Вот если бы это было мое дежурство, тогда существовала вероятность, что вампиру возместят дневное путешествие, а так без вариантов. Кроме того, доказать нашим бюрократам, что это срочно, тоже вряд ли получится. Эх…

Ладно, там есть возможность пару станций проехать на дилижансе, хоть до самого конца он и не идет.

Для вампира ездить в общественном транспорте ― просто немыслимое унижение, но меня это почему-то никогда не смущало. Наверное, и это отражение моей человеческой личности, вряд ли я раньше была богата.

Буквально через пару кварталов вскочила на подножку вагона, идущего как раз в нужную сторону. Паровой дилижанс давал надежду, что я окажусь на месте достаточно быстро.

Другие пассажиры недовольно на меня посматривали, старались отодвинуться как можно дальше. И дело тут не в том, что я вампир, в конце концов, вон тот блондинистый парень ― оборотень, а вот та стайка полуголых девиц ― феи. Только эти две расы могли бездельничать в такое время, причем люди их отличали по характерному внешнему виду и особо не боялись. Я же выглядела обычной молодой девушкой лет двадцати, но всех отпугивал китель полуночной полиции. Это лучший намек, чтобы окружающие держались подальше. Спокойно остался сидеть на месте только пожилой ведьмак, непонятно что забывший в общественном транспорте.

Ну и ладно, мне все равно выходить на следующем перекрестке. Был бы экипаж на конной тяге, я бы успела продумать вопросы, а так только по сторонам поглазела. С другой стороны, идти пешком еще минут двадцать. Я, конечно, могу пробежаться с той половиной вампирской скорости, что у меня осталась при дневном свете, но без особой надобности так делать не стоит ― ни к чему пугать людей.

Спрыгнула с подножки чуть притормозившего вагона, осмотрелась. Н-да, не хотела бы я здесь жить.

В воздухе пахло железом и угольной пылью, вдалеке слышались тяжелые удары ― то ли огромный молот, то ли пресс, то ли еще что-то в этом духе. Буквально в сотне метров загромыхал по рельсам тяжелый паровоз, тянущий два десятка загруженных под завязку вагонов.

Нужная мне улица шла под уклон, спускалась в низину, полностью затянутую смогом. Промышленный район навевал тоску и безысходность. Вокруг все было серым, будто покрытым пылью, от непрекращающихся ударов начали ныть зубы. И это у меня, у вампира.

Что могла делать в таком месте семья ведьмаков?

Когда я проговорила эту фразу про себя, то наконец-то смогла ухватить за хвост мысль, не дававшую мне покоя еще в участке: как могла ведьма подрабатывать подавальщицей в таверне? Это же какой-то сюр!

Да, есть богатые ведьмаки, есть не очень богатые, но я никогда не слышала, чтобы они были бедными, точнее, судя по этому району, нищими.

Уж насколько я небогата, и то могу позволить себе снять квартиру в средней зоне города. Да, жить приходится чуть не впроголодь, но это скорее от того, что кровь дороговата, и я обязана по закону жить в вампирском районе, что уже дороже обычного. Но у ведьмаков-то таких ограничений нет. Да взять хоть ту часть города, где я была утром. Недорого, правда, проживают там, в основном, люди. Но ведь они не могут запретить жить рядом никому из полуночных рас.

Дом я нашла с трудом. Тут никто не озаботился нумерацией, а от меня все шарахались как от чумной. Только завидев вдалеке, старались скрыться, даже двери и ставни закрывали, будто это могло меня остановить при случае.

Не сомневаюсь, что тут много чего незаконного творится, но это дело полуденной полиции, мы не вмешиваемся в преступления людей против людей.

Осмотрела эту жалкую халупу ― небольшой, пропыленный до основания, покосившийся одноэтажный сарай. Постучала. Откуда-то издалека послышались шаркающие шаги, а так в доме стояла почти мертвая тишина, но я слышала, что там есть люди. Я слышала их сердцебиения, негромкие, три из четырех ― детские.

― Кто? ― спросил из-за двери бесцветный женский голос.

― Полуночная полиция, откройте, ― чуть помедлив, добавила: ― пожалуйста!

Женщина раздумывала несколько секунд, ее дыхание и сердцебиение убыстрились, будто она пробежала марафон. Потом отодвинулась защелка, и дверь распахнулась.

