Он отдал команду с интерфейса, и целостность псевдостекла нарушилась, в нем образовались еле заметные поры. Лицо Молины облизал сухой алмунийский ветерок.

      Раньше Рауль играл по чужим правилам. Выполнял то, чего от него требовал заказчик. Но сейчас ситуация изменилась. Ему предстоит сыграть за самого себя. За собственную жизнь и жизнь женщины, которая лежит в кровати.

      Молина не знал, готов ли он к такому и каковы его шансы на успех. Но он четко понял, что сделает все возможное, чтобы выжить.

***

      Карлос Торрес, заместитель Евы Каррини в охране Борисова был человеком не раздумий, а действия. Не тем, кто говорит, что делать, а тем, кто безоговорочно выполняет приказы. И его это устраивало. Он никогда не рвался в верха, не стремился быть главным, не пытался руководить. Бывший солдат Объединения, а ныне охранник Борисова, частичный боевой модификант не любил лично встречаться с высшим руководством.

      Но сейчас Каррини была в отпуске, а Торресу пришлось возглавлять охрану, чему он не был рад.

      Раньше лично перед Борисовым отчитывалась Ева. Но сейчас это предстояло сделать ему. Причем принести Геннадию Владимировичу он должен был не самое приятное известие.

      Внешность Борисова вызывала у Карлоса противный осадок на душе. Докладывать человеку, выглядящему как подросток в пубертате! Если бы он знал, как глава "Маджестик" выглядел раньше, наверное, уволился бы сразу. Но Торрес проработал здесь всего два года, и девочку в розовом платьице с куклой в руках он не застал.

      -- Геннадий Владимирович, -- начал он, войдя в кабинет Борисова. В голосе Карлоса проскользнули нотки страха, чувствовал он себя здесь явно неуютно. Ему приходилось участвовать в боях, там, как и у любого боевого модификанта, у него отключались чувства и активировались рефлексы. Сражаться Торрес не боялся. А вот встреча с Борисовым вызывала у него мурашки по коже.

      -- Садись, и обойдемся без формальностей, -- сказал Борисов абсолютно спокойно. Без приказного тона и высокомерия. Но Карлоса это даже бесило. Он привык к сухим приказам в армии объединения, и такой тон казался ему неуважительным.

      В армии приказ означал, что, посылая на задание, ему доверяют. Здесь же он сам не знал, что кроется за внешне дружелюбным тоном Борисова.

      Геннадий Владимирович предпочитал общаться с ближайшим окружением на равных. Он считал, что так добьется большего уважения, а у сотрудников будет меньше причин, чтоб предать его. Но Карлос подобного отношения не понимал и считал, что за дружелюбным тоном шефа кроется какой-то подвох.

       Торрес уселся в мягкое кресло напротив Геннадия Владимировича. Здесь не были приняты сиденья -- трансформирующиеся шары. Кресла выглядели так же, как и несколько сотен лет назад. Но система подстройки в них стояла, и сидеть в таком было не менее приятно, чем в трансформере.

      -- Рей Кирк убит, -- холодным тоном доложил Карлос.

      -- И? -- Борисов подпер рукой голову. -- Много кто в его, так сказать, организации желал ему смерти.

      -- Камеры зафиксировали, как его казнили работники нашей полиции.

      -- То есть? -- мягкое до сих пор подростковое лицо Борисова сразу же приобрело серьезный вид.

      -- Судя по картине, заснятой камерами, его убили два сотрудника нашей полиции. Сергей Литенко и Збигнев Борицкий. Они исчезли несколько дней назад, наши поисковые службы их ищут.

      -- То есть, мафия считает, что я приказал убить их лидера, и будет мстить?

      -- Аналитики считают, что опасность не в мафии, -- ровным военным тоном произнес Торрес. -- С мафией можно договориться, да и не рискнут они пойти на такое. Кто-то хочет, чтоб у бандитов был на вас зуб. Некто замышляет покушение, и если оно удастся, во всем обвинят мафию.

      -- Райз, -- сквозь зубы процедил Борисов.

      -- Еще одно, -- Карлос предельно сосредоточился. Говорить это ему было неприятно. -- Аналитический отдел считает, что кто бы ни замышлял вас убить, на такое он не пошел бы, не проведя разведку изнутри. Не изучив вас как следует. Они думают, что в ближайшем вашем окружении засел крот. И именно крот будет готовить плацдарм для покушения или же проведет его самостоятельно.

      Губы Борисова пробормотали что-то еле слышное, он сморщился, поднял кулак и с силой ударил им по столу. Торрес не выразил никаких эмоций, но в душе от этого ему стало еще более неприятно.

      -- Проверь всех. Всех! -- крикнул Геннадий Владимирович. -- Любого, кто имеет доступ в этот бункер. Начиная от ремонтника роботов и заканчивая моими заместителями. Нужно узнать все про каждого. С кем они общаются во время и после работы, где проводят выходные, сколько раз в день посещают туалет. Ясно?

      -- Слушаюсь, -- произнес Карлос и ровной, почти строевой походкой покинул кабинет.

       Торресу Борисов доверял. Такие люди, как он, прошедшие службу в войсках Объединения, не предают. Больше Геннадий Владимирович доверял только шефу своей охраны -- Еве Каррини.

***

       Юргену Саммерсу было больше сотни лет. Даже больше сто пятидесяти. Он был одним из первых людей, кому сделали модификацию остановки старения.

      Обычно люди его возраста, да и младше, уже получили вдоволь от жизни. Некоторые закрывались в себе, уходили в Новый Ватикан, храм Пустоты или принимали какую-то другую религию. Другие посвящали себя искусству. Третьи пытались вспомнить молодость и, сделав себе соответствующую внешность, вели себя как двадцатилетние. Среди долгожителей встречалось много экстремалов с синдромом пассивного суицида. Людям надоедало жить. Они искали несуществующие смыслы жизни и находили их. Кто в чем.

      По Саммерсу нельзя было сказать, что он один из старейших людей во всех мирах. Разве что огромный опыт мог выдать возраст детектива. Те, кто впервые узнавали о долголетии Юргена, обычно удивлялись. По поведению и характеру он полностью соответствовал своей внешности тридцати-тридцатипятилетнего мужчины. Он мог удачно пошутить, любил после работы выпить пива с коллегами, рассказывая анекдоты или обсуждая новости спорта, приударить за новенькой молоденькой сотрудницей, у которой глаза лезли на лоб и отваливалась челюсть, когда она узнавала, сколько Саммерсу лет.

      Вполне обычный человек, как и все другие. И только когда дело доходило до работы, в нем чувствовался огромнейший опыт и самоотдача. Возможно, именно благодаря службе Юрген оставался молодым душой и разумом, а не только телом.

      Ему не раз предлагали повышение до начальника отдела, а то и до личного консультанта Кроуссена по вопросам борьбы с преступностью. Но Саммерс отказывался. Денег он за свою жизнь скопил достаточно. Не целое состояние, как у богачей, но на жизнь хватит. Тем более, он не любил разнообразной показушности, наподобие дорогого мобиля, жилья в престижном районе и бесполезных эстетических модификаций. А кабинетная работа, скорее всего, поспособствовала бы приходу той самой моральной старости, от которой страдали множество его сверстников.