– А эта девочка как попала в список? – с иронией поинтересовалась Галина Георгиевна, – разве вы не знаете, чья она?

– Да какая разница, дочь за мать не в ответе! – сказал Иван Иванович.

– Ну, нет! Её мать мне хамит, качает права, требует к себе особого отношения, а я буду потворствовать прихотям её дочери. Нет и ещё раз нет! – разозлилась Галина Георгиевна.

– Дети не могут быть жертвами отношений между учителями! – Иван Иванович точно выдержал паузу. – Или девочка должна пострадать только потому, что её мама не нравится завучу?

Большинство из присутствующих учителей имели не только детей, но и внуков и отнеслись к его позиции одобрительно. Во многих школах дети страдают из-за родителей! Утверждение списка ускорилось, учителя проявляли единогласие. «Против» голосовала лишь раскрасневшаяся Галина Георгиевна. Последней в списке была фамилия её дочери.

– Я не согласна! – с чувством заявила толстуха.– Принципиально не могу на это пойти, как мать!

Учителя посмотрели на неё с недоумением, такого заявления от завуча никто не ожидал.

– Матери возразить трудно. Что ж, вам виднее! – сказал Иван Иванович.

В списке был поставлен первый и единственный минус.

– Требую, чтобы в протокол было занесено особое мнение, – раскрасневшаяся Галина Георгиевна тяжело дышала, – как заместитель директора, я против заключения педсовета и буду добиваться пересмотра его решений! – Она всё ещё не могла смириться с поражением.

– Ты не мать, а ехидна! – сказала ей позднее учительница математики, считавшаяся её подругой, – даже дочку не пожалела. Учитель о детях должен заботиться, а не самолюбие тешить!

Что ответила на это толстуха, неизвестно, но вряд ли она признала свои ошибки. А Иван Иванович был доволен, что всё закончилось, и он сдержал слово, данное ученикам. Маловероятно, что Галина Георгиевна сможет теперь что-то изменить, ведь до экзаменов осталось совсем немного времени!

Май сменил гнев на милость. Отгремели грозы и на деревьях раскрылись листья. Солнце припекало, и в городе сразу установилась жаркая погода. Иван Иванович был снова вызван в прокуратуру, но надежды следователя на то, что он прольёт свет на запутанное дело, были напрасными.

Поиски Лампасова оказались безуспешными. Регистрации в городе он не имел (и как директриса принимала его на работу!), а в местах, где бывший учитель географии жил раньше, он не показывался. Жильцы перепроданной квартиры ничего не могли сообщить о Лампасове, так как покупали квартиру через фирму по торговле недвижимостью. В фирме выяснилось только то, что указанная в документах стоимость квартиры была гораздо ниже рыночной, но это было понятно, – такова общепринятая практика, позволяющая избежать высоких налогов. Сделка была оформлена правильно, а договор купли – продажи заверен нотариусом.

Без главного фигуранта следствие могло затянуться на неопределённый срок.

На этом пути следствию удалось добиться лишь одного: оставить в душе новых хозяев квартиры, беженцев из Таджикистана, стойкое чувство страха. После визита следователя, они стали думать, что с квартирой что-то не так и её могут отобрать. На всякий случай они сменили замки и приготовились к осаде.

За неделю до окончания занятий на пороге кабинета географии внезапно появилась Валентина Михайловна. От женщины пахло хорошими духами. В руках психолога была пачка тестов по профориентации для учащихся выпускных классов.

– Не возражаете, если я отниму от урока минут двадцать? – вежливо спросила она.

– Да, пожалуйста! – сказал учитель географии. В последние месяцы он редко встречал Валентину Михайловну в школе.

В прозрачном платье из крепдешина она выглядела женственной и очень уверенной в себе. Странный наряд для школьного работника! Сквозь тонкую ткань Иван Иванович отчетливо видел тонкую фигуру женщины, не слишком обременённую нижним бельём. Солнечные зайчики беззаботно играли на её бёдрах.

Как будто смотришь в аквариум с рыбками, – подумал он, – как хорошо, что меня не влечёт к ней так, как раньше!

