- Что?!!! – взревел Глофур. – Людей в клан принимать ровно тангар чистокровных!!!

- Вот и я говорю, брехня все это! – поддержал его возмущенный Двалин.

- На то есть доказательства и свидетели ,– спокойной невозмутимости Галиата можно было только позавидовать. – Того более, продолжая в плену леди Анариэль удерживать, рекомый Трор опаивает её зельем мерзким, некромантом составленным, насилие чинит и урон чести и телу. А прознав, что собираются его к ответу призвать на суд справедливый за шкоды его, стал убийц и лиходеев посылать, дабы лишили они жизни посланцев Его Величества. До того в злобе своей дошел, что на жизнь Странника покусился, коего людям своим приказал поймать и пытать нещадно!

Двалин, собиравшийся в очередной раз возразить, поперхнулся гневными словами, остальные же гномы выпучили глаза от удивления.

- Посему, государь мой Аэр, Владыка эльфийский, дело сие премерзостное на суд славных наугримов выносит и просит досточтимых старейшин преступника покарать за шкоды его по заслугам, ибо честность и справедливость подгорного народа известна во всех уголках земель обитаемых и уступает только их доблести. Я закончил. – Галиат поклонился и отступил из круга.

В зале повисла вязкая тишина, нарушаемая лишь перешептыванием старейшин.

- Обвинение тобой высказаны серьезные, – откашлявшись произнес, наконец, Цхалин. – Не было на нашей памяти еще столь тяжких проступков среди подгорного народа. И верить на слово невместно будет, посему покажи свидетельства и послухов, о которых ты говорил.

- Я свидетель того, что Трор леди Анариэль в плену держит! – воскликнул Ратмир, выступая вперед. – Своими глазами видел, как несли кмети Трора графиню без чувств и связанную, видел рейдеров, что её сторожили. Как поили её насильно дрянью какой-то из фляги от некроманта полученной, когда в себя Анариэль приходила. И самого некроманта видел, как с ним Трор договаривался, слышал. Видел и убил Темного своими… гхм, руками. В том клянусь Отцом Лесным и Силой своей!

- Однако запнулся ты, Проводник, – тут же подозрительно зацепился за заминку Двалин. – Юлишь что-то.

- Ну.. в общем, не руками я его убил, – смутился Ратмир.

- Как же ты тогда можешь утверждать, что убил именно некроманта, – продолжал давить Двалин, – может просто воин какой случился или писарь? А может и не в отряде Трор тот был, а рядом ошивался?

- Да потому что загрыз я его! – зарычал Ратмир и рык этот покрыл слова старейшины, заставив гномов схватиться за оружие. – Глотку я ему разорвал клыками! А потом и вовсе голову откусил, и сердце вырвал, чтоб не ожила мерзкая тварь!

В глазах Ратмира зажглись звериные огоньки. – Оборотень я!

- Я подтверждаю, – нарушил тишину, сгустившуюся после рычания Ратмира Странник. – Проводник может перекинуться волком. Я так же подтверждаю слова досточтимого Галиата. Меня подстерегли по дороге к Кирку. Схватили и пытали о том, что я нес Эльфийскому Владыке. Тако же подтверждаю слова о участи леди Анариэль. Ибо побывал я в крепости Трора и вызнал о её судьбе.

Лицо Двалина скривилось, но выступить против слов Странника он не решился.

- А это новые воины Золотого Медведя, – Озрик вытолкнул вперед пленника взятого у Леснянки. – Как видите, отнюдь не гном. Мыслю, многое он может рассказать интересного о Троре и его шкодах, если расспросить хорошенько.

Взгляды Старейшин были прикованы к гербу на одежде пленного, а лица Цхалина и Глофура не предвещали ему ничего хорошего. Цхалин шевельнул посохом и двое крепких гномов, поднявшись со скамьи, приняли пленника под руки и увели прочь из зала. А Озрик шагнув к креслам Старейшин, положил на пол перед ними ключ-кристалл.

- Это ключ портала, взятый с тела наемника, что командовал ватагой пытавшейся полонить нас у замка Сильверфокс. Я думаю, уважаемые, вам будет интересно узнать каким образом один из ценнейших артефактов подгорного племени попал в руки наемников-людей. Расспросите о сем Трора и его присных.

