Особенно трудно работать было зимой, но этот нелегкий труд девушек-оружейниц скрашивался почтительным и уважительно-вежливым отношением к нам мужчин. Мне не запомнился ни единый случай грубости наших мужчин в отношении к девушкам-оружейницам. Наоборот, столько было доброты, юмора, тепла.

Подойдет к самолету Иван Алексеевич Рогулин — инженер 3 АЭ, у него в запасе всегда какая-либо шутка, расскажет что-нибудь смешное, становится весело, так и отогревались обычно наши руки и [111] сердца. Да только ли Иван Алексеевич? А Гриша Олейников, Нил Мясников, Вася Матвейчук, Петр Лях, Виктор Кондратьев и многие, многие другие отличные добрые, веселые парни!

Но, было бы неверно представить себе нашу жизнь на фронте как непрерывную, беспросветную войну. Прежде всего, мы — девчата, да и многие наши парни также, часто пели. А когда случались нелетные дни, и полк в полной боевой готовности ожидал погоды, тогда молодежь образовывала настоящий хор. А ну, Августейшая (так в шутку меня называли в полку) запевай! И я запевала. Пели мы, можно сказать, самозабвенно. Мелодичность наших народных песен, их глубокий, внутренний смысл и лирика еще больше сближали нас, опаленных войной. Песни, особенно в дни хороших фронтовых сводок, как-то приближали нас к дому, заряжали бодростью.

Иногда по вечерам были и танцы. Играл на баяне моторист Коля Федоров. Потом менял его летчик, еще совсем молоденький, Боря Афанасьевский. И весело нам было, порой забывали о войне. Но начинался новый день, и начинались боевые вылеты. Летчики полка штурмовали переправы, бомбили аэродромы противника, отходящие войска, танковые колонны. Как боялись фашисты наших «летающих танков», когда они на бреющем полете проносились над их головами!

Личный состав полка был молодой, в основном, комсомольский: летчики, стрелки, мотористы, оружейники. Сколько они проявили мужества и отваги, доблести и геройства! Они не думали в ту суровую пору [112] о себе. Много их погибло. Молодых, красивых, сильных…

Помнится, мне аэродром базирования нашего полка «Совхоз Калачевский». Туда мы ехали на поезде, почему-то не было продуктов питания, но был майор Панов Н. В. — замполит со своей маленькой гармошкой, ехали и пели. На месте проверили свои гимнастерки, «кое-что» мы прихватили в вагонах.

Декабрь 1942, январь 1943 года. Зима стояла суровая, а вылеты бесконечные, летали по 2-3 раза в день на боевое задание, лупили отходящих немцев от Сталинграда. И, помню, целый день тащились по шоссе пленные. Много-много их. И было очень холодно, мы же целый день на аэродроме.

Очень памятен мне аэродром «Кулировка», наверное, потому, что мы там долго стояли весну и лето 1943 года. На этом аэродроме нам вручали гвардейское знамя. На этом аэродроме меня приняли в партию и в июле 1943 года вручили партийный билет. На этом же аэродроме мы хоронили нашего героя — летчика Анатолия Белова, командира 1-й АЭ и на могиле героя давали клятву бить ненавистного врага до последней капли крови. Очень хорошо помню аэродром «Кайдаки» и многие другие. Их забыть нельзя.

Настроение у нас было хорошее, враг хотя и огрызался, но уверенно пятился назад в свое логово.

В конце 1943 года у меня очень заболели ноги и меня перевели работать в штаб нашего полка к [113] инженеру Броуну писарем по учету самолетов и моторов.

Выполняя эту работу, я ежедневно была в каждой эскадрилье, у каждого самолета. Приветливо встречали меня механики и мотористы, провожали дружеской улыбкой. Милые, добрые однополчане.

А тепло бронекорпуса возвратившегося из боя нашего любимого «ильюши», к которому мы не раз припадали на морозе, до сих пор живет в памяти и согревает нас в трудные минуты.

Отгремели салюты Победы, мы вернулись к мирному труду. Я снова вернулась в школу и сорок лет учила маленьких детей-первоклассников читать, писать, любить свою Родину и желала им, чтобы они никогда не знали ужасов войны, которую мы победили.

