– Эбигейл Мэй? – спросил Грегори.

Она кивнула.

– Я защитил докторскую диссертацию по разработанной мной формуле, которая вводит человека в стазис. Я намеревалась использовать ее для жертв несчастных случаев, чтобы сохранять их в стабильном состоянии, пока они не доберутся до операционной. Или, если бы моей маме вдруг стало хуже, мы могли бы использовать ее, чтобы также сохранить в стабильном состоянии.

– Как интересно, – сказала Радинка.

Эбигейл вздохнула.

– Военные хотели разрабатывать его как оружие, способное погрузить противника в стазис. Я пошла на это, потому что думала, что это лучше, чем убивать врага. Поэтому я позволила им работать с формулой, и они предоставили мне бесплатное использование своих лабораторий и ресурсов для моих собственных исследований. Это секретная военная база, поэтому я не могу позволить, чтобы за мной следили журналисты.

– Ты посвятила большую часть своей жизни помощи матери, – заключила Радинка.

– Да, – Эбигейл взглянула на Грегори. – Я сделаю все, что потребуется.

Он поправил галстук.

– Я посмотрю, сможет ли Роман встретиться с тобой сейчас, – он бросился к двойным дверям и оставил их распахнутыми.

Конечно же, он поспешил уйти. Эбигейл взяла вилку и ткнула ею в ризотто.

Радинка фыркнула.

– Он забыл принести нам вино.

Эбигейл пожала плечами.

– Я не уверена, что он понимает, как важна для меня моя мать.

– Может, он и не хочет этого признавать, но понимает, – Радинка вздохнула. – Видишь ли, мой муж умер от рака костей. Грегори только начал получать степень магистра в Йеле, когда мы получили эту новость. Он бросил учебу, вернулся домой и все свободное время проводил с отцом. Он знал, что его ждет, но все равно был опустошен смертью Генриха. Мы оба были опустошены.

– Мне очень жаль, – сказала Эбигейл. Так вот в какое печальное воспоминание отправился Грегори, когда она рассказала ему о болезни матери. Он действительно понимал, через что она проходит.

В глазах Радинки блеснули слезы.

– Это было трудное время. Столько печали. И столько долгов. Грегори жил дома и работал на двух работах, чтобы помочь расплатиться. Я устроилась сюда офис-менеджером к Роману Драганести. Как только долг был погашен, Грегори закончил магистратуру в Нью-Йоркском университете. Он такой хороший человек. Такой верный и трудолюбивый. Надеюсь, ты не держишь на него зла за то, что он вампир.

Эбигейл не знала, что сказать.

– Ну, я...

Радинка потянулась через стол, чтобы сжать ее руку.

– Пожалуйста, не думай о нем плохо. Это все моя вина.

– Твоя вина? В чем?

Радинка откинулась на спинку стула и шмыгнула носом.

– После нескольких месяцев работы в ночную смену я начала кое-что понимать. Роман – блестящий ученый, но немного рассеянный, когда участвует в проекте. Он оставлял в своем кабинете полупустые бутылки с кровью. А так как я выросла в старой стране, Чехословакии, то знала все старые сказки о вампирах. Вскоре я все поняла.

– Ты ему сказала? – спросила Эбигейл.

Радинка кивнула.

– И я поклялась хранить тайну. Мне нужна была эта работа. А Роман нуждался во мне. Все шло хорошо, пока Грегори не вбил себе в голову, что мне небезопасно работать и ездить на работу по ночам. Он хотел, чтобы я работала днем, но, конечно, это было невозможно. Мы спорили об этом.

Она вздохнула.

– Я вышла из себя и сказала Грегори, что работаю на вампиров. Можешь себе представить его реакцию.

Эбигейл сделала глоток воды.

– И что же он сделал?

– Сначала он боялся, что я сошла с ума. Потом, когда он начал подозревать, что это правда, он забеспокоился о моей безопасности. Он приехал сюда, чтобы встретиться с Романом. И вот тогда это случилось, – по лицу Радинки скатилась слеза. – Мой бедный сын. Он просто пытался защитить меня.

Эбигейл наклонилась вперед.

– Что случилось?

– На него напали на парковке. Позже мы узнали, что это был Казимир, предводитель Недовольных. Он напал на Грегори и разорвал его шею. Выпил его до дна и оставил умирать.

Эбигейл с трудом сглотнула. Бедный Грегори.

– Тогда у нас не было всех этих камер слежения. Охранник нашел его, когда совершал обход, – Радинка вытерла слезу с лица. – Я уже потеряла мужа. Я не могла потерять и сына. Я умоляла Романа преобразить его. И он это сделал.

Эбигейл глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Она не могла обвинять Радинку. Она тоже будет в отчаянии, пытаясь спасти любимого.

– Должно быть, для Грегори это стало большим потрясением.

– Да, я полагаю, что так оно и было, – Радинка промокнула глаза салфеткой. – Но он старался этого не показывать. Он так старался вписаться. Роман предложил ему работу, и он очень усердно работал. Знаешь ли, теперь он вице-президент по маркетингу.

Эбигейл улыбнулась. Радинка явно гордилась им.

– Сколько ему было лет, когда он преобразился?

– Двадцать девять, – Радинка съела немного ризотто. – Но это было в 1993 году. Ему давно пора перестать играть с этими глупыми вампиршами. Ему нужно остепениться с красивой смертной девушкой. Я не буду жить вечно, знаешь ли, и я хочу немного побыть со своими внуками.

– Не сомневаюсь, – Эбигейл попробовала ризотто. Оно было превосходным. Она взглянула на Чарльза, который убрал свою тарелку. – На кухне есть еще еда, – сказала она. – И немного вина. Не мог бы ты принести?

Он нахмурился, оглядел Радинку и поспешил на кухню.

Радинка фыркнула.

– Неужели он действительно думает, что я причиню тебе вред? Моей будущей невестке?

У Эбигейл отвисла челюсть.

– Я... я думаю, вы неправильно поняли мои отношения с вашим сыном. Мы не встречаемся.

Радинка пожала плечами.

– Всему свое время, – она указала вилкой на Эбигейл. – Но я не становлюсь моложе, поэтому не жди слишком долго.

– Но я...

– По крайней мере, двух внуков, – продолжила Радинка.

Эбигейл засунула сжатые кулаки в карманы плаща и почувствовала, как что-то ударилось о костяшки ее пальцев. Она заглянула в карман и нашла шарик. Откуда он тут взялся? Она вытащила его, чтобы рассмотреть.

Радинка усмехнулась.

– Грегори дал тебе один из своих стрессболов?

Эбигейл сжала его. Неужели? Когда?