Заскулил, сжимаясь всем телом.

Господи, Тень, скажи, как это называется?!

Молчала, как будто на сторону врага перешла.

Зачерпнул воды полные ладони, брызнул в лицо, сделал несколько вдохов и опустил чугунную голову под кран, позволяя воде прочертить дорожки на белоснежной рубашке.

Драко готов был повесить себя на забор и выколотить из-под вен этот запах, как застоявшуюся пыль, потому что не могло так быть – не с ним.

В глаза посмотрел – чужие. Дикие, ненормальные. И привычного холода словно нет, только безумие, как у дьявола.

Сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

Хватит, ну хватит, Господи! Ну пожалуйста…

– Сука, – выдохнул, сплюнул, сполз по стене на пол.

Воздух весь вышел, как будто и не было никогда. Прикрыл глаза. Запах вернулся. Показалось, что на миг он очутился в саду Нарциссы, где розы – и гордость, и смерть. Их там так много, что можно задохнуться. Вот они – белые, алые, розовые. Мерзкие, как разложившийся труп. Тряхнул головой – еще. Другая ассоциация, более вшивая. С дебильной улыбкой, вздернутым подбородком и пышной копной волос, от которых несет. Несет этими… сраными… розами.

Снова согнулся над раковиной, сплюнул каплями своей крови – когда прокусил губу?

Сделал глубокий вдох.

– Ладно, Драко. Успокойся. Просто успокойся. Ты устал и задолбался, у тебя выдался сраный год, который давит тебя. Больше ничего. И нервы эти – ничего. И запах этот тоже – просто бзик.

Все пройдет. Это пройдет.

Сука, просто скажи, что пройдет!

– Малфой, ты в порядке?

Драко был уверен, что голос ему почудился, готов был поклясться. Пока не увидел ошалевшее лицо в отражении. Повернулся на пятках, уверенный, что убьет. Вот сейчас. Прямо сейчас.

– Это мужской туалет!

Рявкнул так, что грязнокровка подпрыгнула. Заморгала своими пушистыми ресницами, словно взлететь хотела, а Малфой молил. Уходи. Убирайся, проваливай, съебывайся отсюда, пока я не наделал еще больше глупостей!

– Меня профессор Слизнорт отправил – проверить как ты.

– Вали и скажи своему профессору, чтобы шел на четыре стороны!

– Малфой…

– Заткнись!

Не понял, как оказался рядом с ней – только через секунду уже сжимал худые запястья своими руками и пытался поймать ее взгляд.

Хоть один. А она отворачивалась.

Как сука, как самая последняя тварь отворачивалась.

– Мне больно, Малфой, пусти, – как шавка заскулила, почти по-собачьи.

И вдруг, совершенно вдруг, стало легче в разы. Так быстро, на скорости «Молнии» – вот он рычит и кусает губы, а через секунду уже совершенно расслаблен – читает эмоции Грейнджер, как книгу.

Снова спокойное дыхание, ледяной взгляд и усмешка – почти настоящая.

– С удовольствием, только после того, как признаешься.

Сверкнула глазами:

– Признаюсь в чем?

Вот оно – жидкое, объяснимое – желание выплеснуть на него всю свою злость и нежелание слушать его ответы.

– В том, что подсматривала за мной. Надеялась, что я здесь не один, а Грейнджер? Думала, что я трахаю здесь какую-нибудь когтевранку? Прямо в туалете, загнув ее над унитазом?

Вздрогнула, вырвала руки, глядя таким разъяренным взглядом, что стало туго в поясе.

– Господи, Малфой, какой же ты…

– Какой?

Грязнокровка отвернулась, усиленно думая. Щеки уже пылали, а волосы разлетались от тяжелого дыхания.

А Драко дрожал, чувствуя, как мозг скатывается в штаны.

Посмотрел на ее лицо и слегка подрагивающие губы – пошлые до стонов картинки мелькнули в сознании. Приятной негой в низу живота. Наклонил голову набок.

– Ну, какой, Грейнджер? Красивый? – сделал шаг вперед, заставляя ее отступить. – Знаю, что красивый. И ты знаешь. И если я спрошу это, глядя тебе в глаза – соврать не сможешь.

Он улыбался. Так по-настоящему и дико. Просто эйфория уже начала закладывать уши. Он сам не ждал, что так будет. Что следующую дозу она даст неосознанно. Легко и так просто. Сама принесет и выплеснет прямо в ладони.

Еще один шаг.

– Или, быть может, ты хотела назвать меня сексуальным? Тоже не новость, – тихо засмеялся, почти вжимая девушку в железные дверцы кабинок. Нависая над ней. Заставляя зажмуриться.

Положил одну руку слева от ее головы. Чуть наклонился. Все еще влажные волосы упали на лоб, и вот оно – тот самый знак, которого он ждал.

