Музыка захватила, знакомые слова лились, наполняя душу восторгом и нежностью. Мягкие аккорды гитары, серебристое звучание мандолины и балалайки, скрипка, фортепиано… Я выбрала музыкальное сопровождение оркестром. Казалось что все вокруг замерло. Я не видела ни графов, ни королей. Оперный голос — низкое меццо-сопрано, со страстью исполнял старинный русский романс[1]:

Я поклонилась зрителям. Мои графы стояли у колонны. Я улыбнулась им, почти не видя от волнения. Граф Грэгор поспешил мне навстречу. Очевидно, аплодисменты не были приняты в этом мире — в зале стояла тишина. Потом начали раздаваться шорохи, шелест тканей, доносились тихие слова: — Да, это ново… чистота… романс…инструментальное… это так … звучание голоса… вы не находите? — Тихий гомон сопровождал меня до выхода на террасу. Граф понял мое состояние и провел подышать свежим вечерним воздухом. Он ничего не говорил, не глядел не меня. Мы стояли возле балюстрады и смотрели на погружающийся в ночь парк, на небо в наливающихся закатным багрянцем облаках. Я была благодарна за этот отдых от общего внимания.

Мы довольно долго стояли там, я совершенно успокоилась и даже почувствовала, что начинаю замерзать, поэтому тронула графа за плечо. Он вздрогнул и обеспокоено взглянул на меня. Вспомнил, наконец? Я улыбнулась ему. Интересно, где он был только что — в зарослях каких цветов и с кем?

— Простите меня, Виктория. Я задумался. Пойдемте в зал, наверное уже начался, собственно и сам бал. — Звучание музыки, похожей на полонез, подтверждало его слова. Мы вошли в помещение, и я остановилась, залюбовавшись изумительным зрелищем: под звуки музыки пары танцующих двигались по залу, выстроившись друг за другом. Дамы плыли в своих длинных пышных платьях, иногда поворачиваясь к партнеру и слегка приседая. Мужчины держали левую руку дам в своей вытянутой вперед руке, а вторую свою держали за спиной — на пояснице. В момент приседания дам, партнер поворачивался к своей паре всем корпусом и склонялся в легком поклоне. Платья разноцветными пышными цветами раскрывались, раскинувшись по паркету. Потом, под торжественные звуки музыки, колонна танцующих двигалась дальше. Возглавляли шествие король и королева. Церемониальный танец, открывающий бал.

Дальше были еще танцы, но если я их и танцевала, то только с графом. Желающих пригласить меня не было. Неприятное чувство поселялось в душе — неужели все-таки моя репутация? Я прогоняла его — часы показывали половину двенадцатого и скоро мне будут по боку все эти моменты и все их общество.

Грэгор предупредил меня:

— Сейчас объявят вальс. Вы не передумали, Виктория? — Он встревожено смотрел мне в глаза.

— Обижаете, граф. — Я нашла глазами его сына. Он все так же стоял возле колонны почти по стойке смирно и наблюдал за нашим приближением. Распорядитель танцев объявил вальс, и я пошла к Ромэру. Его взгляд метнулся к отцу, губы сжались в тонкую полоску. Он перевел прищуренные глаза на меня и я, холодея, замедлила шаг. Глядя на него с ужасом, подходила все ближе… Я обещала, я обещала — билось в голове. В лицо ему я больше не смотрела. Остановилась в шаге и дрожащим голосом произнесла:

— Граф, позвольте пригласить вас на вальс.

Почти теряя сознание от понимания того, что нахожусь в шаге от позора, услышала напряженное: — Княжна, благодарю вас. Это огромная, несказанная честь для меня. — Теплая рука подняла мою руку и положила себе на плечо. Второй он обнял меня за талию, и мы закружились в медленном вальсе. Я танцевала, опустив глаза. Шнур аксельбанта расплывался перед моим взглядом. Страшное напряжение потихоньку отпускало меня. Мы сделали уже два круга по залу, и я услышала сдавленный голос графа:

— Вы ждали от меня оскорбления. Поделом мне. Я люблю вас, Виктория. Выслушайте меня, я имею право на этот танец. Это план отца, я понял. Что ж, я благодарен ему хотя бы за возможность прикоснуться к вам. Что дальше? Вы собираетесь уйти? Когда? Если бы вы дали мне шанс… совсем немного времени… надежду… Я так люблю вас! Вы увидите, поверите… Останьтесь на немного. Не оставляйте меня…нас. Он полюбил вас, как дочь, а я… это захватило меня так неожиданно… Я больше жизни люблю, я боготворю вас. Вы чисты и прекрасны, как первый снег. Будьте милосердны и просто…

— Это та самая, которую…? — Шипение мужчины в стороне и снова: — А что такого, если стыда совсем…ах, прекратите, я молчу, молчу! — Красивая блондинка, проходившая в танце со своим партнером мимо нас, с торжествующей улыбкой глядела мне в глаза.

Моя рука на плече графа потяжелела, поползла вниз. Я непроизвольно попыталась оттолкнуть его. Рваный вздох мужчины…мы уже несколько мгновений просто стояли между танцующих. Я опустила голову, пытаясь вдохнуть больше воздуха — его не хватало. Граф отпустил мою талию, сделал шаг назад и громко сказал, его голос звенел:

— Теперь, когда я милостиво прощен вами, я, граф Сизуанский Ромэр, имею честь предложить вам, княжна Черкасская, свою руку и сердце. Я люблю вас больше жизни, я умру за вас, Виктория. Я понимаю, что не достоин вас, но прошу, заклинаю — не отказывайте сразу. Дайте мне хоть несколько часов надежды. Прошу вас, подумайте до конца бала. Я на коленях умоляю вас о любви… — Красивый мужчина в белом мундире опустился на одно колено передо мной. Моя рука безвольной дохлой лягушкой лежала в его руке. Корсет сдавил, казалось, что и сердце, дышать было трудно. Я опять сделала попытку вдохнуть глубже и сдавленно проблеяла:

— Д-да! Да, граф, я …ох, — сказать «подумаю» мне не дали. Подхватив под подгибающиеся колени, граф уносил меня из танцевального зала. Все вокруг замерли. Вальс звучал, но танцоры превратились в зрителей. Я в панике искала взглядом Грэгора. Тот стоял бледный, как колонна, к которой он отступил. Он быстро вскинул взгляд куда-то вверх и в сторону, лицо его исказилось. Этот не спасет — поняла я, задыхаясь. На террасе молодой граф ослабил хватку, и я сползла вниз, ощутив ногами плиты пола. Он обхватил меня за талию, прижал так, что дыхание стало просто невозможно, и жарко выдохнув мне в губы «люблю», накрыл их своими губами. Воздух перекрыло полностью, голова закружилась, меня рвануло из его рук, и мир вокруг потемнел.