработанные деньги! — отрезал Афанасьев, снова закипая. — Не говорите со мной об этом никогда!..

— Ладно, — неожиданно добродушно согласился Картрайт. — Не хотите, не надо.

Не успел Афанасьев остыть и толком разобраться в охвативших его чувствах, как Картрайт огорошил его еще более неожиданным предложением.

Американец заговорил о своих дружеских чувствах и досаде по поводу предстоящей разлуки. Помолчал немного, а потом, словно только что надумав, сказал:

— Есть у меня желание, или скорее просьба. Надеюсь не откажете? Хотя, по совести, я боюсь. Вдруг снова рассержу.

— Не бойтесь. Коли желание хорошее — валяйте смело!

Картрайт рассмеялся.

— Думаю — не плохое. У нас в Штатах есть обычай делать друзьям подарки. На память. Особенно перед разлукой. Ну, вот. Мы скоро расстанемся, как это ни жаль. Я хочу, чтобы вы меня не забыли.

— Я не забуду и без подарка, — сказал Афанасьев.

— Вы гость! — строго заметил Картрайт. — И не возражайте! Как это у вас говорят? Со своим уставом не лезь в монастырь… — Он захохотал и хлопнул Афанасьева по плечу. — У меня есть вещь, мне не нужная. Я подарю ее вам. Эта вещь — маленький спортивный автомобиль.

Пришел черед изумиться Афанасьеву.

— Автомобиль, — пробормотал он. — Автомобиль… мне?

— Да, вам… — Картрайт говорил уверенно. — Что тут плохого? Друг дарит сувенир. Ведь вы и во сне видите себя за рулем. Верно?

Это была правда. Афанасьев мечтал об автомобиле с детских лет. С возрастом желание усилилось. Это было одно из тех, порой несбыточных мечтаний, которыми богата юность. И вот ему предлагают автомобиль. В подарок, в знак дружбы. Ах, если бы предложение сделал наш, советский человек! Взял бы тогда, или нет? Если от друга, то конечно. Но Картрайт! Чуждый человек, потемки, а не душа. И, притом, иностранец. Какой он друг… одни слова. Может быть он и искренен, пусть он хороший человек, но… — «К черту! — мысленно перебил себя Афанасьев. — Балда ты! У тебя все хорошие, доверчивый ребенок! Что я о нем знаю? Ничего. Значит точка…»

— Благодарю за предложение. Я очень тронут, — с чуть заметной иронией сказал Афанасьев. — Но принять ваш щедрый подарок не могу.

— Почему?!

— По многим причинам. Это у нас не принято. И мы далеко не друзья, не обижайтесь. И еще… Знаете что? Подарите мне лучше вашу авторучку. А я вам… Но у меня ничего нет…

Картрайт обиделся и ушел не попрощавшись.

Афанасьев крепко задумался. Так много впечатлений за один день. Что-то тут не совсем ладно. Что — сразу не поймешь. Опять фальшь… Но зачем, зачем ему фальшивить? Что за корысть? А это намерение подарить автомобиль? Ужели и вправду по дружбе; или здесь некая тайная цель. «Какая! На что я ему нужен! Так упорно напрашивается в друзья…» Десятки подобных вопросов приходили на ум и оставались безответными. Из своих размышлений Афанасьев сделал бесспорный вывод: надо быть начеку. Но главное — скорее, скорее домой, к своим!

Картрайт дулся недолго. В тот же день они ужинали вместе.

— Сегодня я виделся с майором, — сказал Картрайт, со вкусом закуривая сигару и разливая по рюмкам коньяк. — Майор обещал быстро закончить ваше дело. То есть быстро отправить вас в Россию. Сплендид! Не правда ли?

— Этого слова я не знаю.

— Ах, да, верно. Сплендид — это по-русски… замечательно, что ли. — Картрайт поднял рюмку и посмотрел на свет. — Французский. Благородная жидкость. Выпьем! За ваше возвращение! За дружбу русского и американца!

— Выпьем! — согласился Афанасьев.

Они чокнулись и выпили.

— Ну как? Оценили? — спросил Картрайт.

— Что? — не понял Афанасьев.

— Да коньяк же! Высшей марки… нектар. — Картрайт почмокал губами и отставил рюмку. — Эту бутылку и сигару я получил от майора. Тот за сигары и коньяк отца с матерью отдаст. Вообще он чудак: и дома, и на службе. Представьте, что он надумал относительно вас. По-моему, глупость, но передать я вам обязан. Только не сердиться, уговор!

— Ладно. Зачем сердиться на чудака?

— Золотые слова! Ваше здоровье!

Сквозь сигарный дым улыбка американца показалась Афанасьеву ехидной. Возможно, померещилось.

— Так вот, — медленно продолжал Картрайт. — Джекобс просил предложить вам… Остаться у нас месяца на два. При штабе в качестве консультанта по русскому оружию. Разумеется, официально, с согласия вашего командования. Так сказать, обмен специалистами. Но мне кажется вы не согласитесь.

— На этот раз угадали, — сухо сказал Афанасьев. — Конечно, нет!

— Чудесно! — Картрайт как будто обрадовался. — Но я должен высказать все. Понимаете — служба… Майор предлагает следующие условия: тысяча долларов в месяц, прекрасный особняк, автомобиль, полная свобода. И очень мало работы. Выигрышные условия, не так ли? Все равно нет? Или подумаете?

— Нет! — твердо сказал Афанасьев. — Вы сами назвали это глупостью. А майору я удивляюсь. Независимо от моей воли командование меня не отпустит. Я фронтовик, а не штабной.

— Это мы бы уладили! — быстро возразил Картрайт. — Важно ваше согласие.

Афанасьев покачал головой, поправил сползшую на лоб прядь.

— Не будем повторяться! Лучше скажите: когда я вернусь в свою часть?

— Когда? Гм… гм… Думаю через неделю.

— Слишком долго! Война поди кончится.

Картрайт стукнул по столу костяшками пальцев и потянулся к бутылке с темно-золотистым напитком.

— И слава богу! Живы останетесь, а я не потеряю друга… Но довольно о делах. Вот чудесное лекарство от всех невзгод. Приложимся к нему и пофилософствуем. Скажите… В чем, по вашему, заключается смысл жизни?

«Эк куда метнул, — встревожился Афанасьев. — С чего бы это. Ладно! Ты у меня сейчас выскажешься, а я на ус намотаю».

— Не знаю. Вопрос сложный.

— Ага, не знаете! Тем лучше… Послушайте меня… — Картрайт пыхнул сигарой и разогнал душистый дым. — Смысл жизни? Да нет никакого смысла, если угодно. Есть самая жизнь, единожды нам данная. И эту драгоценную жизнь надо прожить со смыслом. А смысл в том, чтобы удовлетворять свои желания и прихоти. В том, чтобы наслаждаться. Но для этого необходимы деньги! Вот и вся философия — философия богатства. Нужны деньги, понимаете? Имея доллары вы получите в жизни все: почет, славу, любовь и дружбу, роскошь и красоту! С деньгами вы испытаете все ощущения, вкусите все краски, все запахи, все наслаждения мира! С деньгами ваш путь будет усыпан цветами, без денег жизнь — мрак! В этом единственный смысл жизни! Имея деньги вы сможете играть людьми и жизнью, как мячом. И притом всегда выигрывать! Всегда, понимаете, всегда выигрывать! Даже при проигрыше. Счастье ваше — рискуйте и выигрывайте!