Грейнджер проследила за тем, как он отбрасывает пряди с лица. Долго смотрела, дыша, как в последний раз, а потом – Боже – закусила губу. На секунду, на самую крохотную секунду, но закусила.

И Драко еле сдержался, чтобы не застонать. Прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

– Ну, скажи, Грейнджер, – ласково шепнул в ухо. – Ты ведь хотела бы потрогать меня? Я видел вчера твой взгляд. Хотела бы…

Распалял ее, играл, как кот с мышкой и сам же заводился, до дикости. Розовые щеки, сбитое дыхание – он готов был поклясться, что эта маленькая паршивка желала его. Прямо в этот момент.

И он желал до хриплого голоса.

Мысли все перекрыло легко и безболезненно, густым туманом застилая глаза.

– Ответь мне, Грейнджер. Ты никуда не уйдешь, пока не ответишь…

– Нет, – слишком хрипло для такого «нет».

Дрожали уже не только руки, но и все тело. Хуже, нужно сделать хуже. Пусть она просто сдастся ему, позволит пытать себя днями, годами, веками – пусть просто сделает это!

– Ммм, как же мне нравится это «нет». Грейнджер, а может ты не хотела смотреть, как я трахаюсь с кем-то? Может быть, ты думала, что я делаю это… один?

Ничего не ответила. Все еще воротила взгляд, мотая головой из стороны в сторону. Еще одно «нет».

Ее трясло. Драко не мог понять – унижение это, страх или желание. Скорее что-то смешанное и цветное, как конфеты из «Сладкого королевства». Неожиданно захотелось попробовать ее на вкус. Не только губы – а всю. Грязную, скрипящую на зубах. Влажную от его слов.

От этих мыслей поплыли стены, а член запульсировал сладкой болью.

– Хочешь сейчас посмотреть?

– Нет, Малфой, пусти меня…, – шепотом. Таким раздирающим шепотом. И вот они слезы – мокрые, как роса, но мало их до безумия.

Хотелось еще.

– Нет, Грейнджер. Ты будешь смотреть.

Сам не понял, зачем сказал это, а руки уже потянулись к пряжке ремня – щелчок. И судорожный гриффиндорский выдох.

Крышу снесло к чертям. Он не заметил, как вжикнул молнией на брюках и оскалился, чувствуя бешеный прилив сил.

– Посмотри на меня, – умоляюще. – Грейнджер, посмотри на меня.

Снова мотнула головой, а он так не хотел кричать. И эта ее беспомощность настолько сводила с ума, что хотелось стянуть с нее мантию и вгрызться зубами в соски. Прикрыл глаза на секунду, ощущая, как член обжигает пальцы. Уже совсем твердый – Мерлин – только от ее вида.

– Малфой, – заскулила, боясь пошевелиться, потому что он упирался своей плотью куда-то в ее бедро. – Пусти меня, я прошу…

Прошу. Она просила. Драко покатал это слово на языке, приблизился губами к ее лицу, оставляя расстояние в пару сантиметров.

Господи, да она же боится меня, как смерти!

– Посмотри на меня, – снова. И на кой ему этот взгляд? – Посмотри, Грейнджер, посмотри на меня. Посмотри.

Он не знал, что подействовало – умоляющий тон или член, влажной головкой пачкающий ее форму.

Девушка вздрогнула от его дыхания, сжала плотнее губы, а потом – да – встретила его взгляд своим.

И сердце со звоном рассыпалось.

Начал движения медленно, знал, что в таком состоянии кончить – раз плюнуть. И в глаза смотрел, словно черпая из них силу. Она все еще нервно моргала и слезы текли по щекам, но дрожь прекратилась. Словно ненависть заткнула ее собой.

Полный неизбежности взгляд подкидывал Малфоя к звездам и не хотел отпускать. Высоко, так, что можно застрять головою в облаке.

Она больше не просила и не говорила ничего, просто смотрела, смотрела, как он и хотел, а Драко двигал рукой, сжимая сильнее, хватая голодным ртом воздух. Ловил ее выдохи своими губами – близко, до остервенения близко.

Мысленно проник сквозь сомкнутые губы своим языком – жарко, судорожно сокращаясь, вылизал ее всю, небо, язык, прошелся дорожкой по ряду нижних зубов, а потом отстранился, заставил сесть на колени и…

– Ааа, – даже и думать не собирался о том, что простые фантазии вызвали в нем этот горячий, наполненный тянущей болью стон.

Но это жгло внутренности – как он хотел, чтобы дрожащие губы Грейнджер сомкнулись на его влажной головке. Сейчас. Хотел до безумия, до белой пленки на глазах. До скрипучих вздрагиваний и истошных воплей.