Отношения Хедвига и Стейндмонда стали натянутыми. Каждый старался до минимума ограничить общение с неприятным ему субъектом, и порой мне казалось, что они словно заклятые враги ненавидят друг друга. Пожалуй, единственное, что я так и не смогла понять из всей этой ситуации: почему Хедвиг без видимых на то причин возненавидел Стена? В начале нашей экспедиции он даже не обращал на него внимания. А тут буквально из ниоткуда появилась открытая неприязнь? Может быть, он ненавидит всех, с кем я тесно общаюсь? Но следуя данной теории, почему Инбер Фэйнвик, также входящий в круг моего довольно близкого общения, не попал в его черный список? Откуда такая избирательность? А главное, почему именно ситуация с поцелуем спровоцировала этот всплеск ярости и агрессии? Так много вопросов, и так мало ответов. Хотя… моя интуиция и женское тщеславие — куда ж без него — настойчиво утверждали, что Охотник меня вовсе не ненавидит, а наоборот, любит и, видя меня рядом с герцогом Рейнхартом, дико ревнует, маскируя ревность ненавистью. Интересная теория, я бы даже сказала фантастическая, но вот только я не верю, что между ненавистью и любовью один шаг. Так не бывает! И лучше оставить все эти размышления в стороне и сконцентрироваться на своей основной задаче — поиске Тэлума. Пока что мне так и не стало известно его точное местоположение, и на связь он больше не выходил. Мои попытки призвать его, артефакт оставлял без внимания. Но я терпеливая, и спокойно подожду момента, когда он наконец-то соизволит откликнуться на зов своей будущей хранительницы.
Привал на ночь был сделан уже непосредственно в лесу. Возле прекрасного озера, в которое впадал небольшой водопад. Красивая картина представала пред глазами: мрачный темный лес и кристально чистая вода, с брызгами и тихим рокотом, падающая с невысоких скал. Учитывая, что со времен вхождения в болота полноценное купание не было частью моей жизни, я с превеликой радостью искупалась в озере. В одежде, разумеется: то, что можно было снять и не показаться распутной, например ботинки, носки и магические доспехи, я оставила на берегу. Приятным бонусом оказалось и то, что озеро прекрасно подходило для водных процедур: отличный песчаный берег и дно без резких обрывов; чистая вода; отсутствие сильных подводных течений и нечисти, по крайней мере, первичная проверка ее не выявила. Мой пример оказался заразителен. И вот уже Белли, а за ней и Инбер, и Стен плещутся вместе со мной в озере. Лишь охотники на нечисть и командир Инверс остались на берегу и с улыбками наблюдали за нашим ребяческим поведением. Когда купание было окончено, все мы с помощью магии высушила оставшиеся на себе вещи и волосы. Инбер, исключительно из доброты душевной, как он сам заявил, предложил посушить мне спинку. Но это было излишне. Я и сама справилась с этой задачей, используя свои навыки самостоятельного застегивания молнии на спине, так знакомые всем земным женщинам.
Чистые и довольные мы без труда разбили лагерь: разожгли костер и расстелили свои спальные мешки. Сытный ужин дополнил приятную картину нашего бивуака в Темном лесу.
Костер горел ярко, языки пламени быстро вздымались и столь же стремительно опускались, иногда потрескивали ветки. Я зачарованно смотрела на пламя, и на какое-то мгновение, мне показалась, что я снова оказалась в детстве. Сижу воле костра в походе вместе с родителями и сестрой, которые просто отошли и сейчас вернуться. Но они никак не возвращались, а я была уже не ребенком. Детство закончилось, походы прекратились, а я вообще попала в другой мир и рискую жизнь ради какого-то артефакта. Поведай мне кто-нибудь о подобном перемещении в другой мир, я бы покрутила пальцем у виска и списала все на разыгравшуюся фантазию рассказчика. И все-таки жизнь странная штука, — подытожила я свои размышления и взглянула на яркие языки пламени. Они сыпали искрами, сплетались в причудливый узор, и на миг мне показалось, что они смутно отражают мое лицо. Так оно и есть. Сначала лицо, потом шею, туловище, руки. И вот девушка, как две капли похожая на меня, стоит возле массивной деревянной двери, окованной железом. Взмах рукой и слово на древнем языке Светлого королевства, снова взмах рукой, сопровождаемое словом на древнем языке магов. А далее под длинное заклинание моя копия магическими потоками, исходящими из ее ладоней, рисовала причудливый и сложный узор. Когда все было окончено, ярко-оранжевый символ завис в воздухе.
