- Довольно! Откуда вы знае...

- По данным префектуры. Там же я переснял ее портрет. Ее ищут по всей Франции и, конечно, не найдут. Доктор Альберик Каннэ изменил ее лицо. Все это хорошо, но я...

- Вы хотите знать секрет изобретения? - быстро спросил Альберик, вытирая лоб.

- Нет!

- Что я должен сделать?

- Я уже сказал,- вздохнул Лавузен,- применить ко мне ваше чудодейственное открытие...

Альберик стоял, опустив голову.

- Теперь, когда формальности окончены...- Лавузен подошел ближе,смотрите,- он развернул газету.

- Здесь написано: "принц Уэльсский путешествует",- пожал плечами Альберик,- ну, я не понимаю вас!

- Тут нечего и понимать. Как вы находите при взгляде на этот портрет: есть сходство между мной и принцем Уэльсским?

- Никакого,- прошептал Альберик.

- Ну, так сделайте, чтоб было. И поскорей.

Три дня - это совсем немного. Вернее, три смены по двадцать четыре часа, из которых - две бессонных. Но для Марча это слишком.

Его костюм уже не внушал доверия, и, когда в одиннадцатом по счету месте, ему отказали в работе, он провел рукой по волосам и задумался. Собственно, хотелось спать, а не думать, но в кармане болталось шесть франков, и роскошь антисонных лепешек была недоступна.

Уснуть же естественным способом мешали шум и отсутствие жилища.

Наверное, сейчас была ночь. Город задыхался в хриплых спазмах веселья.

Пары ароматов, вырываясь из жирно хлопавших дверей ресторанов, осаждали Марча.

Он припоминал, силясь себе уяснить, что с ним произошло. И не мог понять.

В филантропических учреждениях ему отказывали, как иностранцу, а его паспорт, испещренный визами разных стран, внушал властям опасение.

А ведь как логически жестоко сложились обстоятельства! Будучи замешан в столкновении с полицией на почве безработицы, он просидел с месяц и был выслан за пределы Англии.

В надежде на заработок Марч перелетел Ла-Манш.

И вот, попав в Париж, он завертелся.

Выстаивая часы у пекарен, внюхиваясь в щемящий запах хлеба, Марч не понимал города, потому что город жил в нем, раздражал и требовал.

Расширенные зрачки Марча натыкались на великолепие сыров, бутылок, лакированных авто.

Постепенно Марч убедился, что ничего не существует в действительности. Он с ужасом чувствовал, как забывает вкус хлеба. Взор туманил разварной картофель, окутанный прозрачной дымкой пара.

Англичанин выбегал из кафе, куда он заходил посидеть, и говорил себе: "завтра".

О, шесть франков нужно беречь!

Желанное "завтра" растворялось в обычном "сегодня" и уже наматывалось на катушку голодных дней. Марч сосал пустую трубку и удивлялся.

В миллионном Париже, где каждый этаж утопал в полных съестных витринах, для него не было куска мяса.

Он видел, как проклятые призраки ели фантастические булки, пили разноцветные жидкости и шелестели кредитками.

И, наконец,- это пришлось на 20 июня,- Марч не выдержал. Когда он принял решение и встал со скамейки, то почувствовал, что от голода тело стало невесомым, а ноги разлетались, как перья.

В первом же баре, за липким столиком, Марч убедился, что картофель существует не только в мозгу, а бифштекс взволновал его сочной реальностью.

Когда подали кофе, Марч осторожно отхлебнул и прислушался, как жгучая змейка разлилась теплотой в груди.

Второй глоток одурманил его.

Грязные стены бара поползли в розовой кашице тумана, трубка задышала голубой струей, и Марч тихонько рассмеялся от блаженства.

"Лавузен,- вспомнил он,- а почему бы нет? Это любопытно!"

- Получите! - скомандовал Марч и, покачиваясь как пьяный, вышел из кафе.

В дверь постучали.

- Войдите!

Марч остановился. Лавузен спиною к гостю шнуровал ботинки.

- Может быть, вы заняты, мсье Лавузен?

- Нет,- Француз упорно не поворачивался к Марчу.

- Простите, но вы могли меня забыть. В тот...

- Помню, садитесь,- оборвал Лавузен, с пыхтеньем принимаясь за второй ботинок.

