- Где ты? Ты в порядке? Я искал тебя, но не смог найти даже следа... - спешно спрашивал Ролден, не веря, что она осталась. Не веря, что не пожелала уйти! Он смотрел на её одежду: штаны (какой позор!) и тунику, и это порождало ещё много вопросов...

- Я по другую сторону гор. Меня забрали одарённые, - спокойно ответила она, и принц взглянул ей в глаза. Серьёзные, печальные, взрослые... Нала договорила и пожала плечами: - Слишком долго объяснять.

- Ты жива, - с облегчением произнес Ролден, проводя рукой по своему лицу, и вздрогнул от скользнувшей на губы жены насмешки. - Тебе угрожают? Нала, говори!

- Если и да, то что ты сделаешь? - с болью спросила она. - Ты во дворце у смертных, в горах вьюжная ночь, а я у одарённых. Нет, Ролден, есть вещи, которые уже не изменить.

Девушка поднялась, оставив факел.

- Нала, они тебе угрожают? Они хотят тебя убить? - принц дёрнулся, но неведомая сила не дала ему броситься следом за уходившей женой.

- Нет, - она остановилась в проходе, повернувшись к мужу. - Не знаю, - принц выдохнул: выходит, у него ещё есть время что-либо предпринять! - Ответь мне, почему ты... в таком интересном месте? - Нала обвела тюрьму рукой, одним плавным жестом очертила камеру.

- А, я проиграл в суде одно забавное дельце, - рассмеялся Ролден, не желая рассказывать истинного положения дел. Нала приподняла брови и отвернулась, недовольная его скрытностью. - Нала, я приду за тобой, слышишь!

Последние слова девушка услышала уже на лестнице, по пути вверх. Она прижала руку к груди. Глаза щипало от слёз, а сердце надрывно билось, но она приказала себе перестать напрасно верить.

***

Шумела бурная река, окруженная скалистыми уступами. Эстлиф шел вдоль кромки воды, едва не достававшей его обуви. Рваный коричневый плащ едва защищал от сырого ветра. Небо с раннего утра покрыли тучи, хмурые, как Рагд, который услышал, что друг решил в одиночку сходить к прорицателю. Сходил: келья, вырубленная в камне у самого берега, пустовала. Там не горели свечи в нишах, не стояла дорожная обувь.

Эстлиф вздохнул и снова пошел вдоль воды, возвращаясь обратно к келье: всё-таки прорицатель должен был вот-вот вернуться. Утром все трое они успели переругаться, чуть не до слез напугав Налу, которая невольно выслушала все беды, которые приключились с ними из-за нее. Это и долгий переход через горы, это и ненависть смертных, и мучительная боль Рагда от призыва волков. И вот, наконец, старый одарённый оставил товарищей в городе, как будто у него появилась от них тайна.

Эстлиф и сам не знал, почему так поступил, но чувствовал, что это - правильно. Он старше Стиши и Рагда, он спокойнее и рассудительнее. А ещё... Ещё он жалел притащенную ими девчонку. Ветер взвыл, взметнув особенно высокую волну, которая окатила мужчину по щиколотки. Ругнувшись, он отошел чуть дальше от воды, подняв небольшой воротник плаща: простыть совсем не хотелось.

- Что невесел, добрый человек? В Краю Чудес не бывает несчастливых!

Эстлиф поднял взгляд на юношу у кельи. Темнокожий, темноволосый, он выглядел ровесником Налы, но вот изумрудные глаза требовали склониться перед ним и подавляли тем опытом, который приобрел за свою долгую жизнь прорицатель.

- Счастлив вас видеть, прорицатель, - Эстлиф встал на одно колено, почтительно склонившись. Мелкая галька впилась в кожу, и он про себя выругался: наставил синяков ни за что...

- Не притворяйся, - мелкие черты лица неприязненно дернулись, и прорицатель вошел в келью. - проходи.

- Благодарю, - одарённый зашел следом.

В отличие от хозяина, что сразу прыгнул на каменную постель и сел, скрестив ноги, Эстлиф остался стоять с почтительно наклонённой головой.

- Вижу, благоразумия в тебе прибавилось, - хмыкнул он. - Не дерзишь, не требуешь объяснений... Что не так? Вы убили хозяина источника?

- Скажите, прорицатель, зачем вам хозяин источника? Разве не боги должны решать, в чьи руки его вверить?

- Боги не видят будущего, как его вижу я. Сила покидает наш Край. Мы слабеем день ото дня. Источник нужен, чтобы вернуть былую мощь, не то вскоре одарённые сравняются со смертными. Только я знаю, кто должен стать хозяином источника, и уж точно им не должен быть парнишка из смертных!