Теперь побагровел Глофур. По слухам его скупость превосходила только его же страсть к пиву. Передача столь ценного сокровища людям в его глазах была куда большим преступлением чем все остальное.

- Весомо, – покачал головой Цхалин. – Что ж. Суд Вас услышал. Решение же узнаете не ранее чем через три дня. Вас призовут сюда, в Зал Совета, когда будет готов ответ. До сего же момента будьте гостами Подгорного Народа. Я сказал!

Тяжкий удар посоха завершил его речь. Гномы склонили головы в знак согласия, по одному покидая зал. Галиату, Озрику и Ратмиру ничего не оставалось, как последовать за провожатым. Отведенные им покои находились на одном уровне с Залом Совета в конце длинного бокового коридора. Комната, вытесанная в толще зеленоватого камня, была пустовата. Стол из того же камня, тщательно заполированный до зеркального блеска, две скамьи покрытые пушистыми ковриками, несколько полок вырубленных в стенах вот и вся обстановка. Напротив двери было прорублено широкое окно - шахта выходящее на склон хребта, с подвижной ставней из квадратиков горного хрусталя отправленного медным переплетом. С боку виднелась арка, ведущая в смежную комнату, где возле стен стояли топчаны вполне человеческих размеров, а справа от входа бил из затейливой вырезанной в виде драконьей трубы фонтанчик чистой воды, стекавший в маленький бассейн.

Озрик устало опустился на скамью под окном. Теперь, в ближайшие дни, от него больше ничего не зависело, и это было тяжелее всего. Терпеливо ждать решения кого-то другого, когда сердце бьется пойманной птицей, рвется вперед, требует все бросить и идти дальше. Озрик прикрыл глаза, привычно сжимая рукой Алую ленту, казавшуюся обручем раскаленного металла.

Кто-то тронул его за плечо. Озрик поднял веки. Рядом стоял Ратмир, протягивая ему кружку с шапкой белоснежной пены.

Стол был обильно уставлен тарелками и горшочками, парившими ароматным дымком. Рядом возвышался пузатый бочонок со снятой крышкой. В углу, возле двери лежали, аккуратно сложенные вещи путников, принесенные из «Рудника».

- Выпей, поешь и иди отдыхать, – брат говорил тихо, мягко, но непреклонно. Озрик хмыкнул, и не подумаешь что младший, – тебе надо. Я знаю, каково это, когда душу наизнанку выворачивают.

Озрик кивнул, принял кружку и отхлебнул доброго пива, долгим глотком. Снял пояс с оружием и принялся за еду.

- Не стоит изводить себя напрасно, – поддержал Ратмира Галиат. – Надо ждать.

Поев, Озрик поднялся из-за стола. Разговаривать не хотелось, в голове шумело от пива и усталости. Совет брата оказался как никогда кстати. Едва найдя силы наскоро умыться, Озрик сбросил сапоги, повалился на кровать и уснул, едва коснувшись головой подушки. Спокойный сон его никто не тревожил. Проспав до следующего полудня, Озрик первым делом спросил о Старейшинах. Но спутники его только развели руками. Вестей пока не было.

Потянулось ожидание. Время текло медленно, тягуче, будто патока. Медленно и неторопливо проходили дни, не принося никаких новостей. Ни на третий, ни на четвертый день, ни через седмицу решения не было. Старейшины хранили молчание. Первые время Озрик, Галиат и Ратмир просто отсыпались, отдыхая от долгого и трудного пути. На третий день спать уже стало невмоготу, обильная пища не лезла в горло, а доброе гномье пиво разве что не лилось из ушей. Соратники разошлись по подземелью, подыскивая себе занятие, что бы хоть как-то скрасить томительное ожидание.

Галиат просто бродил по коридорам, рассматривая искусные барельефы стен, мозаики на полах многочисленных залов, тщательно ограненные колонны, инкрустации из самоцветов и благородных металлов, восхищаясь умелыми руками гномов что смогли, не разрушая суровую красоту подземных залов, превратить их в произведения искусства.

Ратмир отыскал знакомых и целыми днями, а порой и ночами пропадал в харчевнях, тавернах и трактирах, дегустируя кухню и содержимое погребов в компании нескольких лихих гномов.

Озрик же, сдружившись с мастером Гифуром, проводил время в его кузнице, ожесточенно долбя молотом по раскаленным заготовкам, стараясь тяжелой работой заглушить ноющее сердце.