Горельченкова Августа Михайловна

гв. мл. с-т, мастер по вооружению Ил-2

заслуженная учительница Карелии, Почетный гражданин города Кеми

21 сентября 2007 года

«Судьба — индейка…»

Был у нас в полку воздушный стрелок гв. старший сержант Сергиенко Иван Никифорович. Он прибыл в полк после Сталинградской битвы. Летал с гв. лейтенантом Иваньковым Филимоном Павловичем.

За 10 боевых вылетов был награжден медалью За отвагу. Было это 5 августа 1943 года, а 6 августа их самолет, поврежденный зенитным снарядом вынужден был приземлиться на территории временно захваченной [114] противником. Немцы, разумеется, хотели взять экипаж самолета в плен. Сергиенко короткими очередями из автомата задержал приближающихся солдат и этим дал возможность летчику скрыться в зарослях. Сам Сергиенко попал в плен.

Через некоторое время ему удалось бежать из-под стражи, он перебрался через линию фронта и попал на аэродром штурмового полка 8 гв. ШАД. Его приняли в 142 ШАП и он стал снова летать, воздушным стрелком. Но и здесь не повезло. На пятом или шестом боевом вылете самолет гв. младшего лейтенанта Алексеева сбивают истребители противника. Летчик ранен. Снова посадка на территории противника. В распоряжении экипажа только личное оружие — пистолеты… Снова — плен. И вновь Ивану удалось бежать. Он перешел линию фронта и опять вернулся в этот же 142-й штурмовой авиаполк. Стал летать уже с другим командиром экипажа…

В конце 1944 года, его арестовывают, а полевой суд беспощаден: «Как же ты сумел два раза из плена убежать? Наверное, завербован немцами?» Результат — 4 года рубить в шахте уголёк…

Его освободили досрочно, но горюшка хватил похлеще, чем в бою.

Об этом рассказал он сам на нашей полковой традиционной встрече в г. Купянске (по боевому пути полка). Здесь он встретился со своим первым командиром экипажа гв. лейтенантом Иваньковым Ф. П. На аэродроме Куриловка, где боевую работу полк вел с 30 марта по 22 августа 1943 г. (в р-не [115] Купянска) полк потерял личного состава 34 человека.

Почтив память командира АЭ Белова А. Ф. и зам. начальника штаба Королёва В. К., памятники которым установлены на окраине аэродрома, летчики и воздушные стрелки пошли в деревню в те же дома, где жили в период войны. Некоторые хозяйки узнавали наших «ребят». Это было в 1981 году.

Л. Я. Клобуков

15 сентября 2007 года

Этот день мы приближали, как могли…

В декабре 1942, когда начал тянуть солдатскую лямку, мне было 17 лет и 3 месяца. В военной школе авиамехаников учили нас основательно и одновременно закаляли изрядно. Например, 20-километровый лыжный кросс с полной выкладкой имел не только привычку к выносливости, но и разрушал наши неокрепшие организмы. С тех пор сердце всегда давало о себе знать.

Весной 1944 я попал в 1-ю Запасную штурмовую Краснознаменную авиационную бригаду, в которой проходили боевую подготовку летные экипажи. Меня тогда поразили тысячи новых штурмовиков Ил-2 на ряде аэродромов бригады. Их стоянки называли «лесами» и по размещению аэродромов вокруг города Куйбышева их называли «Северный лес», «Восточный лес» и т. д.

Летчиков-штурмовиков остро не хватало на формирование новых полков, а за ВОВ их сформировано 1-й Бригадой было 356 двух- и трехэскадрильных. В наиболее [116] напряженные периоды полеты в Бригаде, если позволяла погода, велись с рассвета до темноты на всех 13 аэродромах. Летный и технический состав работал до изнеможения.

В 3-й АЭ 12-го ЗАПа, где я был авиамехаником старшим, были летчики-инструкторы, которые буквально по несколько часов не вылезали из кабины обучая молодых, только что прибывших из летных школ, технике пилотирования, приемам боевой работы. Все они прошли стажировку в боевых полках и выполнили достаточно боевых вылетов для того, чтобы обучать молодежь. К таким летчикам относились Янин Виктор, Лотохин Анатолий, Огнев Иван и мой командир АЭ майор Дерюгин Иван Яковлевич. Командир 12-го ЗАПа подполковник Горошко B. C. так же выполнил 12 боевых вылетов.