Мой закадычный друг Миша Лысенко, после войны закончил авиационную академию в звании полковника. Еще долго служил на Украине.
Сережа Зенцов стал классным мастером по электроспецоборудованию.
Боря Ткачев закончил МВТУ им. Баумана, стал заместителем начальника систем управления в космонавтике. Провожал в первый полет Гагарина Ю. А., кандидат технических наук, награжден многими орденами. [105]
Пащенко Гена, закончив академию Тыла, долгое время работал в аппарате Министерства Обороны, а с выходом в запас, возглавил отдел ГСМ Государственной границы, где еще отработал 25 лет.
Коля Конюхов — учитель физики, отработал в Новочеркасском техникуме около 35 лет.
Миша Голов стал заслуженным хирургом РСФСР, проживал в г. Севастополе.
О Мысливцеве, Саблине и Жукове ничего не знаю, разыскать их пока не удалось.
Печальная судьба подстерегла нашего Бориса Хорунжего, моториста 3-й АЭ. В Польше, в районе г. Кельце, он подорвался на гранате и погиб 10 февраля 1945 года. Это была 107-я безвозвратная потеря полка за время войны.
И еще хочу сказать теплые слова в адрес наших подруг по жизни. Когда после войны, получив образование и специальность, обзавелись семьями. Рядом с нами всегда присутствовали наши жены, которые создавали и создают нам уют, оберегают и сегодня от всяких неприятностей.
Я благодарен своей судьбе, что она преподнесла мне обаятельную и активную жену Леночку, с которой мы всегда ездим на наши полковые встречи. Благодаря ее большому труду и заботе, мы, бывшие фронтовики, могли встречаться, радоваться друг другу. Всегда помня, что все мы прошли большой жизненный путь, и не утратили самого главного — любви к человечеству, к дружбе, которая закалила нас и в годы войны, и сегодня, в мирное время. [106]
Спасибо им, нашим женам, подругам по жизни, за их любовь и труд для нас, чтобы нам было лучше.
Супрунов Павел Петрович
старший авиационный механик, гвардии старшина в отставке
г. Ставрополь, 5 мая 2007 года
Запомните нас молодыми
Кажется это было совсем недавно. 1940 год. Закончила Челябинское педагогическое училище, еду работать в деревню Потапово. Здесь нет электричества, радио, школу только что построили, в ней — два учителя. Я (мне 17 лет) — заведующая школой. Занимались при лампах. По вечерам молодежь приходила в школу, организовали драматический кружок, устраивали вечера, понравилось колхозникам. Но клуба в деревне не было, собирались то в школе, то в правлении. Жили дружно, интересно.
Через год началась война. Опустела деревня, мужчины ушли на фронт.
Урожай в ту осень уродился хороший, скосить его успели, а убрать с полей — нет, засыпало снегом. До обеда работаю в школе, потом еду в поле помогать колхозникам. Умела и траву косить, и снопы вязать — к труду с детства приучил отец. Как это пригодилось в жизни! Зимой 1941 года ходили в поле хлеб молотить, когда кончали работу, усталые, садились на обмолоченную солому и запевали [107] песню «Ревела буря, дождь шумел…» Как хорошо поют у нас на Урале… И летела песня над колхозными полями… Далеко на фронте мужья этих женщин бились с коварным врагом. Родине нужен был хлеб.
Ребята рвались на фронт. Повсюду висели плакаты и лозунги: «Родна в опасности»!.. «Все для фронта, все для победы!», «Наше дело правое! Враг будет разбит, победа будет за нами!» Ушел на фронт в танковые части мой друг тракторист Павел Потапов. Стали приходить в деревню похоронки, но люди работали, не покладая рук, помогая друг другу.
Я ушла на фронт 5 мая 1942 года. Провожали меня всей школой, всей деревней — первая девчонка из деревни уходила на фронт. Вышли далеко за околицу и долго махали вслед, прощаясь.
Приехали в Челябинск, в школу младших авиаспециалистов, много нас там собралось девчонок с Южного Урала. Подружилась с Клавой Устьянцевой, Машей Рыболовой и др. Учились там недолго, поехали на фронт, всю дорогу пели, я была у них запевалой.
Проехали строгую Москву, разрушенный войной Клин, везли нас на Северо-Западный фронт. Распределили по полкам, нас двенадцать девчонок, зачислили в 299 штурмовой авиационный полк, он в ту пору базировался в селе Жары Бологовского района Калининской области.
