— Охотно поверю, и даже могу объяснить, почему тебе с ней труднее общаться; Фарт-то сознательно смотрит, как и все опытные люди. А она — на ощущениях, вот и ныряет целиком. Я совсем не удивлюсь, если ей такое погружение тоже не доставляет удовольствия. Вот же не было печали, — он покачал головой, переводя задумчивый взгляд на огонь. — А ты её сам посмотрел? А то, чем ветер не шутит, может, это именно та…

— Шутишь? — скривился Аль. — Говорю же, я от поверхностного-то взгляда голову теряю. Если я в неё вглядываться начну, тем более так глубоко, по всем струнам… И думать нечего, сорвусь! Вот если ты меня в этот момент подержишь…

— Иди ты, держать тебя в этот момент, — фыркнул Сарк. — Нашёл дурака! Лучше сам гляну; может, получится тебе какой-нибудь амулет смастерить. Или найти. Главное, чтобы не очень большой и не слишком странный, а то иногда такие компенсаторы попадаются! А пока могу только предложить погостить у меня немного. Если пообещаешь вести себя прилично, не дебоширить, баб не водить…

— Сарк, мне нужно чем-нибудь в тебя кинуть, или ты прекратишь пороть ерунду сам? — мученически вздохнул в своём кресле Аль.

— Не надо кидаться, я шучу. Главное, дом не разнеси, остальное я переживу. Ну, так что?

— Ты сейчас всерьёз предполагаешь, что я могу отказаться?

— Ну, вдруг в тебе гордость взыграет? — пожал плечами Сарк.

— Какая гордость? — синеглазый поморщился. — Ты предлагаешь мне единственный шанс сохранить душевное равновесие, пусть даже за счёт возвращения к этим твоим зельям. Так что… спасибо.

— Всегда пожалуйста, обращайтесь ещё. Когда-нибудь я всё-таки извлеку из процесса общения с тобой пользу, и можно будет накатать пару десятков диссертаций на разные темы, — мечтательно прищурился блондин.

— Начинай, — пробормотал Карт и самым бессовестным образом заснул. Хозяин дома со вздохом поднялся с места, забрал из ослабевшей руки друга бокал. Подумав, залпом осушил; не пропадать же добру. Поставив добычу на журнальный столик, бросил взгляд на часы, порадовавшись, что наступивший день — выходной, в том числе и у него, и завалился на диван.

Сон никак не шёл, и молодой талантливый творец из-под полуопущенных век разглядывал дремлющего в кресле гостя, вяло считая, по каким предметам и в каких количествах в самом деле можно написать отличные научные работы на основе этого забавного типа. А уж если всё-таки удастся посмотреть и, более того, разобраться, что это за девушка такая с истинным зрением…

Где-то на третьем десятке тем, связанных с его нечеловеческого происхождения товарищем и тянущих не то что на диссертацию, — на небольшой труд чьей-нибудь недлинной жизни, — он и заснул.

— Оли, а если он не человек? — задумчиво поинтересовалась я, вяло ковыряясь в яичнице.

— Кто? — удивлённо уставилась на меня подруга. Она-то уже умяла и яичницу, и гренки, и сейчас сосредоточенно чистила крупный лиловый поль[7].

— Ну, Аль…

— У, как тебя на нём заклинило, — она озадаченно покачала головой. — Я уже и забыла! Расслабься, позавтракай спокойно, потом подумаем об этом. Или по магазинам лучше пройдёмся, всё пользы больше, — мечтательно прижмурилась она. Оли в своём репертуаре. Ненадолго же хватило её любознательности и настойчивости; впрочем, как и всегда. Вчера ей было интересно, но сегодня уже скучно…

— Не могу, — пожаловалась я. — Я, когда натыкаюсь на какую-нибудь интересную задачу, не могу переключиться. Только если совсем уж в тупик захожу, и никаких больше идей нет.

— А, это я помню. Тебе ещё в школе домашние задания делать нравилось, — хмыкнула она. — Ну, коль уж всё так серьёзно, давай думать сейчас. Хочешь? — она предложила мне освобождённый от кожуры фрукт; я качнула головой. — Как хочешь. Так вот, возвращаясь к нашему приятелю. Почему ты задумалась о его нечеловеческой природе?

