- Ноги со стола убери, – буркнул гном, останавливаясь у лежанки, лаская масляным взглядом стройную фигуру пленницы – Озрик должен умереть до того как вскроется наш подлог.

- Трусишь, – ехидно ухмыльнулся Таэль, хрустя вторым яблоком

- Опасаюсь! – отрезал Трор. – Узнав правду, а он узнает, Озрик будет мстить. И тогда я не дам за наши жизни и четверти медной полушки.

- Да ладно, не ной, – отмахнулся Таэль, – рано или поздно лис из норы выползет.

Полог шатра распахнулся, пропуская внутрь запыхавшегося воина. Доспехи его были покрыты пылью, грязью и царапинами, словно ратник продирался сквозь колючий кустарник. С плеча свисала веточка, зацепившаяся за наплечник. Нагрудник пересекали длинные буро зеленые мазки.

- Мастер! – выдохнул воин. – Осажденные прорвались из крепости, сбили заслон и уходят к верхнему перевалу! Все верхом, повозок и обоза нет!

- Что!? – взревел Трор – Все ушли?! Кто их ведет? Озрик?!

- Граф остался в замке. Один. Ушли только дружинники и слуги.

- Точно?!

- Сам видел! Граф стоял на стене, до тех пор, пока уходящие, не скрылись за поворотом. Потом спустился вниз, но из замка не уходил.

- Что за ерунда, – Трор в недоумении почесал затылок

- Озрик переиграл тебя, – раздался голос, молчавшего доселе Сантора. Рейдер с удобством устроился в темном углу шатра, молча баюкая на коленях свой лук.

- Это еще почему?! – вскинулся Трор.

- Сам смотри. Его люди наверняка везут с собой все самое ценное, что было в замке. И сейчас добыча уходит в сторону перевала. Но сам граф остался в замке. Один. Без воинов. Что ты будешь делать? Бросишься в погоню? Озрик спокойно ускользнёт, легко обойдя твои заслоны. Обложишь и возьмешь приступом замок? Уйдет казна и дружинники Сильверфокса, которые непременно спросят с тебя потом за все.

- Это мужичье-то сиволапое? – презрительно фыркнул гном. – Да что они могут сделать мне!

- Не забывай, у Озрика есть еще двое братьев, – Сантор уничижительно глянул на Трора. – Продолжим. Разделишь силы? От малого отряда дружинники отобьются, а пошлешь большой – не хватит сил обложить замок и, опять-таки, Озрик ускользнет. Ну, так что делать будешь?

Трор уставился на рейдера, как на святое пришествие, напряженно размышляя над его словами. Некоторое время тишина в шатре нарушалась лишь хрустом поедаемого Таэлем яблока.

Наконец Трор, яростно дернув себя за бороду, рявкнул:

- Идем к замку! Айя! Поднимай всех!

- Пожар! Замок горит! – крик волной прокатился по колонне

Расталкивая ратников, Трор протиснулся вперед и застыл, открыв рот от удивления. Над стенами замка поднимались клубы дыма, пронизанные языками пламени. Закручиваясь в тугой жгут, дым уходил в небо быстро темнеющим столбом. Огонь пока бушевал внутри кольца стен, подсвечивая их гребень алым заревом, однако первые, робкие языки пламени уже мелькали в бойницах башен и окнах донжона.

- Он все-таки ушел! – в голосе Явергама сарказм мешался с восхищением. – Но каков, а! Поджечь собственный замок!

- Заканчивайте трепаться, – буркнул Трор – Айя! Расставь людей, пусть обыщут все вокруг. Любые следы, что угодно пусть ищут. Я должен быть уверен, что Озрик остался там!

***

Утренний туман клубился над землей, тонкой, мутной кисеей заволакивая кипарисовую рощу, заполняя низины густым молочным маревом, скрывая дорогу, делая предметы вокруг призрачными и зыбкими.

Ратмир протяжно зевнул, поежился, чувствуя как волглая хмарь забирается за воротник, гоняя по спине табуны мурашек, притопнул ногой окоченевшими ногами и принялся сворачивать плащ, на котором спал.

- Ну и какого хряка ты поднялся в такую рань? – проворчал он. – Солнце только встало, туман вокруг. Что ты там высмотреть хочешь?

Озрик в ответ лишь отмахнулся, не отрывая взгляда от белой стены скрывшей окрестности.

