Не решившись вмешиваться в семейные разборки, Ромка тенью проскользнул мимо распахнутой двери и увидел наконец знакомую лестницу, которая вела в гостиную. Время здесь, кажется, застыло. Ни Романов, ни Терещенко так и не сдвинулись с места. Первый внимательно изучал пейзаж за окном, второй рассматривал свои ногти.

- Guten Morgen. Ich hoffe, dass verehrte Gäste unsere Verspätung verzeihen 1,- в зал спустилась высокая седеющая женщина в светло-бежевом костюме. За ней, засунув руки в карманы кипенно белых брюк и недовольно наклонив голову, плёлся её сын, в котором Смолин с удивлением узнал вчерашнего скандалиста из клуба.

1. Доброе утро. Я надеюсь, уважаемые гости извинят нас за опоздание.

Беседа за завтраком тянулась невыносимо вяло. У Ромки складывалось впечатление, что из всех собравшихся заинтересованность в разговоре проявляла только фрау Штойер. Стив ковырял вилкой в тарелке, изредка бросая колкие замечания по поводу успеха совместного проекта. Хозяйка проявляла недюжинную выдержку, игнорируя вызывающие интонации сына. Впрочем, гостям было не до разногласий в семействе Штойер. Романов кивал невпопад, Терещенко предпочитал обходиться общими фразами, для приличия пару раз похвалив дом и вставив несколько слов о погоде. Переводчику пришлось спасать положение самостоятельно. Саша нехотя бросал краткое замечание – Ромка использовал все свое красноречие, чтобы фраза обрела цветистость и светский лоск, так что к концу беседы фрау Штойер начала восхищаться богатством и ёмкостью русского языка. Смолин улыбался и краснел, вызывая недоумение швейцарки.

- Госпожа Штойер приглашает нас на экскурсию по шоколадному цеху,- Ромке дважды пришлось повторить эту фразу, прежде чем он добился какой-то осмысленной реакции от начальства. Романов схватился за голову и пробормотал что-то невразумительное. Терещенко кисло улыбнулся, поблагодарив за вкусный завтрак. И только Смолин был искренне рад возможности попробовать знаменитый швейцарский деликатес.

Ромка восхищенными глазами наблюдал за тем, как варится шоколад, как по небольшим металлическим контейнерам бежит сладкая лента, под прессом превращаясь в самые вкусные в мире конфеты. Помещение было наполнено ароматом новогодних чудес и сказки. Разве что не хватало эльфов и гномов в высоких разноцветных колпаках. Терещенко, все это время не отводивший взгляда от лица подчиненного, нагнулся за лакомством и поднес его к Ромкиным губам. От неожиданности тот послушно раскрыл рот, коснувшись шоколадки языком.

- Сладкое детям вредно,- вмешался вдруг Романов, грубо выхватил конфету из пальцев бывшего друга и сунул ее себе в рот, тщательно облизав пальцы.- Ты испачкался. Что о нас подумает госпожа Штойер?

Чудовище мощным плечом оттеснило Терещенко в сторону и провело ладонью по Ромкиным губам, стирая шоколадный след. А потом снова облизало пальцы.

«-Что ж? Вздуем друг дружку?

-Подеремся часов до шести, а потом пообедаем».

М/ф «Алиса в Зазеркалье»

Смолин завороженно следил за медленными движениями шефа. А тот отвечал ему хищной полуулыбкой.

- Романов, ту ох*ел?- Саша схватил чудовище за воротник и попытался встряхнуть,- Клялся же вчера, с*чонок, что он тебе по барабану… Врал, выходит… Тварь…

Чудовище не устраивала роль жертвы, оно легко высвободилось из хватки и едва не опрокинуло соперника на медленно двигающийся конвейер. Терещенко замер в паре сантиметров от скользящей ленты, опасаясь сделать лишнее движение.

