Немецкое орудие, расположенное в бронированном помещении Англичане прозвали такие сооружения «пилюльными коробками». Это не что иное, как долговременная огневая точка — дот. Из таких «пилюльных коробок» немцы вели огонь по английским танкам в районе Ипра.

Второе крупное сражение 1917 года разыгралось в северо-западном углу Франции, во Фландрии, в районе города Ипра. Фландрия представляет собою низменность, отвоеванную у моря. Несколько десятилетий назад там были сплошные болота. Но бесчисленные осушительные канавы, прорытые трудолюбивым населением, превратили болота в сочные луга, на которых в мирное время паслись стада овец и коров. Почва там все же была сырая. Ездить можно было только по специально насыпанным дорогам.

Артиллерийская подготовка из двух тысяч шестисот орудий продолжалась двадцать четыре дня. 31 июля в четыре часа утра англичане пошли в атаку.

К полудню небо заволокло тучами. Полил сильный дождь, не перестававший четверо суток. Вся местность, изрытая воронками, превратилась в сплошное озеро. Люди вели бой, находясь в воде чуть ли не по пояс.

Что здесь могли сделать танки?

Двести шестнадцать исправных машин, собранных для Ипра, снова мелкими порциями были распределены между разными пехотными частями. Из-за болотистого грунта танки могли двигаться только по дорогам. Артиллерийская подготовка и на этот раз показала немцам, откуда грозит опасность. Для борьбы с танками они расположили на дорогах противотанковую артиллерию. Как только машины показывались, по ним открывали огонь. И танки выходили из строя один за другим.

Много машин увязло в болотах.

Неудачи танков на Сомме, под Аррасом и в особенности в районе Ипра привели к тому, что на них в Лондоне стали смотреть как на бесполезную вещь.

10 октября военное министерство сократило заказ на танки в три раза.

Перед танковым корпусом с его флотом сухопутных крейсеров встал решительный вопрос: быть или не быть?

Многие в Лондоне давали отрицательный ответ. Сам главнокомандующий находился в нерешительности. Хейг не считал возможным сказать определенно: танки полезны, или наоборот: танки бесполезны.

Для него значение танков было все еще неясно. И лишь командир танкового корпуса Эллис да начальник его штаба Фуллер были твердо убеждены в безусловной необходимости танков для армии. На вопрос: быть танкам или не быть, они отвечали без колебаний: быть!

Но это нужно было еще доказать, доказать каким-либо крупным, блестящим боевым достижением.

Вдумываясь во все обстоятельства сражений с участием сухопутных крейсеров, Эллис и Фуллер нашли три главных причины слабых успехов или даже поражений, которые выпадали на долю гусеничных машин до самого последнего времени.

Первая причина — грязь. Гусеницы давали танкам возможность двигаться по бездорожью, переползать через окопы, через брустверы, топтать проволоку. На этом основании Хейг вообразил, что танк в полном смысле слова вездеходная машина и что грязь и трясина должны быть ему нипочем. В течение целого года он все время, как нарочно, бросал танки в грязь.

Так было на Сомме, так было под Аррасом и еще хуже под Ипром.

Вторая причина неудач танков заключалась в том, что они всегда действовали в малом числе и разрозненно, на больших расстояниях друг от друга, поэтому они редко могли оказывать взаимную поддержку.

И третьей, наконец, причиной было то, что немцы заранее узнавали о готовящемся наступлении и всегда имели достаточно времени, чтобы подтянуть подкрепления. Если иногда немцам не могла помочь их разведка, то всегда помогали артиллерийские подготовки. Это были лучшие предвестники наступления. Чем дольше продолжалась стрельба из орудий, тем больше времени получали германцы для организации сопротивления.

Из всего этого Эллис и Фуллер делали такой вывод: для успеха танковых действий требуются три следующих неотделимых друг от друга условия:

Во-первых, танкодоступная местность, то есть местность с твердым грунтом и с плавными формами поверхности.