Иван Иванович попытался проанализировать своё состояние. Чувства, возникшие у него к этой женщине в осенние дни, похоже, перегорели. Осталась только лёгкая неприязнь, вызываемая воспоминаниями о своём неумном поведении в прошлом.

Двадцати минут не хватило, и тестирование продолжилось на перемене. Валентине Михайловне срочно надо было куда-то позвонить, и поэтому учитель географии вызвался собрать все бумажки. Спешить не было необходимости, всё равно следующего урока у него не было. Когда ученики закончили писать, он собрал тесты и отнёс их в кабинет психологии.

Валентина Михайловна укладывала свои вещи в большую сумку.

– Всё! – сказала она, – это было моё последнее тестирование в этой школе.

– Подыскали новую работу? – осведомился учитель географии.

– Людмила Борисовна нашла мне замену!

– Жаль, – сказал Иван Иванович вежливо, – школе будет недоставать вас!

Валентина Михайловна неприязненно посмотрела на географа, было похоже, что она хочет что-то спросить.

– Я всё время хотела узнать, – наконец решилась она, – почему вы распространяли лживые сплетни обо мне? Зачем вы сказали полицейскому, что я ваша любовница!?

– Я не говорил такого, – удивился Иван Иванович, – у меня много недостатков, но привычки сплетничать нет!

Разгорячённая Валентина Михайловна даже не пыталась его услышать:

– А ещё вы рассказали всей школе, что у меня роман с учителем физкультуры! А у нас с Сергеем Петровичем ничего не было!

Она провела по щеке ладонью, как будто что-то стирая.

Было! – понял Иван Иванович.

Движение руки было настолько характерным, что развеяло у географа последние сомнения. Валентина Михайловна сама учила его читать язык жестов! Неожиданно Иван Иванович ощутил жгучий приступ ревности. Зря ему показалось, что всё позади!

– А кто поведал вам, что я распространяю слухи? Кому можно так легко поверить, наверное, Галине Георгиевне? – в голосе Ивана Ивановича женщине послышалась издёвка.

– Мне многие об этом сказали! Сначала следователь, а потом Людмила Борисовна!

– Директриса! Мог и сам догадаться! – подумал учитель географии, – а что она вам ещё сказала?

– Вы сказали ей, что я веду себя легкомысленно, а сами ни одной юбки в школе не пропустили!

Мстительная Людмила Борисовна просто не могла не рассказать о Юле.

– Ну, тут-то мы квиты! – невесело усмехаясь, заметил Иван Иванович, – а если я скажу, что никому ничего не говорил, вы, наверное, мне не поверите?

Глаза Валентины Михайловны загорелись ненавистью:

– Меня с работы увольняют из-за него, а он всё ещё врёт! Я вас ненавижу! Сплетник! Вы не мужчина, а старая баба!

Разгорячённая Валентина Михайловна неожиданно дала учителю географии пощёчину.

Ревность и злость смешались в его душе. Сейчас он учитель не испытывал нежности к Валентине Михайловне. Наверное, в ярости Иван Иванович легко мог бы сломать её изящную шею. Внезапно он понял, что хочет овладеть этой женщиной, здесь и немедленно!

Интересно, как она себя поведёт? – внешне Иван Иванович мог показаться хладнокровным. Он неспешно запер дверь на задвижку, повернулся к растерявшейся от собственного поступка Валентине Михайловне, крепко обхватил женщину и завёл её руки за спину. Теперь она не могла его ударить.

– Вы очень нравитесь мне сейчас!

– Мне больно!

– Давайте всё же выясним, какой я мужчина!

Преодолевая сопротивление, Иван Иванович грубо поцеловал Валентину Михайловну, а затем силой усадил её на край письменного стола. Свалилась заколка, сдерживающая строгую причёску школьного психолога, и длинные волосы женщины рассыпались волной, закрывая её лицо и плечи. Пытаясь освободиться, Валентина Михайловна откинулась на локти, и невесомый подол её платья предательски взметнулся вверх.

– Что вы делаете?

Это был лишний вопрос, действия Ивана Ивановича двойного толкования не допускали.