— Пока ничего не значит. Обнаружено некое образование в почке, очень незначительное, но сейчас мы не в силах сказать что это. Если через две недели анализы не изменятся, будем делать биопсию. Есть вполне неплохой шанс на то, что это последствие какого-нибудь запущенного воспалительного процесса, когда коллоидная ткань образует своеобразную капсулу, трудно отличимую от новообразования при первичном обследовании. А если нет, то опухоль вполне может оказаться доброкачественной. Причин для паники пока нет.

— Понятно, — Люк машинально принял протянутые ему рецепты, попрощался и вышел из кабинета. В голове его поселилась звенящая пустота, а в груди – холод. Он шел, не видя дороги. Кто-то толкал его в плечо, бурча о том, что он не смотрит куда идет. Только ни смотреть, ни отвечать ему не хотелось. Жить в эту минуту не хотелось, не говоря уже о чем-то другом.

Запнувшись в очередной раз, Люк шарахнулся в сторону, рядом кто-то закричал, раздался пронзительный автомобильный сигнал и визг тормозов. Толчок почти остановившегося автомобиля заставил его упасть на капот машины, больно ударившись локтем. Испуганный мат водителя был слышен далеко по улице, и Люк совсем не удивился тому, что этот голос был ему знаком. Вот уж, действительно, пришла беда…

— Вот скажи, ты хочешь еще раз упечь меня в тюрьму, но теперь за настоящее убийство?

— Нет, — Люк сполз с капота и огляделся. Вокруг уже собрались зеваки, возбужденно обсуждая, как человека, «только что чуть насмерть не задавили! Так задавили, или нет? А водитель, что? А водитель, подлец!» и Люк вдруг пожалел, что Дамиан успел затормозить. Сложись все по-другому и его проблемы на этом закончились бы.

— Эй, да что с тобой? Все же вроде обошлось… — сильные руки встряхнули его, обхватив за плечи. — Головой вроде бы не бился, а такое впечатление, что вот-вот грохнешься в обморок.

— Не грохнусь, — Люк попытался вырваться и убраться с дороги, но Фергюсон не отпустил.

— А ну-ка, давай, садись в машину.

Люк пытался сопротивляться и уверял, что с ним все в порядке, но Фергюсон не стал его слушать. Он просто запихнул несчастного на переднее сидение, пристегнул, а потом еще и заблокировал дверь, предотвращая побег. Автомобиль тихо рыкнул, и мягко тронулся, удаляясь с места происшествия.

— А теперь рассказывай. И, кстати, куда тебя везти?

Вот тут Люка прорвало. События последних трех дней наложились друг на друга, присовокупив нервное напряжение, и выдали настоящую, качественную истерику. Люк одновременно плакал и смеялся, не в силах остановиться. Несколько раз Дамиан пытался что-то ему сказать, но Люк его не слышал, раз за разом повторяя:

— Смешно! Это же смешно! Заставил отца воровать. Потом довел его до смерти. Посадил тебя. И все зря. Все зря. Как же это смешно!

Люк чувствовал, что его куда-то тащили, вынув из автомобиля, но ни это, ни отвешенная ему полновесная пощечина, не смогли остановить истерику. Прекратилось все это только после того, как его обожгла ледяная вода, попавшая в нос и рот, заставив закашляться, борясь за глоток воздуха.

— Очнулся? — Его вытащили из ванной и встряхнули. — Или надо повторить?

— Н-не-н-над-до, — выдавил из себя Люк, стуча зубами.

— Вот и хорошо. А теперь раздевайся. Возиться с твоей простудой я не собираюсь. — Фергюсон снимал с него мокрую одежду.

Дальше был острый запах спирта, которым его поили, а потом и растирали, теплая постель и… провал.

Постель была слишком мягкая. Люку показалось, что именно из-за этого он и проснулся. Сначала он недовольно поворочался с боку на бок, пытаясь вернуть сбежавший сон, а потом резко сел, вспомнив все, что произошло с ним.

Комната была слабо освещена, но и этого хватило, чтобы оценить обстановку. Большая кровать, широкий шкаф с зеркальными дверцами, мягкая мебель, на стене широкий плоский экран, на котором что-то тихо бормотал симпатичный диктор. Обои светло-бежевые… ковер на полу, занавески и постельное белье – все было подобрано в тон.

— Офигеть, — вот и все, что смог сказать Люк, оценив качество и цену окружающего его великолепия.

— И не говори, — поддакнул Дамиан, поднимаясь с дивана.

