Вернувшись с Рейлой в каюту, разложили ее вещи. Потом та показала ей, как пользоваться корабельным душем и ушла, пообещав навещать в свободное от работы время. Девушка вымыла Альбину и уложила ее в кроватку, крепившуюся к полу рядом с ее койкой. Закончив с делами, взяла чистую одежду и отравилась в ванную. Помокнув под тугими струями теплой, почти горячей воды, минут пятнадцать, основательно вымыла волосы, чувствуя, что они, наконец, стали действительно чистыми. В городке такой возможности у девушки не было — на мытье выдавалось определенное количество горячей воды. Потом мылась сама до тех пор, пока не почувствовала, что еще немного, и с нее начнет сходить кожа. Вытершись мягким полотенцем, надела свежую одежду, наслаждаясь ощущением чистоты, и вышла из ванной, на ходу отжимая в другое полотенце мокрые волосы. В этот момент она и услышала крики.

Кто-то быстро шел, почти бежал по коридору. Шаги замерли около ее каюты. Затем дверь распахнулась, и Николь увидела мужчину пятидесяти лет. Коротко стриженые волосы цвета соли с перцем топорщились ежиком, внимательные глаза пристально рассматривали ее из-за стекол очков в старинной оправе. По нашивкам на форме девушка определила, что перед ней главный корабельный врач.

— Ты? — на лице его сменяли друг друга удивление, растерянность, злость.

— Простите, — девушка подняла полотенце и повесила его на спинку стула.

— Это ты оказывала первую помощь капитану Рошану? — он еще раз смерил ее взглядом.

— Да, — испуганно произнесла Ники. — Капитан? Он?..

— Да будет жить твой капитан, — улыбнулся врач, проходя в комнату и опускаясь на другой стул. — Ну, надо же, такая молоденькая, а рука твердая. Да половина хирургов с многолетним опытом работы так не умеет. Девочка, ты даже не понимаешь, что ты сделала, — Он подошел к ней и неожиданно крепко обнял.

— Но ведь рана… — девушка не могла понять, за что ее хвалят, ведь Рошан чуть не погиб после ее действий.

— А что рана? Мне и дел-то почти не было. Ты так аккуратно все делала, что одно удовольствие работать было. Да у него и шрам заметен не будет, — мужчина не скрывал своего восхищения. — Да паука вытащить — это же сколько сил надо приложить. А они редко когда бывают без сюрпризов. Аптечка-то у тебя стандартная была.

— Да, — в видах аптечек за месяцы, проведенные в госпитале, Николь научилась разбираться, — но усиленная. Для боевых частей.

— Да чем там усиленная, — махнул рукой ее собеседник. — Добавили ампулу противошокового, пару анестезии да десяток бинтов, вот и все усиление. А паук без сюрприза не бывает. Так что ты все правильно сделала.

— Тогда почему же рана так воспалилась? — Ники, поняв, что мужчине не удобно разговаривать со стоящей женщиной, села.

— Милая моя, — улыбнулся он, — раны от таких снарядов опасны не столько тем, что его сложно извлечь, сколько наличием в них смазки, которую в бытовых условиях невозможно полностью удалить. Вот в госпитале это могли сделать.

— В господина капитана кто-то из медперсонала стрелял, — тихо произнесла Ники.

— Ничего себе, — выдохнул врач. — То-то я удивлялся, что он не обратился за профессиональной помощью. Значит, что-то серьезное там раскопал, что они его убрать пытались.

— Господин военврач, а когда я смогу увидеть господина капитана, — решилась спросить она.

— Альфредо, меня зовут Альфредо, и можно без господина, — улыбнулся он. — А увидеть, думаю через пару дней. Пусть поспит пока, сил наберется. Да и вам с малышкой отдохнуть надо, а послезавтра посмотрим.

Мужчина поднялся, еще раз внимательно смерил девушку взглядом и вышел из каюты.

Рошан стоял на пересечении двух улиц, на единственном освещенном светом участке. Вокруг него слышались голоса, смех, проезжали мобили. Но он не мог различить людей, разобрать слов. Лишь смутные силуэты зданий уходили ввысь. И нужно совсем немного — сделать всего один шаг туда, к ним, и он увидит всех, сможет подойти, начать разговор. Но что-то удерживало его от этого шага.

Внезапно на грани света и тьмы появилась женщина. Белое платье подчеркивало фигуру, огненно-рыжие волосы рассыпались по плечам. На руках она держала маленького мальчика, игравшего с ее бусами.