Передо мной стояла женщина, очень бедно одетая, вся какая-то сухая и серая, тусклая. В огромных, покрасневших от слез глазах горела надежда, но губы предательски дрожали.

― Вы нашли ее? Нашли мою маленькую Солу?

― Вы ― Хария Лара, мать Соломеи? ― у меня сердце разрывалось, но я должна была уточнить, действовать по протоколу. Женщина медленно кивнула. ― Меня зовут Вайлет Шир, я могу войти?

Та отступила, пропуская меня, прошла в комнату, указала на единственный свободный стул.

― Так вы ее не нашли?

― К сожалению, пока нет, ― мне очень хотелось сказать, что обязательно найдем, я одернула себя, понимая, что девушка, скорее всего, мертва, и только чудо позволит нам отыскать ее труп. ― Я хотела бы поговорить с Вами, задать несколько вопросов, если вы не возражаете.

Женщина села за не слишком ровный и чистый стол напротив меня, скинув на пол ворох какого-то тряпья, подперла голову руками. Она ведь совсем молода ― не больше тридцати-тридцати двух, а выглядит как старуха. Это открытие почему-то меня неприятно поразило.

― Я вас слушаю, ― бесцветным голосом ответила она.

― Мастер Лара…

― Не мастер, я совсем слабая ведьма, могу только амулеты заряжать, с этого и живем. Да еще деньги Сола приносила, ― на ее лицо набежала смертельная тоска, ― я же знаю, чем она в таверне в этой занималась, но нам так нужны были деньги! Троих младших кормить нечем, вот она и…

― А ваш муж? ― аккуратно спросила я.

― Мой муж? Мой муж спился и погиб в пьяной драке еще два года назад. Вот кто был неплохим ведьмаком, мастером, налаживал систему защиты на чугуноплавильном заводе. Здесь недалеко. А потом там авария случилась, много людей погибло, вот он и стал прикладываться к бутылке ― себя винил. Сола по силе пошла в него, а вот младшие, младшие ― в меня. Такие же ни на что не способные, не полуночные, одно название.

― Почему вы не обратились за помощью в гильдию?

― Мы обратились, и они помогли, только не так, как мы надеялись. Сола ведь гранд от клана Ши получила, в Академию полуночную поступила, проучилась год. Да только в таверне в этой чертовой продолжала работать, ― женщина выплюнула эти слова, будто они ей язык жгли, ― ведь закончила бы она только через шесть лет, а кушать и на одежду младшим надо сейчас.

― Почему она не нашла работу поприличнее? ― чем больше я говорила с этой Лара, тем меньше она мне нравилась. Дочь, умницу, поступившую учиться, значит, на панель можно отправить, а сама что? Кстати, если бы в клане узнали, чем занимается девушка, скандал бы был немалый, уж гранд бы точно отобрали. И опять же, в Академии вполне можно найти себе богатого покровителя, зачем так-то?

― Я не хотела, чтобы она нас бросала, ― я сжала кулак, стараясь справиться с собой и не прибить это существо, лишь по странному стечению обстоятельств называющееся матерью.

Тут же всплыли мои воспоминания из детства: хрупкая блондинка присаживается на корточки, раскидывает руки в стороны и зовет меня, я бегу к ней, заливаясь смехом, и падаю в объятия.

Может, эта женщина тоже когда-то была такой? Только что-то я в этом сомневаюсь.

― Хария Лара, вы же только что нелицеприятно отзывались о ее работе, а теперь говорите, что не хотели ее отпускать? ― я добавила в голос металла. Нужно найти еще одного свидетеля, поговорить с хозяином таверны.

― Да что ты знаешь о жизни, девчонка?! ― вспылила та.

Я отвернула лацкан своего кителя и показала герб клана Ши на обороте. Такие носили только вампиры. У урожденных был немного другой герб, а этот принадлежал обращенным, но не клановым.

Меня в последнее время окружают странности, и ведьма, настолько слабая, что не способна определять расы, ― одна из них. Такое случалось, конечно, ничего запредельного, но все же редкость.

Женщина подслеповато щурилась, пытаясь разглядеть значок, потом ее глаза округлились, а некрасивый рот сложился в букву “О”. Да, да, она оскорбила вампира, и хоть я была на самом деле молода, но с таким же успехом мне могло быть и двести лет. Мы выглядим ровно на столько, сколько нам было в момент обращения, а урожденные, как правило, перестают стареть примерно в двадцать пять-тридцать.