Люк инстинктивно натянул одеяло до подбородка, за что получил тихий смешок.

— Зачем вы привезли меня к себе? И сколько сейчас времени?

— Не знал, куда тебя еще деть, а в психушку было не по пути. Сейчас половина девятого. Вечер.

— Странно, что в психушку не отвезли. Или еще не наигрались? — бросив хмурый взгляд, Люк демонстративно уставился на экран, только бы не встретиться взглядом с НИМ.

— Наигрался? Смею напомнить, что это ты шагнул ко мне под колеса.

— Я не специально, просто задумался, а вот вы…

— А что я? — Дамиан сел на кровать, закидывая ногу на ногу и откидываясь на деревянную резную спинку. — Думаешь, что я колесил за тобой по городу, выжидая, пока ты под машины не начнешь бросаться?

В голосе звучала снисходительная насмешка, и это задело Люка сильнее всего. Ну, как же один из сильных мира сего снизошел к несчастному бете! Ну и что из того, что его гнев на альфу был иррационален? Все люди подсознательно ищут виновника своих бед в других, вот и Люк не стал исключением.

— Вы же поспособствовали тому, что меня выгнали из конюшни! — Люк встретился взглядом с Дамианом и увидел, как у того удивленно приподнялись брови и морщины на лбу стали чуть заметнее. Злость Люка вдруг схлынула, оставляя после себя только горькую обиду.

— Я? Я и словом о тебе ни с кем там не перекинулся. Могу поклясться, если хочешь.

— Но тогда… — удивление в голосе и на лице Дамиана выбило Люка из колеи и лишило праведной уверенности в себе. Он же не мог играть? Или мог? — Тогда почему меня уволили?

— Не знаю, но если хочешь, могу узнать.

— Нет, спасибо, я сам. — Люку не хотелось принимать помощь этого человека даже в такой мелочи.

Гордость мешала.

— Ну, сам так сам. Кстати, из ресторана я не собираюсь тебя выгонять. Это я на всякий случай говорю, чтобы ты себе ничего такого не напридумывал.

Люк кивнул, чувствуя, как его лицо заливает краска стыда. Теперь неловкость от их встречи стала просто невыносимой. Он-то не только придумал, он уже обвинил и вынес вердикт в том, что этот человек – сволочь.

— Понял. Можно мне теперь одежду? Я хочу уйти.

— Нельзя. Сначала ты мне все расскажешь, а потом я подумаю, что делать.

— Ничего не надо делать. Просто дайте уйти. Мне завтра на работу, — Люк упрямо поджал губы. Дамиан вдруг наклонился, обхватил ладонью за затылок и, резко притянув к себе, впился в губы властным поцелуем. Люк настолько опешил, что невольно позволил чужому языку проникнуть в свой рот, прежде чем осознал, что творит сумасшедший альфа. Попытка вырваться ни к чему не привела. Люку мешало одеяло, которое он сам на себя натянул из соображений скромности. И Дамиан оказался намного сильнее.

Люк обрел свободу только когда начал задыхаться. Удерживающие его руки исчезли, давая перевести дыхание. Инстинктивно закрыв рот ладонью, Люк откинулся назад. Он серьезно испугался, но Дамиан не двигался, не пытался его схватить, так что понемногу дыхание выровнялось, и способность мыслить трезво вернулась.

Подождав пока сердце прекратит заполошно трепыхаться, Люк спросил:

— Почему?

На что Дамиан пожал плечами:

— Захотелось проверить насколько ты вкусный.

После такого заявления глаза Люка увеличились раза в два:

— Я же не омега!

Дамиан рассмеялся:

— Альфы не всегда ищут себе омег. В тюрьме, например, беты были нарасхват, да и молодыми альфами не брезговали, — и демонстративно облизнулся, заставив Люка отползти в угол кровати:

— Вы х-хотите?..

— Нет, не хочу. Просто надо было привести тебя как-то в чувство, а этот способ ничем не хуже остальных. Будешь рассказывать, или мне тебя снова поцеловать?

— Не надо. Буду. Только… — Люк судорожно сглотнул, — отсядьте дальше, пожалуйста.

Дамиан вернулся на диван, все еще посмеиваясь, зато Люк смог вздохнуть с облегчением. Губы, после жесткого поцелуя, немного пекло, и Люк невольно облизал их, чувствуя, странный привкус. Это смущало и тревожило, потому что поцелуй обидным, или унизительным, ему не показался. Неожиданным, пугающим, смущающим – да. Но не неприятным.