Подданные Завоевателя

23 Contumacia

Вызов

Утреннее солнце уже нагрело утоптанную землю внутреннего двора. Слуги и солдаты одинаково натянули на головы шарфы и капюшоны, чтобы скрыться от нарастающего жара и прикрыть глаза от резкого коринфианского солнца.

Светлые глаза Завоевателя едва замечали яркий свет и толпу. Она пожирала взглядом бой, идущий посередине внутреннего двора, ощущала движение каждого замаха, резкое воздействие каждого удара. Леопард двигалась как вода, иногда спокойная и терпеливая, иногда мягкая и податливая, иногда неуступчивая и неистовая. Как можно напасть на воду?

У ее противника явно не было ответа на этот вопрос, и он проигрывал. Ростом чуть выше его пояса, гладиатор была почти невредима. Зато руки и ноги ее противника уже были покрыты множеством маленьких глубоких порезов. В стороне от круга зрителей Завоеватель заметила Эфини, которая нахмурилась, когда очередная красная полоса появилась на икре солдата. Ученика ждет длинный день наложения швов.

Завоеватель почти сочувствовала солдату. Его так называемые друзья, члены отряда лейтенанта Рамиса, выбрали его в качестве инструмента мести гладиатору. Парень был сносным солдатом и возвышался на полголовы над каждым своим товарищем по оружию. Когда люди подошли к ней и попросили реванша, Зена уже знала, кого они выберут в качестве бойца. Так типично для них впечатляться – и полагаться на – размер.

Размер не был препятствием для Леопарда. Да, у солдата были преимущества в силе и длине рук, верно. Но то же самое можно было сказать и о любом гладиаторе, с которым Леопард сражалась. И, как Завоеватель знала из первых рук, у этой женщины было много опыта в том, как противостоять размеру и силе. Она кружилась вне пределов его досягаемости, позволяя мужчине упорно догонять ее, пока он не потратил большую часть своей агрессии, а затем начала методично резать его. В толпе не было никакого шума, выкриков оскорбления или поддержки. Струйки крови, стекающие по рукам солдата, уже были достаточно позорящими, а ее выбор времени и точность – достаточно впечатляющими. На лице Леопарда не было написано никакого удовольствия от сражения. Завоевателю даже стало интересно, действительно ли гладиатор ничего не чувствует. Воин могла бы поклясться, что видела мерцание улыбки на ее спокойном лице, прежде чем Леопард отрезала гениталии лейтенанта.

Сначала товарищи солдата горько жаловались на ‘не убивать’-сражение и иногда кричали ему прикончить ее, послать ее в Тартар. Теперь они по большей части молчали, возможно, радуясь, что он не потеряет жизнь. Солдат едва мог поднять руки, он раскачивался на усталых ногах в промежутках между обменом ударами, вынужденный вытирать ладони о тунику, чтобы меч лучше лежал в руке, раскрашивая ткань красными мазками.

Постороннее присутствие разрушило удовольствие Завоевателя, и она обернулась через плечо. Беллерофон пробормотал ей в ухо:

- Эмиссары из Египта прибыли, Завоеватель. Они ждут в большом зале.

Воин только отмахнулась.

- Пусть подождут. Сражение почти закончено.

Гладиатор кружилась перед солдатом, оценивая его оборону и резервы. Они сражались уже некоторое время, и рука гладиатора начала клониться к земле под незнакомым весом длинного меча. Когда меч опустился снова, солдат вложил все оставшиеся силы в сокрушительный удар. Он слишком поздно распознал уловку, осознав, что Леопард была не столь утомлена, как показывала, когда женщина внезапно исчезла из поля его зрения. Солдат мог бы упасть и сам, увлеченный вперед импульсом замаха, но сильная подсечка надежно отправила его лицом в пыль.

Гладиатор вскочила на ноги, выпнула меч из ладони мужчины и приставила лезвие своего меча к задней части его шеи.

Болван попытался встать. Гладиатор пнула руку, на которую он опирался, снова роняя солдата в пыль и сильнее прижимая лезвие к коже. Он попытался подняться снова. Леопард толкнула его обратно вниз. Он начал подниматься вновь. Гладиатор бросила на Завоевателя взгляд, в котором читалось огорчение и отвращение. Воин безучастно смотрела на нее. Когда стало ясно, что вмешательства не будет, гладиатор ударила солдата рукоятью меча по затылку. Мужчина резко повалился в пыль.

