Я мысленно перенесся в прошлое, когда жизнь была понятна и предсказуема. Задумчиво перебирал в руках белые листочки, думая, как бы я сейчас жил, не поведись я тогда на звонок Степки. Покосился на сердитую девочку.

- Ладно, не дуйся! - примирительно протянул я. - А то лопнешь!

Шайри лишь снова передернула плечиками. Ну что за упрямство! Я медленно убрал листы за пазуху, нехотя сполз с дивана на пол, положил руку на спину девочки и напряженно уставился в прямоугольник печки:

- Что показывают? - Шайри сердито засопела, а я продолжил: - А! Вижу ужин в ресторанчике... ум... там нам даже курицу подадут! Такой официант в белом фартуке. Как его? Ну конечно: его будут звать Катя! Представляешь имечко у мужика? Наверно намучился...

Шайри пыталась сохранить серьезность, но маленькие губки непослушно расплывались в улыбке. Через минуту она уже хохотала.

- Ну что, пойдем поедим? Нехорошо заставлять ждать Катю и наши голодные желудки.

Я поднялся и предложил Шайри руку. Она доверчиво вложила в мою ладонь свои тонкие пальчики и открыла рот, собираясь что-то сказать. Но во дворе зазвучали голоса. Громко спорили двое мужчин, судя по тону, весьма нетрезвых. Девочка тревожно вцепилась в меня обеими руками.

Скрипнула входная дверь, загрохотали тяжелые шаги. Я потянул Шайри к стене и осторожно выглянул за занавеску. Двое бородатых мужчин средних лет методично обшаривали комнату. На пол летели пожитки бабы Нюры, посуда, какой-то хлам.

- Где же бабка бухло спрятала? - раздраженно спросил тот, что на вид немного моложе. - Ты же говорил, что видел, как она сахар покупала...

Второй вместо ответа разразился отборной бранью. Я затаил дыхание, сердце колотилось. Такие на все готовы, лишь бы получить порцию дурмана. Хорошо, что они пока не знают о нас. Пальцы невольно сжали кисть Шайри. Девочка взвизгнула от боли. Мужики встали как вкопанные, потом переглянулись и медленно направились в нашу сторону. В горле у меня резко пересохло, ноги напряглись, но я понимал, что деваться нам некуда. В маленькое окошко даже девчонка не пролезет.

Тряпка, сорванная, полетела в сторону. В комнатку ввалился бородач. Я в замешательстве отступил, потянув за собой Шайри. Девочка запнулась за диван и плюхнулась на пол.

- Я желаю всем счастья, - пискнула она.

Мужик ухмыльнулся:

- По ходу, старая притон устроила!

Из-за спины бородача выглянул второй мужик. Мне очень не понравился масляный взгляд, которым он окинул Шайри.

- А ниче так девка, - хрипло сказал он и облизнулся.

Я пытался найти выход. Нужно срочно что-то предпринять, иначе страшно представить, что будет. Мужик с сальным взглядом навис над испуганной Шайри. Второй прижал меня к стене так легко, словно я сделан из бумаги. Я двинул его по виску, но он даже не шелохнулся. Пьяницы, словно вампиры, ощущают только жажду, и боль для них несущественна. Отчаянно завизжала Шайри...

- Стойте! - заорал я. - У меня есть деньги, много денег! Столько, что купите себе годовой запас водки!

Грязные пальцы мужика разжались, отпуская мой ворот. Я упал на диван и прошипел:

- Надеюсь, сразу сдохнете от счастья!

- Давай бабло!

Пахнуло перегаром, меня чуть не вывернуло наизнанку. Мужик нетерпеливо обшаривал меня в поисках денег. Я сунул руку за пазуху, выуживая пачку. Пьяница, тяжело дыша, выхватил купюры и отвалил. Снова закричала Шайри. Второй мужик не обратил на мой призыв никакого внимания, он, придавив девочку всем телом, пытался поймать ее быстрые руки. Лицо пьянчуги уже было исцарапано в кровь, но он не отступал.

Я бросился на помощь Шайри, но снова был отброшен назад. Нога в грязном резиновом сапоге прижала меня к дивану.

- Сиди тихо, щенок! - рявкнул первый и вновь принялся пересчитывать добычу.

Шайри извивалась всем телом, пытаясь освободиться. Я в бессильной злобе швырнул кувшин в напавшего на девочку. Сосуд угодил в буржуйку, осколки разлетелись по комнате, один впился в глаз мужика на полу.

Я с ужасом смотрел, как огонь, словно живое существо, выстреливает горячие щупальца из жерла печки. Словно огромный спрут, хватает пьянчуг за одежду, расползается по старому тряпью, множится яркими искрами по деревянному полу.

