Мысли рассеялись, дальше пошел гулять с Никой. Хотел бы

      Нику спустить с поводка, чтоб побегала малость собака,

      но еще люди есть в парке, боюсь, как бы не покусала.

      Ника в своем поведенье уже изменилась. Ее ведь

      помню щенком еще, после собакою юной, тогда с ней

      на поводке очень сложно гулять было, просто тянула

      так за собой, что обоими пятками в землю, бывало,

      я упирался, поскольку и раньше гулять приходилось

      с ней, когда Ира с Борисом в Израиле были, к примеру.

      Нынче же стала матерой собакой, гораздо спокойней

      ходит по парку, хотя иногда вырывается все же.

      В ней перемена такая заметнее мне потому ведь,

      что больше года, а может и двух, с ней гулять не случалось.

      Больше сейчас она нравится мне своим нравом спокойным.

      Даже порою гляжу на нее, ощущенье такое,

      что размышляет она и грустны ее мысли как будто.

      Не удержусь и начну разговаривать с ней на предметы

      общего, что ли, характера, об одиночестве, скажем,

      вот, мол, тебя не пускают в свой круг те собачки и я же

      так же как ты одинок. Ничего, мол, судьба им такая,

      нам же другая судьба. И поглажу ее по затылку.

       ГЛАВКА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

      Вот мы прошли через парк и к заборчику с Никой приткнулись,

      здесь я ее отпустил с поводка погулять, сам же начал

      зорко следить, чтоб случайных прохожих вокруг не возникло.

      Знаю, что Боря не так напрягается, если прохожий

      рядом появится, даже залает коль Ника с угрозой,

      он говорит человеку, чтоб замер тот, после собаку

      иль подзывает иль сам подойдет и возьмет за ошейник.

      Я же боюсь, что меня не послушает Ника, укусит

      вдруг человека, поэтому если появится кто-то

      в ста или менее метрах от нас, даже если собака

      не замечает пока человека, ее подзываю

      и за ошейник беру, поводок прикрепляю. Пока что

      нет никого, и собака свободно гуляет: то землю

      нюхать начнет, то замрет и уставится в даль, где увидит

      что-то свое, то вдруг слушать начнет напряженно пространство

      парой обрезков-ушей, ибо часто мастиф обрезают

      уши и хвост; то расслабится, бегать начнет меж деревьев.

      Звезды видны меж деревьев. Прекрасное звездное небо.

      Если подольше смотреть, то заметно, как звезды мерцают.

      Южная ночь почему-то мне вспомнилась. Крым. И в степи мы,

      юноши, девушки, сидя на спальных мешках, разговорам

      и романтическим и задушевным порой предаемся,

      глядя на звезды, травинку жуя или стебель полыни,

      слушая плеск набегающих волн на прибрежные камни.

      Сердце таит неизбывное, столько надежд, столько грусти,

      столько любви. И такое же звездное небо, как нынче.

      Все вопрошал я тогда, глядя в небо ночное, зачем мы

      все родились? Для чего? Как бессмысленно это, должно быть.

      Но говорило мне сердце: смысл есть, и он сладок безмерно.

      Не обмануло меня мое сердце. Но сладость открытий

      в прошлом осталась, теперь же черед для сухих размышлений

      уж наступил, и они говорят в пользу смысла Творенья

      больше чем прежде, вот только сердечные силы не могут

      дать мне той сладости и той надежды, как в юные годы.

      Ника слегка зарычала, увидев, как к нам приближалась

      пара, мужчина и женщина, что по дорожке спокойно

      и очень медленно шла, моцион совершая вечерний.

      Я дал собаке команду "Ко мне", но Никуля все так же

      грозно рычала, однако, идущая встречная пара

      остановилась, заметив собаку, затем развернулась

      и в направленье обратном пошла тем же медленным шагом.

      Ника рычать перестала, но взглядом их сопроводила.

      Чуть поругал ее, Ника как будто бы и понимала

      суть моего недовольства, всем видом своим говоря мне:

      "Ну, не смогла удержаться... Что сделаешь?.." И подлизаться

      тут же ко мне попыталась: обрубком хвоста замахала.

      Чтоб не испытывать больше судьбу, поводок пристегнул я

      и по дорожке пошел, не спеша, глядя в звездное небо.

      В армии, помню, служить приходилось мне ночью обычно,

      были вокруг только горы, вверху только звездное небо.

      Там-то впервые заметил, что звезды тускнеют, как только

      в небе луна появляется, главный источник ночного

      света. А если в горах лежит снег, и луна ярко светит,

      то вокруг видимость на километры в мельчайших деталях.

      Если же в небе луны не видать, и вокруг нету снега,

      темень такая, что ногу нетвердо ты ставишь на землю,

      ибо не видишь земли под ногами, особенно если

      быстро шагаешь под гору, тогда сфокусировать просто

      не успеваешь ты зрения, чтоб разглядеть куда ставишь

      ногу свою и слегка начинают пружинить коленки,

      то подгибаясь, то вверх ваше тело толкая чрезмерно.

      Многие вещи в горах по-другому открылись. К примеру,

      понял, что значит, когда тишина оглушает. А если

      слово сказал ты негромко, то ночью возможно услышат

      за километры его. Где понять городскому все это?

      Ника порой замирала и нюхала землю, с ней вместе

      я останавливал шаг и смотрел на нее иль окрестность

      обозревал. Монастырскую стену, бойницы, строенье,

      что за стеною виднелось, осматривал, думал: "Аслябя

      здесь похоронен, монах, он же воин, который когда-то

      вместе с известным чуть более всем Пересветом на битву

      на Куликовскую благословлен был святым Преподобным

      Сергием. Помню, как в школе один мой товарищ, мальчишка,

      выслушал от педагога вопрос: кто, мол, Вань, в Куликовской

      битве тогда победил, и ответил, шмыгнув звучно носом:

      "Наши..." Мы долго смеялись, как будто бы речь о футболе

      шла. Но, конечно, он прав. Победили ведь наши в той битве.

      Я посмотрел на часы: сорок пять уж минут как гуляем.

      Можно идти потихоньку домой. Как полезна прогулка

      эта вечерняя: словно туман, что ложится на землю,

      так и покой лег на сердце мое, взгляд остался же чистым.

      Или, быть может, присутствие рядом собаки так чистит

      душу и зренье; наверное, все компоненты важны тут.

      Плюс еще запах весны, что совсем не дурманит, бодрит лишь.

      Вот интересная тема - весна. Почему-то сравненье

      в этот раз хочется сделать с вином. Опьяняет, понятно.

      Но ведь еще очищает от шлаков, что в теле скопились,

      как и вино в небольших и разумных количествах. Впрочем,

      как и вино, так, порой, и весна обладают эффектом

      и совершенно обратным: родят отвращение к жизни.

      Нику повел я домой по другой стороне мини-парка,

      где фонарей уже не было, мимо ворот на запоре,

      что преграждали дорогу к церквушке, которой на фоне

      неба ночного видна была маковка чуть в отдаленье.

      В этой церквушке мы с Ирой бывали на праздники Пасхи

      и Рождества. Помню, после Израиля Ира вернулась,

      где-то как раз перед Пасхой, и вот мы отправились в церковь,

      чтоб посмотреть Крестный ход и самим поучаствовать, может.

      В церковь вошли. Ира с бабушкой разговорилась, что книги