Марч взялся за спинку стула.

- У вас странная мебель, она рассыпается при легком прикосновении.

- Возможно. Когда путешествуешь, мало обращаешь внимания на условия. У себя в Англии я приму вас в соответствующей моему королевскому званию обстановке.

- А скажите, мсье Лавузен, когда это с вами началось, то есть виноват, я хочу спросить, не страдали ли ваши родители...

- Прошу соблюдать этикет,- пробурчал Лавузен,- и по возможности меньше странных выражений, сэр!

Молодой человек вынул портсигар.

- Могу предложить вашему... высочеству?

- Благодарю вас,- обернулся Лавузен.

Марч, бросив портсигар, схватился за голову и замер, открыв рот.

Гладко выбритое, слегка скептическое лицо смотрело на него: глаза незнакомца щурились. Левой рукой он спокойно приглаживал английский пробор.

- Ваше смущение понятно, сэр,- пожимая плечами, медленно уронил неизвестный.

- Виноват. Я хотел видеть художника Анри Лавузена и мне показалось, что я слышал его голос,- Марч проглотил слюну, не спуская глаз с лица незнакомца.

- Да, я его спрятал, как вы изволили остроумно выразиться, в самом себе, сэр!

Марч прислушался.

Знакомый, слегка сиповатый голос Лавузена принадлежал молодому человеку с пробором.

- Но, сэр, я прямо теряюсь...- Марч облизал сухие губы.- Черт вас возьми, не прикасайтесь ко мне, или я сорву с вас маску!

- Попробуйте,- незнакомец взял руку англичанина и ногтем провел от своего лба до подбородка.

- Настоящее тело,- прошептал Марч, не отрывая напряженного взгляда от знакомых серых глаз.

- Патентованная человеческая кожа,- подхватил незнакомец.

- Вижу, чувствую. Но, что это значит, сэр?

Человек пожал плечами:

- Мне надоело быть Лавузеном. Я перевоплотился. Вот и все.

- Это бессмыслица! - уже неуверенно прошептал Марч.

- С точки зрения здравого смысла,- загадочно улыбнулся человек с пробором,- да. А если смотреть так, что жизнь - это плакат и все краски вселенной к твоим услугам - выходит проще. Наука, Суаттон, наука!

- Значит, вы Лавузен?

Художник поклонился.

- Но, сэр, этого не может быть! - взметнулся Марч.

- Послушай, дорогой. Твое лицо напоминает мне сомневающегося идиота, каких так много в эпоху гениальных открытий человечества,- примирительно заметил Лавузен.- Я просто доказал, что ты не прав и должен будешь взять обратно свои слова о моем сумасшествии.

- Конечно. Я извиняюсь, готов признать себя щенком, хотя бы для того, чтобы всю жизнь следовать за вами, мсье Лавузен, если вас так можно назвать.

Художник строго посмотрел на него.

- Разумеется, для тебя я Лавузен... Для других... Дай руку, Марч. Мне кажется, что мы будем друзьями.

- Англо-французский союз,- с полуулыбкой ответил Марч.

Лавузен поморщился.

- Соблюдайте здравый смысл, прошу вас!

- Мм... Это будет похоже на жульничество. Просто деловой союз.

- Но как вам это удалось? Мсье Лавузен, сознайтесь теперь, что это шутка.

- Ты непоправимо глуп, Марч. Рассказывать слишком долго. Препараты, химия, сплавы, кожа каких-то животных - целая мастерская. Я ничего не помню. Это был какой-то транс. Кроме того, я больше следил за этим человеком, чем за его работой.

- Лавузен, вы говорите, что наука это мастерская безумия?

- Может быть. Я пошел дальше. Мне хочется проверить одну упорную формулу англичанина - здравый смысл,- вот зачем понадобилось это перевоплощение.

- И вы никогда не будете прежним Лавузеном?

- Никогда. Но довольно болтовни! За дело, Марч, или....- художник указал на дверь,- вы свободны!

Несколько минут Марч колебался.

- За дело, мсье Лавузен, я не знаю, чего вы хотите, но я ваш. Сходят с ума один раз, и теперь мне уже все равно.

- Возьмите газету, разверните правую страницу.