— У меня из головы не идёт вчерашнее гадание, — я вздохнула. — Да не только оно, он слишком необычный. Струны его души… он действительно больше похож на грозу, чем на человека. Во всяком случае, на тех уровнях, которые мне доступны. Так что я уже готова поверить в любую сказку! Ну, и с фамилией, признаюсь, глупая идея была, — смущённо хмыкнула я.

— Ничего предположить не могу, но знаю, где представлены все существующие варианты, — глаза Олеи загорелись. — У нас тут где-то была здоровенная четырёхтомная энциклопедия, «Мифы народов мира» называется. За сказками туда.

— А из настоящих живых существ? — с сомнением протянула я. Определение «здоровенная четырёхтомная» повергало в уныние, да и… мифология — это слишком резкий переход от истории.

— Ну, на речника он точно не похож. А всё остальное, моя дорогая, это уже легенды и «Мифы народов мира», — насмешливо фыркнула она.

— Да уж, речник из него… Ты права, придётся либо бросить это дело, либо читать сказки. То есть, вариантов нет, читаем мифы. Просто жутковато представить, что вот он, живой, ходит совсем рядом, но числится в энциклопедии мифов.

— Сама же сказала, готова в любую сказку поверить? Тем более, ну, не найдём мы его, и ладно. Надоест — бросим. Всё интереснее, чем словари читать и имена из исторических хроник вылавливать.

— Это да… Но почему-то проще поверить в сказку, если кто-то расскажет в духе «а я вот слышал, что там-то там-то…». А в книге мифов… — я печально вздохнула.

— Тьфу! Нельзя быть такой занудной, — махнула на меня рукой Оли. — Относись к жизни проще. Подумаешь, окажется, что он — какая-нибудь редкая диковинка из дальних земель. Самое главное, ему об этом не сказать, — она хихикнула, видимо, представив. Разделить её веселья по данному вопросу я, увы, не могла. — Ладно. Предлагаю начать с демонов и мифологии этих… ну, которые у Озера. Раз уж мы нашли фамилию в их словаре, и потому что Аль — синеглазый демон, — хихикнула она.

— Пойдём уже, хватит рассуждать. Нас ждёт много сотен страниц мелким шрифтом, так что лучше начать сейчас. Раньше найдём что-нибудь интересное!

Астор уже раз в десятый перелистывал страницы, вглядываясь в отражения невидящим взглядом. Он бы, наверное, мог найти что-нибудь интересное, если бы следователь Аль соизволил хотя бы примерно объяснить, что он желает найти в этих неизвестно чьих альбомах. А так — прибежал в своей обычной манере, грохнул об стол талмудами, напутствовал словами «попробуй найти какие-нибудь зацепки» и точно так же унёсся в неизвестном направлении, не дав молодому помощнику следователя и слова пикнуть.

Парень был свято уверен, что начальство, нагрузив подчинённого бесполезным занятием, тихо-мирно сбежало домой. Или в какой-нибудь бар. Или в гости. В общем, одно Тор знал точно: Карт Аль отправился отдыхать. И в сегодняшний выходной его наверняка не стоило ожидать на рабочем месте. Сам же юноша с прошлого вечера дежурил, да ещё эти альбомы, где он должен найти непонятно что… В общем, настроение было не радужное и совсем не рабочее. Единственное, на что хватало вдохновения, — мысленно ругать и отчитывать старшего товарища.

Карт Аль начинающему следователю не нравился. С первого-то взгляда симпатии не вызвал; а чем дальше, тем большую неприязнь испытывал юноша. Уже не возникало вопросов, куда девались все прежние напарники этого типа: выдержать его достаточно долгое для плодотворной совместной работы время просто невозможно. Ну, в самом деле, какое может быть нормальное общение, если Тор непрерывно чувствовал себя на сцене какого-то спектакля, где Аль придумал все роли и сюжет? И что бы ни делал молодой человек, всё это было спланировано заранее. Причём, поговорив с остальным коллегами (к слову, куда более интересными в общении людьми, каждый из которых успел в своё время поработать с «треклятым маньяком»), он выяснил, что такое же ощущение возникает абсолютно у всех.

Кроме того, старших товарищей, а с их подачи — и самого Тора, настораживало отсутствие у Аля хоть каких-то мелких слабостей, вредных привычек и душевных привязанностей. Ни друзей, ни любовниц, ни просто приятелей. Причём всё это с таким видом, будто именно такой жизни желал сам следователь всей душой; любое посягательство на установившийся порядок воспринималось в штыки.