- Значит, на улице увидел и узнал? Я не изменилась за столько лет?

Алекс внутренне напрягся под испытующим взглядом Кристель. Она словно сканировала его, и он не имел права на обмолвку, неосторожный взгляд или неверное движение. Рядом с Куоленом Кристель стала еще более проницательной; ее и раньше-то было непросто обмануть. А сейчас она стала еще внимательнее, догадливее, с каким-то волчьим чутьем. И по-волчьи беспощадной к обманщикам.

- Я тебя и через сто лет узнал бы, - ответил он.

- Неужто? - но металла в голосе женщины убавилось, и она даже слегка оттаяла. Алекс с удовольствием следил, как она хлопочет у плиты, такая же стройная, легкая в движениях, так же отбрасывает левой рукой перепрыгивающий через плечо "хвост" светлых волос обратно на затылок. Каждое движение четкое, никакой женской суеты. Сразу видно женщину, много лет работавшую в исконно мужской сфере. Он вспомнил, как Кристель тогда танцевала с Куоленом, легко, пластично, словно скользила над полом, откинув голову и улыбаясь ясной светлой улыбкой. Рядом с крупным как медведь-гризли Эриком она казалась еще миниатюрнее, и напоминала Белоснежку или Рапунцель, попавшую в лапы Чудовища, как в диснеевском мультике.

- Я так рад, что встретил тебя, Крисси, - совершенно искренне сказал Алекс. Кристель, вынимавшая пироги, кинула на него быстрый взгляд через плечо и ответила:

- Хм... Я тоже. Сейчас приготовлю чай.

Она прошла в спальню, открыла верх окна и закурила, собираясь с мыслями. Итак, это Алекс за ней следил. Случайно увидел на улице и узнал? А что он делал в Ниагара-Фолс? Тоже случайно заехал? Не слишком ли много случайностей? Двадцать с лишним лет назад Кристель забыла Алекса, едва закрыв за собой дверь их квартиры, и не знала, как он жил дальше, как сложилась его карьера и вообще насколько изменился симпатичный, но недалекий парень, которого девушка за глаза беззлобно прозвала "теленком". Пожалуй, внешне он изменился к лучшему. А в остальном? Можно ли доверять ему? И чего от него ждать?

Выбросив окурок и закрыв окно, Кристель повернулась, чтобы вернуться на кухню и включить чайник, и попала прямо в объятия Алекса. Жадно целуя ее в губы, лоб, щеки, макушку, гладя руками ее спину под тонким трикотажем водолазки, Гудвин шептал:

- Я так соскучился по тебе, Крисси... Я никого больше так не любил. Какая ты красивая, моя Крисси...

Кристель чувствовала, как щекочет ее виски его дыхание, от почти забытых ощущений закружилась голова, и рассудок взял тайм-аут. Она была одинока уже три года. Когда ее приятель начал задавать вопросы о ее шрамах и глупо острить насчет женщин на охоте (Кристель объяснила появление шрамов несчастным случаем на охоте в Орегоне), она хладнокровно велела Метью одеться и выставила его вон, даже не слушая его оправданий и извинений. С тех пор она никого не впускала в свою жизнь. Праздного любопытства и дурацких шуток Кристель не терпела. Одной ей было спокойнее. Но сейчас, в объятиях Алекса, она остро ощутила, как замерзла в одиночестве и соскучилась по нежности. Она отступит от своих правил, ненадолго... на этот вечер... может, не на один вечер...

Алекс отнес ее на руках к кровати, бережно, как хрустальную статуэтку, опустил на матрас, и потянулся, чтобы зажечь бра.

- Нет, - поймала его за руку Кристель, боясь, что даже при слабом свете зоркий глаз Алекса уцепится за ее шрамы; бывший жених изменится в лице, и момент будет погублен, она просто выгонит его, а на душе станет еще хуже. - Пожалуйста, не зажигай.

- Как хочешь, - не стал спорить Алекс.

*

Проснулся он по привычке в тот самый час, когда первый луч солнца скользнул по жалюзи.

Кристель свернулась калачиком на боку, натянув до плеч одеяло. Во сне ее лицо порозовело, женщина чему-то растроганно улыбалась и выглядела совсем юной и трогательно беззащитной. Алексу на какое-то время стало неловко. Он появился из ниоткуда, напомнил о прошлых отношениях, согрел замерзшую в одиночестве бывшую невесту - и ради чего? Чем он теперь отличается от Куолена?

Кристель очень крепко спала. После этой ночи она была совершенно обессилена, но впервые за последние годы ощутила хоть что-то вместо холода и пустоты. Алекс был очень нежным и страстным любовником, от его умелых ласк она довольно быстро пробудилась от чувственной спячки и ответила ему так же пылко.

Улыбнувшись во сне, Кристель перевернулась на правый бок. Алекс тихонько потянулся поправить одеяло, сползшее с ее плеч, и в сероватом полумраке увидел на узком плече Крис круглый шрам с неровными краями, бугристый, размером почти в полтора дюйма.

Словно ощутив на себе его взгляд, Кристель открыла глаза и поспешно прикрыла плечи одеялом.

- Откуда это? - спросил Алекс.

- Из Роки-Маунтин, - суховато ответила она. - Память о "беретте".

Не желая продолжать разговор на эту тему, Кристель закуталась в простыню и, избегая смотреть на Алекса, встала чтобы надеть халат.

- Пироги тебе придется есть холодными, - сказала она. - И не удивлюсь, если они подсохли. Я вчера не успела убрать их с противня. Хорошо что хоть духовка у меня автоматически отключается, когда цикл закончен. А то проснулись бы мы на пожарище.

- Ничего, думаю, холодные они не менее аппетитны, - жизнерадостно ответил Алекс, нашаривая на полу свою одежду. - Если честно, самая аппетитная здесь ты...

Кристель поморщилась. Эпитеты "сладкая", "вкусная", "аппетитная" в свой адрес она терпеть не могла и всех, кто пробовал так ее называть, категорически просила больше этого не повторять.

- Особенно аппетитно во мне это, - резко сказала она, приоткрыв халат на груди и пристально следя за лицом Алекса. Обычно у тех, кто видел следы от трех пуль на ее стройном холеном теле, на лицах появлялась стандартная гамма чувств - замешательство, содрогание, ужас, брезгливость. Благодаря ежедневно исполняемому сложному комплексу из 1000 упражнений и регулярному посещению бассейна фигура Кристель сохраняла девичью стройность и упругость форм и гладкую кожу. Но в декольте или раздельном купальнике иллюзия совершенства пропадала.

Если бы Алекс вздрогнул, поперхнулся или вылупил глаза, Кристель в ту же минуту указала бы ему на дверь и забыла о его существовании. Сейчас она уже жалела о своем срыве. Ну, любят мужчины бромотать эти нежные глупости вроде "аппетитной", "конфетки", "медочка" - стоит ли из-за этого раздражаться?

Алекс молчал, глядя на нее долгим взглядом. Сейчас Кристель напоминала ему прекрасную античную скульптуру, задетую пулями. Грубые захватчики с оружием походя осквернили красоту и протопали мимо своими пыльными сапогами, даже не поняв, что совершили. Но красота не погибла, она продолжает жить потому что в отличие от варваров вечна.

- Очень аппетитно? - Кристель запахнула халат. - Алекс, ты забыл, что я не люблю этих дурацких словечек?

- Кто это сделал? - Алекс не отшатнулся, не изменился в лице, не передернулся. Понимание и сочувствие, вот что увидела Кристель в его глазах. От этого она снова приоткрыла свою защиту: