Он вытащил из рукава свиток.

 — Я даже не буду тебя добивать. Подожду, пока ты умрешь, а потом возьму с собой в качестве трофея, — ухмыльнулся он, — Ты станешь моим лучшим творением. Вечно красивой и вечно сильной. Вот оно настоящее искусство.

 После этих слов Тсунаде почувствовала, что дышать становится сложнее с каждой секундой. Похоже, яд действовал на все внутренние органы и медленно прекращал их деятельность.

На ее лице появилась улыбка. А потом Сасори услышал хриплый смех.

 — Что ты смеешься? — поинтересовался он, задумываясь над тем, не является ли это одним из эффектов его яда.

 — Попадись тебе другой противник, у него не было бы и шанса победить, — пробормотала Тсунаде.

Сасори увидел, как она складывает единственную печать.

 — Снятие секретной печати, — с этими словами маленькая татуировка на лбу Сенджу в виде ромбика начала расплываться причудливым узором по лицу. Затем вокруг женщины возникла едва различимая тусклая оранжевая аура, — Регенерация клеток.

От кожи Тсунаде пошел пар. Ожоги на ее теле начали исчезать на глазах, а царапина на щеке затянулась. Не прошло и двух секунд, как Тсунаде смогла встать.

 — Не существует яда, к которому я не смогу найти противоядия. Сейчас у меня было слишком мало времени, поэтому я решила показать тебе своё искусство. Этой техникой я обновила все клетки в своём теле, избавившись от твоего яда, — пояснила она.

Женщина усмехнулась.

 — Эта печать на моём лбу — моё хранилище чакры. Распечатав его, я стала быстрее, сильнее, выносливее. Короче говоря, мне хватит и одного удара, чтобы разделаться с тобой.

 — Невероятно... — прошептал Сасори. Он был удивлен. А его, надо сказать, сложно было удивить.

Он усмехнулся.

 — Теперь мне еще больше захотелось получить тебя в свою коллекцию! — воскликнул кукловод.

Он сдернул с себя плащ, и Сенджу увидела его оголенный торс. Торс, выточенный из дерева умелыми руками. В груди Акацуки на месте сердца была расположена колба с его внутренними органами. За спиной Сасори расправились механические крылья с пропеллерами из острых лезвий. Тсунаде заметила, что к одной его руке прикреплена трубка, ведущая к балону, прикрепленному к спине. Очевидно, это был огнемет, поначалу сбивший Сенджу с толку.

 — Ты сам стал куклой... — промолвила она, — кто бы мог подумать.

Сасори поднял на нее свой взгляд.

 — И скоро ты станешь такой же, как и я. Давай, решим исход этого боя. Напада... — договорить он не успел, поскольку из груди, вернее, из банки с внутренними органами у него вышло длинное прямое лезвие меча. Меча Кусанаги.

Когда убийца выдернул меч из его деревянного тела, кукловод с грохотом упал, и при ударе о поверхность крыши у него отвалилась голова и покатилась к ногам Тсунаде. Куклы, сражающиеся с шиноби Конохи, начали одна за другой падать вниз. Сенджу уставилась на Орочимару, у которого в открытом рту исчезало лезвие Кусанаги. Когда меч полностью исчез в глотке саннина, тот облизнулся.

 — Орочимару... — процедила Сенджу.

 — Не стоит благодарности. Эта техника укорачивает твою жизнь. Побереги чакру, Тсунаде, — прошипел бледный мужчина, сверкнув глазами.

Тсунаде хотела что-то сказать, но поняла, что тот прав. Узоры на ее лице вновь собрались в единый маленький ромбик на лбу, и белки клеток перестали обновляться под воздействием чакры.

Рядом послышался шорох, и между Тсунаде и Орочимару появился Джирайя, целый и невредимый.

 — Ты жив?! — удивилась Сенджу.

 — Наш Шахид-подрывник потерпел неудачу, — усмехнулся беловолосый саннин, почесав затылок, — Мне удалось отсрочить взрыв на несколько секунд, заключив Дейдару в технику Жабьего Рта. После этого Гамабунта быстро доставил меня сюда. Очень мило с его стороны.

 Тсунаде проронила улыбку.

 — Приятно осознавать, что спустя столько лет ты еще способен нас удивлять, — усмехнулась она.

 Орочимару жестом руки заставил ее замолчать.

 — Это отложим на потом. Сейчас есть проблемы посерьезнее, — прошипел он, посмотрев на арену.

