- Можешь идти, - Ролден отрывисто взмахнул рукой, другой подперев подбородок.

- Вы бы окно открыли, а то больно душно, - поклонившись, мужчина смахнул пот со лба и покинул кабинет.

Ролден с усилием выбрался из низкого кресла, встав на затёкшие ноги. Отдёрнул штору, увидев ночь. В саду горели фонари, выхватывая то кусты, то дорожки. Ржавый шпингалет с трудом поддался, и принц открыл окно, впуская свежий, холодный воздух. Прекрасная звёздная ночь, напоённая покоем, принесла умиротворение в сердце вместе с песней сверчков, чьи трели затихали, едва касаясь слуха.

Ролден нахмурился, когда в круг света от фонарей попала странная фигура в великоватом камзоле. Тень от шляпы мешала разглядеть лицо, но осанка, походка, уверенность в каждом движении выдавали в юношеской фигуре титулованного. Какой-то герой-любовник? Ролден усмехнулся, скрестив руки на груди.

Ночной визитёр тем временем остановился, приподнял голову, как будто стараясь сориентироваться, и свет скользнул на лицо, позолотив острый подбородок, обрамлённый тёмными кудрями, поджатые тонкие губы и родинку где-то у глаза. Юноша тем временем всё ближе подходил к дворцовой стене, и Ролден не выдержал:

- Что же вы ищете в саду так поздно, любезный?

Гость вздрогнул, но тут же расправил плечи, подобрался и, сняв шляпу, приветственно взмахнул ей, поклонившись.

- Я прибыл по приглашению Её Величества, - он запнулся, поджав губы.

- Её Величества? Как интересно! Она позвала вас ночью? Знаете ли, наводит на размышления, - протянул он, приподнимая брови, хоть собеседник этого не мог видеть.

- Дорога оказалась трудной, и я прибыл позже назначенного, - он сжал пропылённую шляпу, а Ролден посмотрел ещё ниже: на покрытые грязью старые сапоги на шнуровке.

- Но позвольте, кто вы и какое у вас дело к королеве?

- Я прибыл по письменному приглашению Её Величества, тайно, - он вызовом посмотрел на Ролдена, ожидая, что тот испугается.

- Письменному? - слишком тихо спросил принц, хмурясь. Что здесь творится?! - А не покажете ли?

- Не обязан, - отрезал молодой человек. - Достаточно того, что его видела стража, впустившая меня на территорию дворца.

- Да, но мне всё-таки интересно, зачем моя мать приглашает во дворец, да ещё и тайно, юношей, - он опёрся о подоконник, чуть высунувшись из окна. - Позвольте представиться, сын Их королевских Величеств, - собеседник чуть вздрогнул в ответ на насмешливый тон, спеша поклониться, - ненаследный принц Ролден.

И юношу дёрнуло: он тут же выпрямился, уставившись принцу в лицо. Грусть и безразличие в глазах сменились злобой, а несчастная шляпа пала жертвой крепкой хватки.

- Пожалуй, я не буду больше злоупотреблять вашим вниманием, - сдержавшись, хоть Ролден видел набежавшую на лицо молодое лицо тень, юноша поклонился, спеша уйти.

- И всё-таки мне интересно, зачем вы понадобились королеве!

Не удержавшись, крикнул он вслед уходившей фигуре. Тот, развернувшись, ещё раз поклонился, после чего быстро скрылся за поворотом.

Ролден с грохотом закрыл окно и упал в кресло, закинув ноги на стол. Эта ненависть во взгляде не давала покоя. И сейчас он знал только одного молодого человека, который так мог смотреть на него.

***

- Барон Унтар Митадский просит аудиенции! - объявил ранним утром старый слуга в ливрее, кланяясь сидевшей в будуаре королеве.

- Пригласите, - она улыбнулась отражению, повернулась лицом к дверям. - Предначальные, на вас напали?! - воскликнула она, увидев запылившуюся одежду и рассмотрев дырки в шляпе.

- Ваше Величество, не думаю, что вы не знаете о моём положении, вплоть до того что я теперь не барон, - холодно поклонился он, не приближаясь к королеве.

- Это знаете вы, я и король, больше никто, - скривилась она, но тут же надела маску ложной заботы. - Вы как-то неестественно бледны!

- Трудная дорога, Ваше Величество.

- И немногословны... А изменится ли что-либо, если я скажу, что ваших сестёр можно вернуть из монастыря и даже помочь им удачно выйти замуж? - королева, хоть и нарочито небрежно рассматривала носки туфелек, из-под ресниц следила и за реакцией Унтара. Он дрогнул, едва не выронив шляпу, но взял себя в руки, лишь стал ещё бледнее. - И ваше счастье мне тоже хотелось бы устроить. Знаете ли, браки по принуждению - отвратительная штука, не правда ли? Особенно когда их жертвой становится молодая, любящая девушка! Это так мерзко - разлучать любящие сердца!