— Любовь да откроет все врата! — сказала девушка певучим голосом на древнем языке и приложила ладонь в центр символа. Он тут же рассыпался на множество искр. Врата, ведущие внутрь замка, распахнулись. А затем я снова увидела костер и наш лагерь.
Привидится же такое, — подумала я и тут же почувствовала тепло в правой ладони. Мой символ ярко светился и приятно грел руку. — Значит, Тэлум снова вышел на связь, — заключила я и попыталась вновь прокрутить только что увиденную картину и тщательнее ее запомнить все детали и нюансы открытия врат в пристанище Тэлума.
Ночь прошла без эксцессов. Утром мы сложили свои пожитки, затушили костер и после небольшой разминки, но уже без проведения магического спарринга, отправились в путь. Сегодня мрачный лес был недружелюбен по отношению к пришельцам. Извилистые корни значительно затрудняли движение, а через некоторые и вовсе приходилось перелезать, как через забор; ветки так и норовили отхватить себе в подарок кусочек твоей одежды; множество озер приходилось обходить, делая крюк и тратя на это много времени; разнообразная лесная нечисть атаковала нас — и все это в течение одного дня. Но я не жаловалась, после всего случившегося на болотах вообще было сложно роптать на что-либо, даже если оно настроено на тебе чрезмерно агрессивно. И абсолютно неважно, кто это. Твари или Охотник, который до сих пор был зол на меня, хотя и не демонстрировал в открытой форме свое неприязненное отношение к Избранной. Но глаза — это зеркало души, выдавали всю его подноготную. Со Стеном они так и не помирились, но и новых конфликтов не устраивали. Остальные участники экспедиции в принципе никогда не проявляли к друг другу какой-нибудь агрессии или неприязни и были в целом неконфликтными людьми.
Как и в первый день нашего пребывания в Темном лесу, ночлег был организован возле источника пресной воды. Новое озеро было очень похоже на водоем с нашей прошлой стоянки: тот же песчаный берег, небольшой водопад, ниспадающий со скал и мерцающее под лунным светом зерцало вод.
Тихий рокот водопада успокаивал и наводил на приятные мысли. Не будь в этих местах нечисти, здесь можно было бы организовать отличную базу отдыха или же построить элитный загородный поселок. Увы, экономическое образование дает о себе знать даже в этих мрачных местах, где я увидела перспективу развития. Однако отвлечемся от спонтанного бизнес-моделирования, сейчас это не самое главное. Смотрю на сердцевину нашего походного костра и призываю Тэлум выйти на связь со мной. Огонь начал колыхаться и тьма забрала меня в свои объятья.
Что-то сильно жжет мне руку, и эта острая боль заставила меня очнуться. Моя ладонь оказалась в опасной близости от костра и несколько язычков пламени сотворили на ней небольшой ожог.
— Ааашш, — шипя от боли, резко отдернула я руку от источника опасности и подула на ожог. Голова гудела, в ушах был шум и о том, как так получилось, я совсем не помнила. И почему Белли, которая была рядом со мной в момент призыва к Тэлуму, распростерлась без признаков чувств на земле, а возле нее лежит дубинка?
— Белли! Белли! Очнись! — трясу я целительницу и пытаюсь привести ее в чувство. Не получается! Щупаю пульс. Жива! Продолжаю трясти девушку, и тут шум в ушах сменяется песней.
Чудесной песней, исполняемой великолепными женскими голосами. Она завораживает и расслабляет, возносит на вершины блаженства и обещает нескончаемое удовольствие и. И? Песни в полном нечисти лесу? Ночью? Здесь что-то не так! И где остальные? Применив заклинание ночного зрения, вижу удаляющиеся спины мужской части нашей экспедиции. Они направляются к озеру и двигаются так, словно впали в гипноз. Гипноз, песня, мужчины?! Сирены! — резко осенило меня. Только сирены с помощью песни завлекают свою добычу, причем добычу исключительно мужского пола.