Тсунаде и Джирайя замолчали, и тоже посмотрели на то, что происходит на стадионе.

 — Это... Шукаку?! — воскликнула Тсунаде, — И как можно было его не заметить?

Джирайя показал пальцем на один довольно яркий объект.

 — А это Наруто!

Действительно, Узумаки Наруто, покрытый толстым слоем оранжевой чакры, ничтожно крохотный по сравнению с выросшим до размеров пятиэтажного, если не больше, дома песчаным монстром. Шиноби выскакивали на арену и метали в Шукаку кунаи и сюрикены. Наруто пока что не привлекал их внимания.

 — Тсунаде! Помоги раненным. Оружие марионеток Акацуки было пропитано ядом, — распорядился Орочимару, — Джирайя! Прикажи шиноби не атаковать Наруто и поскорее разыщи Тэнзо.

Он сложил печать концентрации.

 — А я помогу Наруто.

"Я стал быстрее и сильнее. И почему-то всё еще жив. Кьюби... неужели это ты меня спас?" — подумал Узумаки, ловко уворачивась от огромной песчаной лапы Шукаку.

 Никто ему не ответил. В ушах было лишь булькание чакры в странном оранжевом покрове и крики шиноби, атаковавших Шукаку издалека метательным оружием.

Наруто ухмыльнулся, оценивающе глядя на своего гигантского противника. Пока демон Пустынных Песков отвлекся, блондину выпал отличный шанс провести собственную атаку.

Он направил на монстра свои руки, изобразив ладонями подобие пистолета и начал палить по нему воздушными снарядами, срывающимися с кончиков указательного и среднего пальцев.

Эти воздушные пули были намного мощнее, чем раньше, и Шукаку устремил недобрый взгляд на Наруто, окутанного оранжевой аурой, который был для гигантского демона, словно букашка.

Он разинул пасть, и довольная улыбка быстро сползла с лица Узумаки. Гигантское воздушное ядро полетело прямо в него. Наруто заворожено смотрел на падающий на него снаряд и не мог пошевелиться, но вдруг перед ним мелькнула маленькая тень, а затем джинчурики увидел перед собой Хинату, которая хотела защитить его от воздушного ядра, отбив его или же приняв весь удар на себя. Хьюга встала в боевую стойку, не собираясь уходить со своего места.

Блондин почувствовал, как его переполняют ужас и страх. А в следующий миг послышался грохот.

 — Техника призыва. Врата Рашомона! — донеслось знакомое шипение до блондина.

Прямо перед Хинатой из земли выросла огромная железная конструкция с изображенной на ней мордой какого-то демона устрашающего вида. Ядро врезалось в преграду и, проделав во вратах небольшую вмятину, исчезло. По всей арене и трибунам прошлась звуковая волна как от удара гигантского колокола. Шиноби скорчились и схватились за свои головы, все, кроме Орочимару и Наруто, до которого все звуки доходили как будто сквозь воду.

Он заметил, как Хината упала на колени, дрожа всем телом, и в этот миг всё сознание блондина заполнила злоба и ненависть на гигантского песчаного монстра. Он хотел броситься к Хьюге и помочь ей неведомым образом, но Орочимару, заметивший, что за спиной блондина вырастает хвост из чакры, остановил его. Саннин сообразил, что еще немного, и покров Кьюби станет жгучим и опасным для людей.

 — Не тронь ее! — прошипел он резко, и блондин не смог пошевелиться, подчиняясь приказу.

Орочимару ухмыльнулся.

 — Дело еще не завершено, — добавил он уже мягче, — остальное оставь на потом.

Врата Рашомона с грохотом провалились под землю, оставив в ней огромную трещину, и взглядам змеиного саннина и его ученика предстал совершенно обезумевший Шукаку. Наруто, стиснув зубы, ринулся вперед, совершенно забыв про Хинату. Еще лишь миг, и он оказался возле демона и стал покрывать его ногу мощными быстрыми ударами. Из его горла доносился рык и прочие нечленораздельные звуки.

 "Дело совсем плохо!" — подумал Орочимару, глядя, как Узумаки, словно зверь, бежит по Шукаку вверх, карабкаясь по вертикальной плоскости. Еще миг, и блондин оказался над головой Биджу. Новая порция ударов пришлась на лоб монстра, который заревел от боли. Видимо, чакра Кьюби во много раз усилила Наруто, и теперь его удары были не так безобидны, как прежде. А за спиной Узумаки тем временем начал появляться второй хвост из полупрозрачной пузырящейся чакры.