Унтар неподвижно стоял перед королевой.

- Я даю вам шанс. Нала живёт в этом дворце, и вы можете очаровать её или же просто увезти. Я помогу вам спрятаться и прочая, прочая. Не правда ли смешная цена - забрать свою же возлюбленную - за вашу семью?

- Воистину ваша щедрость не знает границ, Ваше Величество, - Унтар склонился перед королевой, а перед глазами плыли цветные круги от напряжения.

В очередной раз взяв себя в руки, он ответил королеве цветастым и пылким (в меру его истощившихся сил) согласием. У него есть цель, и он всё сделает ради неё. На миг ему привиделась Нала, с укором качавшая головой, но он прогнал видение. Королева торжествующе улыбнулась.

***

Вернувшийся к реальности король сидел в беседке на крыше, той, что одиноко возвышалась на середине перехода из одного корпуса в другой. От ветра слезились старчески слеповатые глаза, а руки не могли согреться и только сильнее промерзали от каменного бортика, на который он опирался. Прошелестев платьем, рядом с ним молча села королева. Его опора. Его жена. Бесконечно преданная ему женщина, впрочем, испорченная возрастом и статусом.

- Давно мы здесь не были, да? - с тяжёлым сердцем спросил он, разглядывая одновременно знакомые и незнакомые очертания столицы.

- Очень давно. А когда-то мы любили сбегать сюда от шума дворца, - улыбка едва тронула женские губы.

- Я становлюсь безумен, да?

- Ты как будто пропадаешь для нашего мира, и я не знаю в такие моменты, помнишь ли ты вообще, что у тебя есть семья? Помнишь ли ты меня, сыновей?

- Ни на миг не забываю, поверь, - он закашлялся, а потом схватился за заболевшую спину, выпрямился с кряхтением.

- И стоило ли становиться королём ради такой участи? Взгляни на себя! Источник сжигает тебя! Ты ведь мог жить гораздо дольше! - в отчаянии она повысила голос, подалась к мужу, неизвестно чего желая.

- А смысл сейчас терзаться этим? - осадил король супругу. - Что свершилось, того не переделать.

- Да ты и королём стал, чтобы спасти эту вертихвостку! Её бы убили, стань королём кто-то ещё!

- Перестань! Вечно вы, женщины, дальше любви и ревности ничего не видите! Уже всё твоя память извратила! Это печалит меня, Рати!

Король поморщился. Она так и не простила ему той так и не состоявшейся интриги. Усугубило всё то, что Лерой не раз приезжала во дворец по 'личному делу' к королю. И не мог он рассказать, что на самом деле с герцогиней встречались делегации одарённых, а не он...

- Только не говори, что ты только поэтому стал так напиваться в последнее время! - усмехнулась королева, переводя разговор на привычные обвинения.

- Нет, конечно, нет... Тогда я видел чётко, что старик Гайдн сдавал, а любого, кто пришёл бы ему на смену, задавили бы придворные. В Тарьяр пришёл бы хаос! У меня уже была ты - я изведал сполна любви женщины, были и сыновья - прекрасные мальчики, подававшие большие надежды. Я хотел, чтобы Тарьяр остался независим, един и силён! Я хотел изменить его к лучшему, исправить ошибки прошлых королей! - голос короля ломался до тонкого старческого, иногда он замолкал, чтобы перевести дыхание, а иногда чтобы совладать с болью, искажавшей лицо.

- Ты умираешь, а мы можем последовать за тобой, если этот демонов источник не выберет Карнеда! Чего ты добился?

- Пройдут годы, и Тарьяр поймёт пользу последних реформ, дай им только завершиться! Все всё поймут... И она тоже... - забормотал король, а взгляд его потух: он снова вернулся куда-то в свой мир.

- А как же мы, твоя семья?! - чуть не плача, королева дёрнула мужа за руку, но он не ответил, только бормотал что-то.

А она, прислонившись лбом к его руке, плакала от бессилия, пока никто не мог увидеть или услышать. Все эти годы, все эти годы! Королева берегла память о прекрасных временах, когда у них только родился второй сын: о, как они любили друг друга с мужем, как ярок был каждый день! И чёрными страницами пролетала в памяти измена супруга, потом он стал королём, забыв о семье. Они для него остались формальной добавкой к новому статусу, где каждый компонент должен был играть свою роль, и они подчинились, не имея выбора. И сейчас страшный надлом открылся, разверзся бездонной впадиной сожалений за прожитые годы.