- Ты когда-нибудь мечтала отправится в далекое-далекое путешествие по морю или по воздуху? - вдруг спросил он.

- Нет, - я не понимала, куда он клонит. - На суше как-то надежней.

- А я в детстве мечтал стать пиратом. Обязательно отважным, безжалостным к врагам, удачливым, - он улыбался самой светлой улыбкой, какую я видела.

К чему подобная откровенность? Да, почти во всех сновидениях Номара есть вода: моря, озера. Раньше я не обращала на такую особенность внимания. Приехав сюда, решила - ему удобнее отталкиваться от окружающего пейзажа при создании площадок для занятий. А, оказалось, это его детская мечта…

- А я мечтала… - я смутилась. - Мечтала музыкантом стать известным на всю страну. Вот только когда мне учителей наняли, возненавидела музыку лютой ненавистью.

- Бывает, - согласился он, продолжая созерцать морской простор. Горячий бриз трогал его пряди, монотонно шелестел листвой шиповника, сейчас уже отцветшего.

- Ты, разве, не хотел стать чародеем?

- Не задумывался над этим, пока в семь лет талант не обнаружился. А после не до фантазий стало. Успевай формулы заклинаний заучивать и практиковаться!

Он поморщился, повернулся ко мне и скомандовал:

- Закрой глаза.

Откровения закончены. И на том спасибо, дорогой учитель.

- Номар, а сколько тебе было, когда ты Людоеда спас? - не подумав, ляпнула я. Он усмехнулся, откинулся в кресле и прикрыл глаза.

- Десять, - шепнул он напоследок одними губами. - Десять. Девять. Восемь…

Вот хитрец!

Я послушно закрыла глаза, уносимая в Сновидение его мягким голосом. Тебе никто не говорил, Номар, - из тебя получился бы неплохой менестрель. Голос - в самый раз девичьи сердца будоражить.

В этот раз я почти не ощутила стрекоз. Сокол раз за разом ускорял наш выход за грань Яви, сокращая счет вначале со ста до семидесяти пяти, потом до пятидесяти, потом до двадцати пяти. А теперь и до десяти.

Бархатные объятия темноты приняли нас ласково и надежно, ошеломив запахами отшумевшего дождя и очертаниями незнакомого города. В нем все дышало инаковостью, чужеродностью и человеческим величием. То, что Город принадлежал только людям, сомнений не возникало.

Сокол обнаружился рядом в странном наряде - черный широкий плащ небрежно накинут на плечи, темный костюм необычного покроя. И еще… сегодня у него было свое лицо! Чисто выбритое, улыбчивое, очень красивое. Налетевший холодный сырой шквал разметал тщательно уложенные длинные волосы… Несмотря на темноту, я различала малейшие черточки лица учителя.

Он тоже разглядывал меня с интересом, и, судя по блеску в хитрых глазищах, увиденное его очень даже устраивало. Заинтригованная, я повернулась к стеклянной витрине магазинчика, отыскивая в ее мраке свой силуэт. Номар взмахнул рукой, и улица озарилась фонарями. Так вот ты какой меня видишь, Сокол!

Длинное черное платье с глубоким декольте, облегающее фигуру, с разрезами по бокам выше середины бедра. Остроносые туфельки на каблуке. Волосы подняты в высокую прическу, обнажая шею, на которой блестит массивная золотая цепь с тяжелым кулоном. В длинных серьгах переливаются всеми оттенками алого крупные камни…

- Где мы, Номар?

Назвать его птичьим прозвищем язык не поворачивался. Он был не против старого имени. Не отвечая, чародей взял меня под руку и повел по улицам. Причем, расстояния от квартала к кварталу то сжимались в полдесятка шагов, то растягивались на четверть часа.

Серая громада города, повинуясь приказам моего провожатого, радостно раскрывала тайны неожиданной гостье, демонстрируя словно сотканные из грозовых туч невысокие здания, тянущиеся к небу купола и шпили соборов, болезненно-желтые лица фонарей, похожие на громадных жуков повозки, внутри которых путешествовали забавно разодетые жители. Скалились в приветливых улыбках химеры на барельефах. Гордо приосанивались памятники, гарцевали на постаментах кони. Озаренная мириадами разноцветных огней сладко ворочалась в оковах набережной темная река.

Мы гуляли до рассвета. Объяснения своего спутника про возможность вполне легальных путешествий в Сновидениях далеко-далеко, даже не под небо нашего мира, впитывалось в сознание независимо от моего усердия и желания.