Во-вторых, танки должны идти в бой крупной массой, двигаясь несколькими волнами, или эшелонами.

И, в-третьих, наступление должно производиться неожиданно для противника, внезапно. Тогда он будет застигнут врасплох и не сумеет как следует защищаться. Для достижения внезапности необходимо всю подготовку к наступлению вести в строжайшем секрете. Кроме того, надобно отказаться и от предварительной артиллерийской подготовки.

Если эти три условия — танкодоступная местность, крупная масса и внезапность — будут соблюдены, то победа танкам обеспечена. Об этом писал в своих докладах еще Свинтон. Но тогда на его слова не обратили внимания. Эллис и Фуллер сообщили свое заключение Хейгу.

После долгих колебаний главнокомандующий решил проверить предложенное на боевом опыте.

Наиболее подходящей местностью для действий танков Эллис и Фуллер считали район города Камбре. Здесь простиралась открытая равнина с невысокими пологими холмами. Кое-где виднелись небольшие леса, скорее даже рощи, позолоченные осенью. На холмах и в долинах раскинулись многочисленные деревни.

Грунт был твердый. Даже в дождливую погоду на нем образовывалась лишь неглубокая грязь.

К югу от Камбре проходила широкая полоса немецких полевых укреплений, линия Зигфрида. Она состояла из позиции боевого охранения, или передовой, трех главных позиций и двух промежуточных.

Передовая позиция была образована одной линией окопов с густыми проволочными зарослями впереди. За передовой позицией на глубину тысячи метров находились многочисленные гнезда сопротивления, тоже обнесенные колючей проволокой. В каждом гнезде сидело десять-пятнадцать человек с одним-двумя пулеметами.

Дальше следовала первая главная позиция, состоящая из двух, местами трех сплошных линий окопов, усиленных проволочными заграждениями. Первый окоп имел в ширину около четырех метров. Германцы считали его непроходимым для танков.

В каждом окопе были разбросаны многочисленные убежища от артиллерийского огня, между окопами — гнезда сопротивления. Общая ширина всей первой главной позиции — пятьсот метров.

На расстоянии двух-трех километров позади первой располагалась вторая главная позиция, оборудованная столь же основательно.

Еще дальше тянулась третья главная позиция.

Между главными позициями шли промежуточные.

Все это выглядело как нельзя более прочно.

Новая атака, по предложению Эллиса, была назначена на 20 ноября. Повести ее должна была третья английская армия под командой генерала Бинга.

Подготовка к атаке началась ровно за месяц.

Стремясь к внезапности удара, англичане старательно принимали все меры, чтобы собирание людей и техники происходило незаметно.

О задуманном наступлении, кроме Эллиса, Фуллера, Бинга и самого Хейга, знали еще только три или четыре человека. Все они обязались до поры до времени никого больше об этом не оповещать. И действительно, тайна хранилась так строго, что даже Петэн, французский главнокомандующий после Нивеля, узнал об атаке лишь накануне ее выполнения.

Чтобы немецкие наблюдатели ничего не могли заметить с самолетов, передвижения воинских частей, орудий и танков к избранному участку фронта происходили только ночью. С утренней зарей дороги пустели. Все пряталось под прикрытия или маскировалось.

Сами войсковые части не знали, куда они направляются и где они остановятся окончательно. Их даже старались ввести в заблуждение приказом собрать сведения об офицерах и солдатах, говорящих по-итальянски.

Как раз в это время Гинденбург повел сильное наступление на итальянском фронте. Итальянцам пришлось плохо, и они запросили помощи. Французы и англичане вместе послали туда двенадцать дивизий.

Генерал Винг, командующий третьей английской армией, воспользовался этим обстоятельством и, собирая войска под Камбре, внушал им мысль, что и они будут отправлены в Италию.

Это была словесная маскировка, и делалась она все с той же целью — ввести в заблуждение немецкое командование. Расчет здесь был простой: разговоры об отправке в Италию будут подслушаны немецкими шпионами, а шпионы уж поторопятся передать их, куда следует.