Глава девятая. Освобождение Белграда
Концентрация сил
Передо мной карта боевой обстановки, схема проведения Белградской операции. Она исчерчена линиями. Красные, зеленые, желтые стрелы - направление удара. Так выглядело все поначалу. Но если вникнуть в эти начертания, то станет ясно, что за стрелами кроются большое сосредоточение войск, масса военной техники - слаженный механизм, который в какой-то час должен прийти в движение. Движение вперед, движение, которое должно будет смять, отбросить, раздавить немецких фашистов…
…28 сентября после мощного артиллерийского налета и удара авиации войска Красной Армии перешли в наступление на широком фронте. Действия сухопутных частей хорошо поддерживали не только авиация, но и корабли Дунайской флотилии.
Важную роль в наступательной Белградской операции сыграла наша военно-транспортная авиация. Мы летали в расположение Главного штаба сербских партизан и частей НОАЮ, действовавших на коммуникациях Белград - Ниш - Лесковац.
В небе Сербии среди воздушных бойцов сражался и мой земляк из Смоленщины… В день [108] 27-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции на пехотный корпус, двигавшийся из города Ниш в Белград, вдруг налетела американская авиация и начала его бомбить. В воздух поднялись наши истребители. Американцы попытались блокировать аэродром и сбили один самолет. Однако группе самолетов во главе с командиром авиаэскадрильи А. И. Колдуновым удалось взлететь. Советские летчики несколько раз подходили к «Лайтнингам» и показывали им красные звезды на плоскостях и фюзеляже. Но американцы, не обращая на это внимания, продолжали пикировать на советскую пехоту, поливать солдат пулеметно-пушечным огнем. Жертвой бомбежки стал, в частности, командир гвардейского корпуса генерал Г. П. Котов. Нашим летчикам пришлось применить более эффективные меры и охладить пыл разбушевавшихся янки. Колдунов оттеснил машину командира американской группы самолетов и, заняв его место во главе строя, выразительными жестами и мимикой «разъяснил» союзным пилотам принадлежность атакованных ими советских наземных войск. Сигналы были приняты во внимание, атака прекратилась.
Позднее американское командование принесло извинения по поводу этого инцидента, а моего земляка дважды Героя Советского Союза, ныне генерал-полковника авиации Александра Ивановича Колдунова за смелые действия и находчивость наградило американским орденом.
По приказу Верховного Главнокомандующего группа военно-воздушных сил, возглавляемая генерал-майором авиации Витруком (в составе 10-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии, 236-й дивизии истребительной авиации и 9-го района авиационного базирования), с 4 октября 1944 года по 15 мая 1945 года находилась в распоряжении верховного командующего югославской армией маршала Иосипа Броз Тито. Совместно с НОАЮ авиагруппа выполняла боевые задания и одновременно вела подготовку и переподготовку летных и технических кадров, а также штабов югославских ВВС.
Командующий югославской 1-й армией П. Дапчевич и политкомиссар М. Тодорович высоко оценили деятельность этой авиагруппы. В письме, направленном 30 января 1945 года Герою Советского Союза, Народному [109] Герою Югославии гвардии генерал-майору авиации А. Н. Витруку, они отмечали:
«Вам, товарищ генерал, вашим и югославским летчикам, которые с крайним упорством помогают действиям наших дивизий, шлем наш дружеский и братский привет и выражаем теплую благодарность наших бойцов, офицеров и политработников.
Советские и югославские соколы на прославленных штурмовиках показывают, как нужно уничтожать ненавистного врага и как нужно любить и защищать свой народ. Наши бойцы с восхищением следят за каждым вылетом ваших самолетов и горят желанием, чтобы после успешно выполненного задания все вернулись на свою базу. Мы гордимся, что сыны нашего народа вместе с сынами Советского Союза летают на отличных штурмовиках, обрушивают убийственный огонь на фашистских захватчиков и пробивают путь НОАЮ.