- Это было до того, как ты мне рожу разукрасил, дружище,- одной рукой удерживая Сашу за галстук, а другой приглаживая его растрепавшиеся волосы, прошипел Романов.- А я ведь ни разу в жизни тебя не ударил. Даже тогда, после Славкиных похорон. Хотя было за что. А ты, бл*, сейчас из-за…

- Петр Алексеевич, да отпустите же, что Вы делаете?- Ромка наконец пришел в себя и робко коснулся плеча начальника. Тот даже не пошевелился, продолжая гипнотизировать взглядом бывшего друга.

- Швейцарцы же смотрят,- прошептал переводчик почти жалобно, теребя грубую ткань пиджака. Госпожа Штойер, и правда, недоуменно наблюдала за происходящим, поджав тонкие губы. Стив же прислушивался к спору с видом впервые оказавшегося в цирке ребенка.

- Was ist denn los?*- наконец не выдержала хозяйка.

* - Что случилось?

Все трое синхронно повернули головы к Штойерам. Терещенко вырвался, еле слышно цыкнул и одернул пиджак. Ромка замялся, бросил быстрый взгляд на своих шефов, вздохнул и выдавил из себя улыбку:

- Mmm… nichts Besonderes. Meine Chefs können nur einfach nicht entscheiden,… eee… ob es sich morgen Bergski laufen lohnt, - переводчик снова поднял глаза на шефа в поисках поддержки. Тот поощрительно кивнул.- Wissen sie... Das ist Hobby von Herrn Romanow, doch Herr Tereschtschenko… tja, ehrlich gesagt, er hat Angst vor der Geschwindigkeit und Höhe… so kam es eigentlich zu kleiner Streit… Und jetzt zeigt Herr Romanow seinem Freund, dass der Aufzug wirklich nicht gefährlicher ist… als diese Fließbandanlage*.

* - Ммм… ничего особенного. Мои шефы просто не могут решить,… эээ… стоит ли завтра кататься на горных лыжах. Знаете ли, это хобби господина Романова, а вот господин Терещенко, … мда, честно говоря, он боится скорости и высоты. Так что они немного поспорили… А сейчас господин Романов демонстрирует своему другу, что горнолыжный подъемник на самом деле ничуть не опаснее конвейера.

Ромку несло. Глядя, как Штефан, сощурившись, понимающе качает головой, парень уверенно угощал хозяев развесистой клюквой, уже не оборачиваясь к шефам. Однако к дальнейшему развитию событий он оказался абсолютно не готов. Стив стряхнул с белой курточки несуществующую пылинку, дунул на свою выбеленную челку и неторопливо заговорил, смакуя каждое слово. Ромка только растерянно хлопал глазами, как кролик перед удавом-искусителем.

-Не томи, чего он хочет? – донеслось из-за плеча Смолина. Тот задумался, с деланым интересом разглядывая плитки пола под ногами и лихорадочно подбирая слова:

-Хм, дело в том, что господин Штойер приглашает нас в Альпы кататься на горных лыжах. Прямо завтра. У него там зарезервировано несколько домиков для друзей. - Ромка поднял взгляд на Штефана. Швейцарец кивнул и настойчиво повторил свою последнюю фразу.- Да, и это… возражения не принимаются.

Как они без потерь личного состава смогли пережить переговоры в душном зале заседаний, как доехали до гостиницы, Ромка помнил смутно. Всю дорогу он с ужасом думал о том, что ему придется остаться с шефами наедине. Без говорливой фрау Штойер, без ее настырного сына, без снующих туда-сюда с бумагами секретарей и юристов. Даже спина равнодушного таксиста сейчас казалась Ромке спасательным кругом: какая-никакая, а компания. Но еще сильнее парень боялся бросать Терещенко и Романова одних, без присмотра. «Переубивают же друг друга. Как пить дать, переубивают»,- вертелась в голове беспокойная мысль. Поэтому он решительно взял инициативу в свои руки, предложив коллегам поужинать вместе, ведь нужно было столько всего обсудить. А еще в гостиничном ресторане подают такое вкусное мороженое, пальчики оближешь… Нет-нет, не в буквальном смысле, конечно…