Солнце поднималось выше, припекая все сильнее. Золотые копья солнечных лучей навылет пробивали молочный саван и туман, только что плотный как поморский творог, хоть ножом режь, не выдержал, стал расползаться на куски, будто старая дерюга, стекая в низины и путаясь отдельными прядями в густых кустах остролиста. Медленно открывался взгляду окоем. Вот уже блеснула лента широкой реки, стали различимы стены и башни большого города на её берегу и полоска тракта бравшего свое начало возле крепкого моста.

Ратмир по звериному встряхнулся всем телом и, расплывшись в блаженной улыбке, уселся на поваленный ствол кипариса, подставляя солнцу то спину, то грудь. Мимо, легко ступая по скользкой от росы траве, прошел Галиат.

- Ну как? – спросил он у Озрика

- Вон там, ниже по течению, – Озрик указал рукой на смутно видневшееся вдали темное пятно, – к полудню дойдем.

- Куда дойдем? – спросил Ратмир, не открывая глаз. Блаженное тепло растекалось по телу, даря больше удовольствия, чем ласки страстной кахарской наложницы. – Высмотрел что хотел?

- Высмотрел, – донесся ответ Озрика. – Пошли.

- Хей! – воскликнул Ратмир, открыв глаза. – А завтрак?!

- Потерпишь! – Озрик подтянул лямки мешка и зашагал вниз по склону вместе с Галиатом. – В лагере поешь, живоглот.

Ратмир, возмущенно засопев, подхватил свой мешок и поспешил вслед за братом, успевшим отойти уже на десяток шагов.

Путники пошли напрямик, шагая по высокой, ломкой по концу лета, желтоватой траве, оставляя за собой широкий след из примятых стеблей и сбитых метелок ковыля, разгоняя тучи мошкары роившейся в струях теплого воздуха.

- Идем не знамо куда, встали чуть свет – ворчал Ратмир, ожесточенно отмахиваясь от гнуса, назойливо лезшего в лицо, – да еще на голодное брюхо… Кха, кхе…вашу мать…кхе… через колено..кха, – закашлялся он от попавшей в горло мошки.

- Ты не отплевывайся, ты глотай, – рассмеялся Галиат. – Вот тебе и еда. Самое что ни на есть мясо, само в рот лезет.

- И готовить не надо, – посмеиваясь, поддержал эльфа Озрик. – Да и много его здесь, голодным не останешься.

- Умные вы оба. Как утки, – огрызнулся Ратмир. – Вот достану вам отруби на обед, закрякать только останется.

Озрик с Галиатом расхохотались в голос, глядя на разозлившегося Проводника. Ратмир обиженно фыркнул, но, не выдержав, улыбнулся и спустя мгновение захохотал вместе с ними.

Обойдя по широкой дуге древний Калорн, чьи высокие стены и прочные, круглые башни нависали над полноводной Алторой, запирая дорогу к единственному мосту на многие версты вверх и вниз по течению, Озрик, Ратмир и Галиат вышли к реке, продолжая путь вдоль русла. Идти стало легче. Берег величавой, широкой реки, устланный мелким песком и обкатанной водой галькой, был ровным как хорошо наезженный тракт. Легкий ветерок, несший с собой запахи тины, рыбы и речной свежести, приятно овевал разгоряченные лица, снося в сторону надоедливую мошкару. Река щедро делилась с путниками прохладой и чистой водой впадавших в нее ручейков, то и дело прорезавших берег.

Вскоре вдоль русла потянулись заросли ивы и ольхи и путники оказались в узком коридоре между зелеными живыми стенами и голубой речной гладью, порой шагая по мелководью там, где заросли вплотную подходили к берегу. Наконец впереди замаячил просвет. Здесь заросли отступали от берега, обрамляя пологую луговину, очерченную полоской песчаного пляжа. От берега вглубь зарослей уходила наезженная дорога с глубокой колеёй от тележных колес. Путники отвернули от реки и, миновав усеянную множеством старых кострищ луговину, зашагали по дороге сквозь невеликий прибрежный лесок выводящий их на обширный пойменный луг. Напротив, на гряде холмов ограничивающих пойму с юга виднелся воинский лагерь. Ровный, утрамбованный вал с трехсаженным частоколом опоясывал плоскую вершину одного из холмов. По углам возвышались рубленные сторожевые башни. Такие же башни, соединённые стрелковой галереей, прикрывали ворота с обоих сторон. Над вершиной частокола посверкивали на солнце шлемы караульных.

Стряхнув усталость, путники прибавили шаг, под бодрое насвистывание Ратмира, предвкушавшего отдых и долгожданный обед.