— Лилиан, — Рошан сделал шаг к грани.

— Стой! — ее голос был чуть слышен.

— Лилиан, ведь это же… — он запнулся на ходу и замер в шаге от тьмы. — Ты же…

— Я не могла не прийти, — еле слышный шелест.

— Почему, Лилиан? — всего шаг до нее, всего один шаг.

— Я хочу предложить тебе выбор, — по лицу ее скользнула тень улыбки.

— Какой? — он смотрит на мальчика. Те же темные волосы, синие глаза, что и у него, а черты лица стоящей перед ним женщины. Сын, их сын, погибший на неизвестной, оставленной всеми планете. И он уже догадывается, какой выбор хочет предложить ему та, которую он любил больше жизни. И все же он хочет услышать это от нее.

— Ты можешь уйти с нами, или остаться там, — она словно читает его мысли.

— Жестокий выбор, — тихо шепчут его губы. — А что будет с Ники.

— Забудь о ней, ты же будешь с нами, — она призывно улыбается, только в глазах пустота. — Пойдем, мы скучали без тебя.

Шаг назад. Улыбка пропадает с лица женщины. Он уже не различает до боли родных черт — лишь слабый силуэт на фоне тьмы.

— Твой долг всегда был важнее, — шипит она, — даже тогда твой долг оказался важнее нас. Все годы твой долг стоял между нами. Твоя пресловутая честь…

Сердце болезненно сжимается. Еще шаг. И вот он не слышит ее. Новый шаг, и его окутывает родная темнота забытья.

Сквозь закрытые веки пробивался свет. Что-то настойчиво и раздражающе пищало над ухом. Немного ныла спина и левое плечо, и очень хотелось пить. Рошан открыл глаза, поморгал, привыкая к свету.

Светло-серый металл стен и потолка, приборы в изголовье. Они-то и издавали этот неприятный звук. Значит, он не в своей землянке, а если судить по чуть заметному покачиванию, и не на планете. Это могло означать лишь две вещи: его ранение было слишком тяжелым, или Ники сделала что-то не то, когда вытаскивала из него ту штуку.

При мысли о девушке с губ сорвался стон. Неужели она осталась на той чертовой планете. Он же обещал ей.

— Господин капитан, — услышал он тихий женский голос.

Он чуть повернул голову, и это движение отозвалось слабой болью в спине. Но неприятные ощущения мгновенно отошли на второй план. Рядом сидела молоденькая девушка, почти девочка. Светлые волосы чуть ниже плеч обрамляли заострившееся от недоедания, но довольно миловидное личико. Чуть курносый носик, несколько веснушек на щеках, бледные губы. Большие зеленые глаза приковывали е себе внимание, заставляя тонуть в них. Черная рубашка подчеркивала бледность и худобу девушки.

— Ники? — пришло узнавание.

— Да, господин капитан, — радостно улыбнулась она, и зеленые глаза засверкали. — Вам что-нибудь надо?

Рошан невольно улыбнулся в ответ. Как не похожа эта Николь была на ту Ники, что он привык видеть в госпитальном городке. С волос смыт серый налет, одежда подчеркивает ладную фигурку. Из взгляда исчезло отчаяние, тревога, появилась уверенность в будущем. Сама собой распрямилась спина.

— Красавица, — выдохнул он. От долгого молчания голос был чуть хриплый. — Встретил бы где-нибудь — не узнал бы.

— Спасибо, господин капитан, — на ее щеках появился румянец.

— Как вы тут? Никто не обижает. С Альбиной все в порядке? — засыпал он ее вопросами. Хотелось прижать ее к себе, узнать вкус ее губ, почувствовать, как она прижмется к нему. Хорошо, что он на больничной койке, иначе кто знает, чем бы все закончилось.

— Все хорошо, господин капитан, — с улыбкой ответила она. — К нам очень хорошо относятся. Аля ползать пытается, правда в основном попой вперед, и все в рот тянет.

— А что ты ее с собой не взяла? Только сейчас Рошан заметил, что девочки нет рядом, а ведь Ники никогда не оставляла ее одну.

— Я когда к вам уходила, она спала. Ну и с ней согласились посидеть, — такое наивное в своей простоте объяснение заставило Рошана почувствовать, что он ревнует ее к неизвестному помощнику, внезапно возникшему в жизни девушки. Николь, тем временем, продолжила, — Рейла женщина хорошая. У нее своих детей трое. Если бы не ее советы, я бы сейчас не знала, что делать. Привыкла, что Аля все больше спит. А она, оказывается, очень активная и деловая.