После слов Миа все как-то подтянулись и с любопытством прислушались к ней.

— Да, ребята, — повторила она, завладев их интересом, — сегодня двадцать первое декабря! Впереди нас с вами ждет самая длинная ночь в году — ночь зимнего солнцестояния. Проведём её весело!

— А что особенного в этой ночи? У нас и не такое бывает! Вон, летом — самый длинный день, мы же живем в Северном полушарии, — пожала плечами Стейна.

Миа прикусила губу, раздумывая.

— Ой, Стейна, я не собиралась залезать в астрономические дебри, хотела только напомнить вам про один из лучших северных праздников — зимний праздник Йоль. По традиции он начинается именно сегодня, — повторилась Миа, — и будет длиться ещё несколько ночей и дней, от первого заката до последнего захода солнца. В это время соединяются миры, появится брешь между ними, и можно попасть куда угодно…

— Куда, например? — Ирья посмотрела на подружку, не понимая, шутит та или говорит всерьёз.

— Да хоть куда! — пожала плечами Миа. — Во время йольских ночей властителями земного мира становятся духи, и они открывают двери в другие миры.

— Ничего себе! — ребята переглянулись, заинтригованные словами подруги. Рикки прищелкнул пальцами, прося внимания:

— А я читал, что в других странах тоже отмечают Йоль, но называется праздник по-другому. На улицах катают горящие колеса и жгут костры, а еще угощают разными вкусностями друзей и родственников.

— Угощают друзей? — Ирья прыснула со смеха: — В таком случае наша кошка вчера отметила Йоль и не одна! — девочка легонько подтолкнула брата.

— Точно, сестрейка! — спохватился он. — Дружеская у нас с тобой кошка! — и пояснил удивленным ребятам:

— Вчера наша Пиа привела домой своего друга — соседнего кота, и они вместе сорвали с веревки и угостились вяленой рыбой, которую папа хранил на заднем дворе под крышей веранды.

— Ваша кошка — отдельная тема! — подхватила с улыбкой Миа. — Иногда мне кажется, что она не только всё понимает, но и умеет говорить. Вы бы послушали, как она общается с моей бабушкой. Или с каким торжественным видом приносит ей домашние тапочки. А еще, знаете, когда я задерживаюсь в школе или по делам, она прибегает от вас — скребётся в окно гостиной и мяукает. Мы с бабушкой потом догадались — она напоминает, когда пора принять таблетки.

— Да, нелегко тебе приходится… — взгрустнул Рикки.

На миг все примолкли из уважения к подружке. Родители Миа умерли сразу после её рождения. С тех пор она жила с бабушкой, которая плохо слышала и видела. Миа приходилось самой заниматься хозяйством, закупать продукты и водить старушку по врачам. И когда она всё успевала?

— Да ладно вам… я уже привыкла! — взмахнула рукой Миа, едва заметно вздохнув. — Давайте лучше про обычаи и традиции говорить и про волшебную ночь, которая нас ожидает! Рикки, как я посмотрю, в курсе про Йоль? Какие ещё ритуалы совершались в других странах?

— А? — Рикки почесал в затылке. — Ну я не так много знаю, на самом деле… Йоль — праздник середины зимы. В ночь Йоль рождается Солнечный бог и к новорождённому приходят эльфы, феи, волшебники и боги, чтобы наградить малыша, каждый своим даром. И потому в Йоль дарят подарки…

— Вы про Йоль из интернета выкопали? — полюбопытствовала Стейна.

— Какая разница? — заявила Миа. — Тут ведь что интересно в этом празднике? Не подарки или угощение, а возможность заглянуть в другие миры. А для этого надо рассказать какой-нибудь случай из жизни, своей или чужой, чтобы подключиться к памяти вселенной. Если она примет вашу историю, то откроет проход.

— А мне не надо, мне и здесь прекрасно… — заявила уверенно Стейна.

— Да, тепло и сыро… — хихикнул Артур из угла.

— Что-то нас мир не берёт, видимо, пещера оказалась заколдованная! — заметил с серьёзным видом Рикки. — Ладно, если нет первых желающих поделиться событиями из жизни, я сам начну — поведаю вам что-нибудь! А вы потом подтягивайтесь, у нас ведь вся ночь впереди!

Ирья и Миа переглянулись, рады-радёшеньки.

Да лучше Рикки никто на свете не умел рассказывать! Истории его всегда были такими захватывающими, что девочки всякий раз запутывались, не в силах разобраться, где заканчивалась действительность, а где начинались фантазии.

