Путь вдоль каменных порогов,

   Скал, отточенных остро...

   Вот, склонясь к траве, Сварогов

   Взял орлиное перо.

   Лежа здесь, в нагорном поле,

   Оброненное в камнях,

   Говорит оно о воле,

   О безбрежных небесах.

   VII

   Здесь орел, взлетев над прахом,

   Направлял среди высот

   Сильных крыл могучим взмахом

   Гордый, царственный полет!

   Не за ним ли дух стремится

   К солнцу, в бледную лазурь,

   Крылья развернув, как птица,

   В облаках, навстречу бурь?

   О, свобода, туч пределы,

   Голубые небеса!

   Дум высоких отклик смелый

   Будят ваши голоса!

   Скучный сон ушел далеко...

   И Сварогов, как трофей,

   Привязал перо высоко

   К шляпе войлочной своей.

   VIII

   Здесь не раз шумела буря

   У него над головой,

   Туча шла, чело нахмуря,

   Взор бросая огневой.

   Ночь металась в страхе диком,

   Но не билось сердце в нем

   Перед этим гневным ликом,

   Перед громом и огнем!..

   Но уж горы опадали,

   Реже сосны, чаще бук,

   И открылся в синей дали

   Шири горной полукруг.

   В котловине углубленной

   Там селение татар,

   И был слышен отдаленный

   Лай собак и скрип мажар.

   IX

   -- Гей, Мамут! Свернем направо,

   Здесь нам ближе в Узен-Баш!

   Семь часов! Недолог, право,

   Через горы путь был наш! --

   И кремнистою дорогой

   Дмитрий вновь пустился вскачь.

   Слева шел плетень убогий

   И ветвистый карагач.

   Минарет виднелся старый,

   Кровель плоские ряды...

   К ним чабан спешил с отарой,

   И слышней стал шум воды.

   Сладко все зовет к покою...

   Сели кругом старики,

   Где два камня над рекою, --

   Узен-Баш -- "Исток реки!"

   X

   Отдых, мирная отрада,

   Вод журчанье в тишине,

   Сакли белые в два ряда

   Словно дремлют в полусне.

   Солнце село над долиной,

   Уходя за гребни гор,

   И на улице пустынной

   Стал шумнее разговор.

   Черноусые уланы*

   Собрались, спеша с полей...

   Светлый сумрак, час желанный,

   Час, в который веселей

   Песни, пестрые наряды,

   Чуть бряцающий сааз,

   За решеткой в окнах взгляды

   Любопытных женских глаз.

   __________

   *) Улан, по-татарски -- парень, молодец.

   XI

   В сакле с полусгнившей ставней

   Жил улан Сеид-Али,

   Дмитрия приятель давний.

   Их случайности свели.

   Был Сеид-Али в напасти.

   Он любил свою Фатьму,

   Но любви нет без несчастий,

   И калым внести ему

   Нечем было. Горе тяжко!

   Целых десять золотых!

   Плакала Фатьма-бедняжка,

   Тосковал бедняк-жених.

   Сердцем добрым обладая,

   Дмитрий внес любви залог.

   В счастье пара молодая! --

   Он жениться им помог.

   XII

   Счастье истинное было,

   Стоило пустяк всего.

   Нежная чета любила, --

   Он - ее, она -- его.

   И клянусь, Аллах свидетель,

   Что не трудно щедрым быть,

   И, где нужно, добродетель

   К благу ближних проявить.

   Подвиг прямо "бесконечный",

   Но с Фатьмой Сеид-Али

   В благодарности сердечной

   Дмитрия превознесли.

   И с тех пор в их сакле отчей

   Дмитрий свой был человек,

   И сошлись они короче,

   Дружбой связаны на век.

   ХIII

   И теперь весь дом в тревоге.

   Дмитрий встречен у ворот.

   Лошадей во двор убогий

   Сам Сеид-Али ведет.

   Черноусый, опаленный

   Солнцем, с радостным лицом,

   Смотрит в курточке зеленой

   Он уланом-молодцом.

   -- Хошь-хельды!* - Фатьма стыдливо,

   Встав, приветствует гостей.

   Дмитрий свой, но все же - диво

   Говорить с мужчиной ей.

   И хорошенькой татарке,

   Подозвав ее к себе,

   Дмитрий достает подарки

   Из дорожного эйбэ**.

   ____________

   * Хошь-хельды! -- С приездом!

   ** Эйбэ -- переметная сумка.

   XIV

   Смех, приветствия, расспросы...

   Сев на войлок кое-как,

   Дмитрий курит папиросы,

   Кофе пьет, берет каймак.

   Угощение хозяйка

   Подает ему сама.

   -- Ну, Али мой, отвечай-ка,

   Бил Фатьму? -- Якши Фатьма! --

   Все здесь Дмитрию знакомо:

   Печь, кувшин, в чадрах стена,

   И приветливого дома

   Беззаботность, тишина.

   В окна смотрят дуб и слива

   И в саду журчит ручей...

   Славно тут, любовь счастлива,

   Задушевен смысл речей...

   XV

   И Фатьма прелестна, право!

   Не глаза, а ясный луч!

   На босой ноге лукаво

   Соскользнул сафьяы папуч*...

   Брови чуть лишь подсурмила...

   Стройный стань чадрой одет,

   Грудь и шапочка так мило

   Убраны кружком монет.

   "Цветик, белая гвоздичка,

   Сладкий мед - твои уста,

   Ты полей весенних птичка!" --

   Песнь татарская проста,

   Но певец, перебирая

   Говорливый свой сааз,

   Песенку Бахчисарая

   Спел бы про Фатьму не раз.

   _________________

   *) Папучи -- татарские туфли.

   XVI

   Взяв овес -- в ауле редкий, --

   Шел Али кормить коней.

   Об Айше, ее соседке,

   Дмитрий речь заводит с ней.

   -- Э, Айше? - Фатьма трунила,

   Сделав ясный знак рукой, --

   В простоте наивно-милой

   Не был грубым жест такой.

   -- Так придет? -- Фатьма кивнула

   И, смеясь, скользнула вон.

   Побродить среди аула

   Дмитрий вышел... Ночь и сон!

   Лунный свет в горах печальных,

   Тополей чернеет ряд.

   Тени резки... в саклях дальних

   Огоньки, дрожа, горят.

   ХVII

   Путь белеет в лунном свете,

   Блещет речка, тучек нет...

   Минарета и мечети

   Строен черный силуэт.

   Тихо все, лишь где-то, где-то

   Чабана свирель поет,

   Да скользнет, чадрой одета,

   Тень татарки у ворот.

   Старшины Абу-Бекира

   Освещен богатый дом...

   Отделенная от мира,

   Между гор, в кольце седом,

   Спит деревня, жизни старой

   Сохраняя обиход.

   Дней Гиреевых татары,

   Верный прадедам народ!

   XVIII

   Как во время Авраама,

   Пастухи приносят вновь

   В праздники Курбан-Байрама

   Агнцев жертвенную кровь,

   И библейского Корана

   Правоверные сыны

   Краж не ведают, обмана,

   Непокорности жены.

   Дети чтут отца веленья,