Летный состав улетел за новой материальной частью, а нас, девчонок, в это время познакомили с самолетом Ил-2 и его грозным вооружением. Прекрасными учителями у нас были инженер полка по вооружению И. М. Гуржий, техник Кузьмин Алексей [108] Васильевич, оружейники Олейников Г. Д., Мясников Н. А, Постов Л. Г. и др. Как подвешивать бомбы, РС-82, снаряжать пушки ВЯ и пулеметы «ШКАС», разобрать и собрать пушки и пулеметы, все это мы усвоили, сдали экзамены своим учителям. Вернулись летчики с боевыми машинами и полк перебазировался на аэродром «Григорьевское». Помню, как мы ехали в Григорьевское, технический состав на машинах грузовых, ехали всю ночь и всю ночь шел дождь, вымокли все до нитки, замерзли, наконец, приехали. Ждал нас сарай, в сарае — солома, легли на солому, плотно прижавшись друг к другу, немного согрелись, поспали немного, а утром сразу поехали в лес на наш новый аэродром. Лес был там березовый, выглянуло солнышко, как мы были рады ему! Развесили на кусты портянки, высушили шинели, согрелись, стало веселее.
Мужчины строили землянки, ниши для укрытия самолетов, а на второй день началась боевая работа. Это было 16 августа 1942 года. Каждая девчонка получила «свой» самолет, который она готовила к боевому вылету.
Неотвратимой карой, «черной смертью», был для врагов штурмовик Ил-2. Его вооружение: до 600 кг авиабомб, 8 шт. РС-82, две пушки ВЯ калибра 23 мм со 150 снарядами на каждую пушку, два пулемета ШКАС калибром 7,62 мм с общим запасом 1500 патрон и крупнокалиберный пулемет (эти двухкабинные самолеты появились у нас 28 февраля 1943 года) у воздушного стрелка с запасом патрон — крушило военную технику врага и уничтожало [109] захватчиков на всех фронтах. И везде за шквалом опустошительных победных штурмовок «Илов» стояла скромная фигура оружейника.
Работа наша была трудная, важная и ответственная. Сначала тащу к самолету бомбы за стабилизатор, волоком по земле. Бомбы «сотки», нужно их четыре. Вывертываю пробки, вставляю взрыватели, бомба уже опасна. При помощи лебедки подвешиваю бомбы в бомболюки, взрыватели законтриваю, закрываю бомболюки. Затем также готовлю восемь штук реактивных снарядов-эрэсов и по одному устанавливаю их на направляющие балки под крылом. Здесь нет лебедки, а каждый снаряд весит около 25 кг. Теперь нужно поставить пиропатроны в замки РС-82. Операция вроде бы и нехитрая, но выполнять ее можно только голой рукой, на ощупь попасть штырьком в гнездо. Но вот и это готово, теперь можно заняться пушками, снарядные ящики которых заправлялись сверху крыла. Ленту со снарядами перед укладкой в ящик требовалось тщательно выровнять — от этого зависела безотказность стрельбы. Ленту нужно было подать на плоскость самолета и там ее равнять. Руки пристывали к металлу, кровоточили, иногда и кусочки кожи оставались на снарядах или бомбах, но медлить было нельзя, еще надо уложить пулеметные ленты. Наконец, все готово! Летчик улетает на задание, а я снова тащу бомбы, эрэсы, снаряды и патроны и готовлю их к следующему вылету.
Кончается боевой день, летчики и воздушные стрелки уходят на отдых, механики и мотористы, заправив машины и приведя их в порядок, также спешат «закруглиться» и только мы — оружейники еще долго [110] работаем. Вечером мы должны снять со штурмовиков пушки и пулеметы, вычистить их, смазать и установить на место. Днем, во время боевой работы, этого делать нельзя. Работаем в темноте, с переносной лампой, снова снаряжаем самолет к боевому вылету и где-то близко к полуночи добираемся мы до своей соломки в землянке и проваливаемся в сон.
Но, если КП полка получает новое задание, то нам — оружейникам снова «подъем!», и мы бежим на аэродром перевешивать бомбы, их снять, повесить кассеты. А тут и утро, начался рабочий день, для нас же, он, кажется, и не кончался. Не ныли, не плакали, работали хорошо! Только «со знаком качества», так как в любом другом случае оружие может отказать в работе в самый ответственный момент, бомбы зависнут в люках и тогда при посадке самолета на свой аэродром катастрофа неизбежна. Мы — руками и разумом летчика били врага нами подготовленным оружием.