Мы посидели в трактире, пробуя местные кулинарные изыски, прокатились внутри жукоподобной повозки. Кажется, я захмелела. Кажется, беспомощно висела на руке Сокола, смеясь над его научными теориями. Кажется, даже поцеловала его, хотя в последнем не уверена.

Мы встретили рассвет на набережной под успевшими обсохнуть после дождя липами, в кронах которых весело чирикали маленькие разбойники-воробьи. Я упросила Номара прокатить меня на ка-те-ре (кажется, так называется лодочка с моторчиком), юрко проскальзывающим под арками ажурных мостов.

А потом мы проснулись. И я, желая на несколько мгновений сохранить волшебное ощущение счастья, боялась пошевелиться, открыть глаза, пока Сокол не взял меня за руку и с тревогой не позвал:

- Ирава? Ирава, ты вернулась?

Беспокоишься, мой милый!

- Спасибо, Номар, за это чудо, - выдохнула я, заставляя себя вернуться в реальность.

Наступила ночь. Небо вызвездило так, что лента Млечного пути почти покоилась на вершинах гор. Луны не было, и силуэты предметов казались чуть более светлыми пятнами на фоне общей черноты. Лежащая внизу деревенька уже спала, ни единым звуком не нарушая покой ночи. Лишь вдалеке жужжали комары, не решаясь попробовать нас на вкус.

- Иди спи, Ирава. Я еще посижу, - попросил он.

- И навернешься на камнях в темноте! - забеспокоилась я. - Нет уж, либо здесь вместе, либо домой. Тоже вместе.

Он страдальчески вздохнул, сжал мои пальцы своей горячей рукой и согласился.

- Тогда указывай мне дорогу. Я ни демона не вижу, куда ехать. Миль, негодник, не оставил фонарь.

Что это было? Где наша самостоятельность? Ты разрешаешь заботиться о себе, учитель? Это нечто новое. И мне оно очень нравится.

Я улыбнулась и покатила его кресло туда, где предположительно располагался наш дом.

… На следующий день, едва проснувшись, я отправилась махать мечом, приноравливая руку к новому клинку. Он мало отличался от тех, на которых я упражнялась последние две недели, и все же оружие нужно приучить к себе, приручить, чтобы в нужную минуту оно не подвело, уводя удар в строну от выбранной мишени.

Я тщательно готовилась к завтрашнему дню. Сумку собрала еще затемно. В нее спрятала оберег. Пусть даже рядом будет растреклятый охотник за артефактами, но беззащитной в столь людном месте я себя чувствовать не желаю.

Сокол встал поздно, понаблюдал, как я издеваюсь над собой, вяло кивнул на приветствия и скрылся в доме. У-у-у, вредный! Как будто бы не было ничего! Хотя что, собственно, было? Урок-прогулка по незнакомой местности, пара фраз, ни монеты не стоящих при свете дня. Сейчас воспоминания о ночных событиях померкли и таяли с каждой минутой. А жаль.

Я закрутила мечом над головой, подражая Пучку. Куда мне до его мастерства? Рука неудачно вывернулась. Клинок обидно шлепнулся в траву.

- Давай покажу, как надо.

Из- за кустов вынырнул Миль с целой корзиной желтого спелого винограда. Он что, на винных посадках промышлял?

Людоед, даже не выпустив корзины из рук, подхватил клинок и выдал такую "мельницу", что у меня искорки заплясали в глазах от зависти.

- Научи! - ахнула я.

- Позже, - уже передумал он. - Пойдем лучше завтракать. Я пирог с грушами испек - тарелку оближешь. Если Номар первым не добрался, - подмигнул он и вернул мне, неумехе, меч, познавший полет.

Ну и демоны с ним! Я поспешила вслед за Милем, а то действительно пирога не достанется.

Как бы ни так. Мое появление, оказывается, испортило аппетит учителю. Сокол даже не доел отрезанный кусочек, схватился за колеса и покатил кресло к себе, избегая встречаться со мной взглядом. Ну, держись, тихоня, я тебя по перышку разберу, но заставлю переменить отношение к собственной персоне.

Я повеселела, с удовольствием поела, попутно допытываясь, кого ограбил Миль. Виноградные насаждения тянулись по склонам гор ровными прямоугольниками. Ближайшее начиналось как раз за нашей деревенькой. Большая часть урожая была собрана, но если постараться, всегда найдешь, чем поживиться. Людоед отправлял в рот ягоду за ягодой, покачиваясь в такт одному ему слышной мелодии, и загадочно улыбался.