Раненый мужик орал благим матом, держась за лицо. Его одежда уже полыхала. Шайри отползала в сторону, прижав ладошку ко рту. Огонь ее словно бы и не трогал. Второй мужик стоял, словно парализованный, просто смотрел, как горит его приятель. Я отпихнул ногу пьянчуги, бросился вперед. Как раз вовремя - на диван рухнули объятые пламенем доски потолка. Все заволокло дымом.

Ладошка девочки очутилась в моей руке, ее самой я не видел. Глаза слезились, я уже едва дышал. На ощупь нашел дверь и вытащил Шайри на улицу. Не останавливаясь и не оборачиваясь, бежал вперед. И все равно треск огня, вопли умирающих и шум рушившегося домика стоял у меня в ушах.

Кривые ветки дикого сада, вертлявая дорожка между ржавых гаражей, белые стволы березовой рощи... Выбившись из сил, я свалился на траву, припорошенную желтыми листьями. Рядом упала едва живая Шайри. Абсолютно белое личико девочки, открытый рот, рваное дыхание вернуло меня к действительности. Я приподнялся и коснулся черных волос:

- Как ты?

Шайри кисло улыбнулась:

- Хорошо...

Тут глаза ее закатились, тело обмякло.

- Замечательно, - буркнул я и откинулся на спину.

Ветер шуршал желто-зелеными листьями в верхушках деревьев. Быстро темнеющее небо клубилось серыми тучами. Переругиваясь, каркали вороны.

Мысли снова вернулись в горящий дом. Как такое возможно? Вода обычно тушит огонь, но я собственными глазами видел обратное. Перед глазами снова возник образ огненного спрута, обвивающего алые щупальца вокруг мужского тела. Но ни одно из чудовищных отростков не коснулось Шайри. Мы выбрались из объятого пламенем домика даже не опалив брови. Может, она действительно ведьма?

Девочка застонала. Я пододвинулся к ней, приподнял. Шайри, не открывая глаз, доверительно прижалась ко мне. Я провел пальцами по рваному шву курточки, и волна ненависти вновь захлестнула меня. Так им и надо! Дыхание девочки стало ровным, тело расслабилось. Похоже, она заснула. Я прислонился к березовому стволу. Сон - лучшее лекарство.

Снова и снова перед внутренним взором скользили картинки происшедшего. Деньги сгорели, и это ужасно, теперь не на что рассчитывать. Даже если удастся проникнуть в поезд и добраться до Костромы, без бабла все равно не скрыться. Карл найдет нас в два счета. Что теперь делать, я не знал.

Шайри спокойно посапывала у меня на груди. Я осторожно вытер черное пятнышко с ее щеки. Девочка улыбнулась во сне, на щеках обозначились симпатичные ямочки. И снова ко мне вернулась ярость.

- Сережа, - тихо позвала проснувшаяся Шайри, возвращая меня из калейдоскопа вспышек огня и перекошенных лиц в реальность.

- Смотрите, кто проснулся, - иронично хмыкнул я, отстраняясь от девочки. - Заклинательница огня! Я уже почти готов поверить в твой экстрасенсорный дар...

- Опять подкалываешь? - нахмурилась девочка. - Я тебе тайну открыла, а ты...

- А я и говорю, что молодец! Лихо ты с огнем... правда, деньги сожгла, зато спасла нас от этих уродов.

- Это не я, Сережа, - Шайри покачала головой.

- Как не ты? - я помотал головой. - Это же логично, на тебя напали - ты защищалась. Сила твоя вызвала огненного спрута. Я же видел все своими глазами. Честно говоря, никогда не думал, что такое возможно... не в кино.

- Это не я, - упрямо отозвалась девочка.

- Скажешь, вода сама воспламенилась? - разозлился я, не понимая поведения Шайри. Зачем сначала доказывать мне, что ведьма, а потом отрицать это?

- Это не вода, - захихикала та. - Это самогон! Ты что, не почуял вонь? А спирт горит! Хорошо, что на меня ни капли не попало...

- Самогон? - ошарашено повторил я. - Вот это номер! Получается, это я спалил домишко бабы Нюры?.. И убил тех двоих.

Я схватился за голову. Это все из-за меня. Крики умирающих в огне людей снова стояли у меня в ушах.

- Это случайность, - Шайри осторожно коснулась моей руки. - К тому же, они сами виноваты!

Я вздрогнул от неожиданности, услышав в ее голосе отчаянную ненависть. Это подействовало на меня лучше пощечины. Что со мной? Жалею о смерти двух воров и насильников! Они бы нас не пощадили. Надругались бы над девчонкой, а возможно, и надо мной да убили. Это уже не люди, даже звери более гуманны и сознательны.