Вы останетесь в памяти бойцов как вечные герои. Вернувшись домой, бойцы НОАЮ будут рассказывать своим матерям, отцам и детям о ваших великих делах, о людях, презревших смерть, которые мстили врагу за его преступления и проложили дорогу к полному освобождению нашей замечательной Родины.
30 января 1945 года».
Советские летчики наносили врагу жестокие удары и делали все, что было в их силах, для быстрейшего изгнания гитлеровцев из братской страны.
Совместные наступательные действия Красной Армии и Народно-освободительной армии Югославии увенчались полным успехом. Гитлеровскоие войска были разгромлены. Над Белградом взвился флаг народной Югославии.
Груши бабушки Душанки
28 августа командование приказало мне вылететь ночью к сербским партизанам, доставить им вооружение и боеприпасы. Самолет ждали на площадке возле местечка Соко-Баня, где партизаны попали в окружение и вели тяжелые оборонительные бои. Условный сигнал для посадки: выложенные в ряд десять костров между горами, в ущелье. До нас никто туда не летал. Незамеченными [110] миновали Адриатическое море, побережье, горы Боснии. У Восточно-Сербских гор повел самолет на снижение: достигли цели. В темноте хорошо были видны светлячки десяти костров. Земля ответила на наши сигналы. Самолетные фары уже осветили подходы к площадке. Машина готова была коснуться земли, как вдруг раздался крик бортрадиста Владимира Болходерова:
- Командир, не садись! Давай газ, газ, уходить надо!…
Не понимая, что происходит, я инстинктивно пальцами правой руки стиснул головки рычагов газа и двинул их вперед. На полную мощность заработали моторы, самолет взмыл вверх и стал набирать высоту. Не могу понять, что случилось.
- Володя, в чем дело?
- Принял сигнал тревоги из Бари. Фашистские каратели захватили эту площадку, перебили партизанскую охрану, устроили ловушку для нас!
Теперь мне ничего другого не оставалось, как притворяться, будто мы неточно рассчитали заход на посадку и поднялись вторично, чтобы снова сесть. В действительности же мы спешили набрать высоту и побыстрее выбраться из ловушки.
Наш маневр гитлеровцы все же разгадали, но поздно - их бешеная ружейно-пулеметная стрельба велась впустую. А я уже взял курс на запасной партизанский аэродром, зная, что там нас наверняка с радостью встретят.
На площадке Бойник я не раз бывал, так что нашел ее быстро. Приземлившись, я сразу понял, что и здесь обстановка напряженная. Задерживаться нельзя: неподалеку бойцы НОАЮ вели перестрелку, было слышно, как рвались мины.
- Друже капитан, - обратился ко мне партизанский командир, - пока мы разгружаем самолет, поговорите с бабушкой Душанкой, она второй день ждет летчиков. Пришла издалека и спрашивает: «Правда, что сюда русский авион прилетит?» Отвечаю: «Вряд ли. Его в другом месте ждут. А к нам прилетит, если там не сядет». - «Дальше я идти не могу, сил нет, - отвечает бабушка. - Я здесь подожду, может, счастье выпадет». Вот и сидит старая вторые сутки. Да из своей деревни столько же времени шла. Хорошо, что на гитлеровцев [111] не напоролась. Оккупанты все дороги бомбят и обстреливают.
Передо мной смуглолицая сухонькая старушка. Пожал ей руку, она перекрестила меня и говорит:
- Я много лет из родной деревни далеко не отлучалась, но сюда пошла, чтобы увидеть русского. Поблагодарить за помощь нашим сыновьям, да вот еще подарочек принесла, возьми его, сынок. - Старушка развернула платок и достала три груши. - Мой отец вместе с русскими против турок воевал, нашей родине добывал свободу. Его тогда от плена спас русский солдат. Отец пришел домой и в память о том солдате посадил грушу. Дерево старое, но крепкое, плодоносит. Эти груши с него. От чистого сердца дарю!
Мы забрали раненых и полетели на базу, увозя с собой бережно завернутые в платок груши бабушки Душанки.