Не было никаких приветствий от аудитории. Это не было трудным сражением. Это не было даже конкурентоспособным сражением. Слуги и чиновники шепотом ворчали. Солдаты наблюдали с разочарованием и открытой враждебностью. Гладиатор подошла и встала перед своей хозяйкой. Она не опустила меч, не преклонила колени, ее зеленые глаза горели словами, которые она не скажет. «Ты могла остановить это. Я не хотела заканчивать это».

Завоеватель почувствовала терзания от этого крошечного акта сопротивления – от самой острой близости к поверхности гнева и негодования, которую Леопард когда-либо себе позволяла – как будто раб имела на это право. Воин протянула руку, взяла опущенный меч и нетерпеливо показала на землю. Гладиатор опустилась на колени, она смотрела прямо перед собой, пока ошейник закрепляли на месте.

Длинные пальцы застегнули железное кольцо, и его металлические пальцы едва различимо сжали горло – ровно для того, чтобы стеснить дыхание и ускорить пульс, напоминая рабу о ее месте.

- Деметриус?

Целитель, стоящий на коленях возле солдата, оглянулся. Неодобрение всего этого инцидента буквально сочилось из глубоких морщин его лица.

- Он жив. – И так тихо, что он, наверное, думал, этого никто не услышит: – По крайней мере, пока.

Завоеватель повысила голос, чтобы каждый из собравшихся мог ее слышать.

- Ваш боец проиграл в справедливом поединке. Больше никаких вызовов в защиту лейтенанта Рамиса. И запомните. Любое нападение на мою собственность – нападение на меня, и наказание будет суровым. А теперь, возвращайтесь к работе. – Она рывком подняла дерзкого раба на ноги, и передала цепь Джоксеру. – Отведи ее обратно в камеру.

Когда толпа разошлась, она увидела позади посланника из Египта. Подошел Беллерофон с извиняющимся выражением лица:

- Они хотели полюбоваться зрелищем.

- Зрелищем, да? – Завоеватель пристально разглядывала эмиссара, задаваясь вопросом, какую часть этой демонстрации сопротивления и наказания он застал. Проклятье богов, сейчас не время показывать слабость. Она изобразила на лице свою лучшую дипломатическую маску и направилась к ним. – Эмиссар. Я слышу, вы развили вкус к римским развлечениям.

24 Fustii

Чобо

- Эта дочь шакала!

Завоеватель распахнула двери в свои палаты. Клеопатра осмелилась требовать, чтобы ее подати сократили наполовину. Уже от одного этого сводило живот. Какую пакость подготовила эта змеюка на случай, если Завоеватель откажется?

Разворошенная детская кровать, пустая и обвиняющая, привлекла ее внимание. Никлос уехал два дня назад, и его отсутствие заставляло ее чувствовать себя раздражительной и одинокой. Она сглотнула, подавляя тошноту и гнев.

Завоеватель вошла в палаты, сняла искусной работы обеденное платье и бросила его на пол с легким удовлетворением. Едва ли это было взрослым поведением – вымещать злобу на редкой и дорогой вещи. И тот факт, что это было ужасно приятно, ничего не менял.

Когда она натягивала тунику, ключ, висящий на шее, притянул к себе ее внимание, расшевелив странно приятные воспоминания. Ей пришла в голову идея, как можно другим способом справиться с ужасно мерзким настроением. Завоеватель быстро натянула боевые доспехи и ботинки и, горя нетерпением, направилась к внутреннему двору.

Другая кровать привлекла ее взгляд, на ней все еще лежало свежее постельное белье. Она впилась в неповинный предмет взглядом, кровать нужно было убрать уже несколько дней назад. Да, завтра она прикажет Видалису позаботиться об этом.

Поразительно, как она могла быть такой взбудораженной и одновременно сердитой из-за одного и того же человека.

Уже было довольно поздно, но залы дворца не были пусты. Слуги убирали после ужина, солдаты стояли на часах, но никто не уделил ей больше чем мимолетный взгляд или четкое приветствие. Завоеватель была известна своими ночными прогулками и неожиданными осмотрами. Никто не хотел привлекать неблагоприятное внимание.