- Но всё-таки богам...

- Не виднее им, Эстлиф! Хозяином источника станет тот одарённый, которого я укажу. Так надо и так будет! Если ты попробуешь хоть что-то сделать, я убью Стишу, к которой ты привязался. Убью Рагда и прослежу, чтобы его семья умерла в нищете. Ты же будешь рядом со мной смотреть, как они страдают. Понимаешь, Эстлиф?

- Понимаю, - процедил одарённый. - Только мы привели не хозяина источника, а девушку, которая благословлена его выбрать.

- Объясни, - изумрудные глаза остекленели, застыло лицо, и прорицатель стал подобен живому трупу.

Эстлиф медленно, подбирая слова, рассказал, как долго он искали Налу, как похищали ее, как узнали об источнике. Прорицатель слушал, слушал, слушал...

- Демоново отродье! - Эстлифа отбросило назад, впечатало в стену, а по затылку потекла кровь.

Прорицатель вскочил, скрюченные пальцы подрагивали, а перекошенное лицо менялось, как будто он не был волен контролировать собственный облик. Только полыхавшие злобой изумрудные глаза оставались неизменными.

- Ты притащил в Край Чудес смертную?! Как вы посмели?!

Прорицатель с ужасом понимал, что его обошла коллега, что жила по ту сторону гор. Как, когда она успела? Совсем недавно он видел прекрасное для края Чудес будущее, где Стиша, Эстлиф и Рагд быстро находили девчонку, и угрожая убить, уводили за горы её мужа, который соглашался пожертвовать ненужной силой источника ради спасения жизни любимой! И что теперь? Ему притащили девчонку, которая не сделала выбора... Хотя должна была!

- Смертные не имеют права находиться в землях одарённых. Когда она отдаст источник, запрёте её в тюрьме, - вынес приговор прорицатель, успокаиваясь: ведь не всё потеряно. Он сможет уговорить девчонку принять верное решение. Сможет, и точка.

- Но она повенчана с вьюгой, она избрана ей! - Эстлиф старался перекричать шумевшую в ушах кровь и заодно достучаться до прорицателя, что широкими шагами мерил келью.

- Это не дар. Она по-прежнему смертная. Или ты думал, что хозяина источника мы бы пощадили? Его ждала бы та же самая судьба! - Эстлиф хотел возразить, но прорицатель не дал, повысив голос: - Ибо сказали предначальные боги: ''Нет смертным дороги в Край Чудес, дабы не покрыла их души зависть и злоба!''

- Но боги сказали, что ''нет и одарённым пути к смертным''! Однако этот завет постоянно нарушается, - процедил Эстлиф. - Никакой тюрьмы бы не хватило наказывать наших.

В конце концов Нала станет простой смертной без каких-то прав, когда отдаст источник одарённым! Так почему бы не вернуть её домой, оставив жить в покое? Зачем уничтожать? Эстлиф понимал: долго в тюрьме Нала сидеть не будет. Несчастный случай, и тело отправится в реку, поскольку хоронить в земле Края Чудес неодарённую девчонку прорицатель не позволит.

- Завтра приведёте её ко мне вместе с одарёнными, что выступали на площади, - холодно закончил прорицатель. - Делай выбор: Стиша и Рагд или какая-то смертная. В последний раз прощаю, что ты перечишь мне.

Эстлиф молча поклонился, убравшись из кельи. Пока они говорили, успело стемнеть. Ветер завывал сильнее, швыряясь брызгами, трепля плащ. Эстлиф всматривался в чёрную воду, не чувствуя, как завязки плаща передавили шею. И, пожалуй, он был рад, что оказался здесь один. Ни Стише, ни Рагду не стоило всего этого слышать.

***

Нала ходила туда-сюда по комнате, в которой ее заперли. Принесший поздний ужин Рагд объявил, что утром отведут ее к прорицателю. Эстлиф, ушедший куда-то с утра, так и не вернулся. Подергав дверную ручку, она убедилась, что заперто. Рухнула на кровать, чуть не застонав: страшно! Когда бежишь и пытаешься выжить, нет времени подумать о будущем. А вот так, лежа взаперти, только страшные мысли в голову и лезли. Вскочив, девушка кинулась к окну, но как ни дергала его, как ни пыталась поднять или опустить, оно не открывалось.

Неизвестность терзала. Мучила. Опустошала. Да так, что рассвет Нала встретила сидя на кровати и пялясь в стену. Она комкала одеяло, и оно душной змеей обвивалось вокруг. И вот уже ее на самом деле душила огромная змея, что кольцами обвила ее от самых стоп до шеи. Изумрудные глаза смотрели в её, раздвоенный язык с шипением вырывался из пасти и тут же исчезал.