Ирья отодвинулась от Рикки, опасаясь, как бы он не зацепил её, по привычке размахивая руками — сродни ветряной мельнице, когда пропадал в своих вымыслах.

— Устраивайтесь поудобнее в ваших «креслах» и внимайте, дамы и господа хорошие! — начал торжественно Рикки. — Сейчас вы узнаете одну легенду. Понятия не имею, откуда она ко мне пришла, может, во сне, а может, наяву со мной случилась, в одной из моих прежних жизней? Надеюсь, она откроет нам волшебную дверь, и мы сможем немного попутешествовать в другом мире, пока родители не отыщут нас. Легенда до сих пор волнует меня и греет душу. Думаю, вам тоже понравится!

После длинной речи Рикки замолчал. Прикрыл на миг глаза, собираясь с мыслями. А когда открыл их, то сделал вид, будто очищает перед собой невидимое оконное стекло от воды или тумана, чтобы затем заглянуть в него. Начал он без предисловия и таким загробным голосом, что Ирью обдало холодом с головы до ног.

— Где-то во вселенной взрыв тёмной энергии пробил кожу зверя-небо. Пол дворца едва заметно дрогнул, и зазвенели стёкла. Богиня прижала руки к груди и выглянула в окно. Прислушалась. Ни звука. Тишина. Но это была уже другая тишина. В лесах умолкли птицы — певуны ночные, а четыре луны, будто испуганные овечки, сбились вместе. Зверь-небо — хранитель небесных границ, оцепенел; из звёзд начали просачиваться в мир невиданные прежде монстры. Тьма набирала силу. Всем существом Богиня ощутила её приход. На память ей пришли слова собственного предсказания:

«…И падёт Тьма на мир, и будет она длиться пять тысяч лет…»

Рикки сделал короткую паузу, но лишь затем, чтобы, приложив руки ко рту рупором, издать мелодичный свист, напоминающий пение далекой птицы. Тоскливый и жалобный звук отозвался в душе Ирьи болезненным эхом.

— За окном полетел чёрный снег, — продолжал Рикки всё тем же сумрачным голосом, и снова у Ирьи мурашки расползлись по телу, — а в стекло едва слышно заскребли коготки первого монстра…

— Госпожа… впустите меня…

Богиня признала голос служанки, пропавшей неделю назад. Она подалась к окну, с трудом приоткрыла разбухшую от дождей ставню. В комнату влетела маленькая химера — летучая мышь. Не попадая зуб на зуб от озноба, существо заговорило:

— Плохие новости. В подвалах дворца затаилось чудовище. Оно заколдовало меня…

— Тебе надо сначала согреться, потом поговорим! — Богиня коснулась пальцами дрожащих крыльев летучей мыши.

Впитывая в себя страхи запуганного существа, она шепнула что-то. Волшебные слова выжгли колдовство, возвращая прежний облик невольнице. Коготки исчезли, укороченное лицо вытянулось, а сморщенное тело монстра выровнялось и приняло человеческие формы. Это была крылатая зелигена — дух леса.

— Ваше пророчество сбылось, — сказала она.

— Нет, друг мой, оно пока не сбылось! — покачала головой Богиня. — Моё пророчество — ещё не судьба мира, а лишь увиденный мною кусочек неясного будущего.

— Вам надо бежать! — настаивала зелигена. — Ваш муж погиб, все ваши друзья в плену. Мне удалось спастись, но скоро чудовище будет здесь!

— Да, я слышу тебя. Смерть и Тьма бродят рядом… но мы опережаем их наступление на четыре луны, — Богиня указала на небо, где мерцали слабым светом четыре луны и зарождалась чужая, пятая, вбирая в себя их силу. — Не станем терять времени — займёмся моими детьми! — прибавила она тихо.

Богиня и зелигена проскользнули в детскую спальню. В комнате было тепло, угли тлели в камине, мягкими бликами озаряя стоявшие рядами спальные места. Богиня склонилась над колыбелью новорождённого сына. Поправила кружевное покрывало, провела рукой по лицу малыша…

Чем дальше Ирья слушала брата, тем сильнее охватывало её беспокойство и изумление. История Рикки была так похожа на одну легенду, которую она узнала из собственных снов. Правда, Ирья никому о них не рассказывала: ни Рикки, ни Миа — боялась, вдруг не поймут или посмеются. А сейчас брат описывает те события — слово в слово, будто сам побывал в её снах!