- Меня научили этому, пока мы плыли на корабле в Византию, - шептал он, глядя на меня снизу вверх и продолжая свои быстрые ласки. - Очень трудно обходиться без женщин целый месяц, знаешь ли. Я тогда знал совсем мало, мне было только четырнадцать, когда мои приятели показали мне, чем мальчики могут заняться на досуге.

  - И тебе понравилось? - спросил я, чувствуя, как во мне пробуждается желание.

  - Еще как. - Он наклонился и коснулся горячим языком моей восставшей плоти. - Мне этого не хватает теперь... Ну же, ты почти готов. Видишь, тебе тоже нравится, правда?

  Я вынужден был признать его правоту. Мой мужской орган говорил об этом лучше любых слов. Парень знал свое дело. Он ласкал меня так изощренно, что уже через минуту я сжал его плечи, наблюдая, как его губы ритмично двигаются, и чувствуя влажный жар его горла, принимающего меня в себя. Его пальцы играли с моими яичками. Мне действительно было хорошо, как он и обещал. Никогда прежде у меня не было подобных ощущений. Едва сдерживая стоны наслаждения, я двигался вместе с ним, стараясь не слишком глубоко проникать в него, чтобы он не задохнулся. Он сунул руку себе в штаны и вытащил собственный член, прямой, длинный и тонкий, с поблескивающей алой головкой. Не отрываясь от меня, он стал ласкать себя самого, и это почему-то невероятно подхлестнуло мое желание. Через несколько мгновений я понял, что конец близок, и тут же излился, заставив мальчишку судорожно глотать, почти захлебываясь. Он выпил меня до капли, неотрывно глядя на мое склонившееся лицо, а потом всего несколькими лихорадочными движениями руки выбросил из своего органа бледные струи семени. Корчась у моих ног в сладостных судорогах, он уцепился за ножны моего меча, словно утопающий за брошенную ему веревку.

  - Вот и все, - прошептал он, тяжело дыша, и закрыл глаза.

  Я осторожно протянул руку и вытащил у него из-за пазухи лист пергамента. Это было так просто, что даже не верилось. Он ничего не почувствовал и не сделал попытки мне помешать. Его тело все еще вздрагивало, дыхание было быстрым и глубоким.

  - Вот твои деньги, - сказал я, положив перед ним на пол серебро и слегка удивившись собственной щедрости. - Ты их заслуживаешь.

  Он поднял взгляд на меня, накрыл ладонью монету и счастливо улыбнулся. Приведя в порядок одежду и спрятав письмо на груди, я вышел в коридор. Все сложилось удачнее, чем я рассчитывал. Следовало поторопиться, монсеньор, вероятно, уже ждал меня.

  Едва завернув за угол восточной галереи, я увидел его, прохаживающегося вдоль коридора со сложенными за спиной руками. Мы едва обменялись взглядами, и он все понял. Когда я с ним поравнялся, он тихо прошептал:

  - Не здесь, - и направился впереди меня к лестнице, ведущей в залу.

  В коридоре было еще несколько человек, спешивших по своим делам: секретари и слуги, а также троица монахов-цистерцианцев, горячо споривших о чем-то у окна. Спустившись в залу, монсеньор Савелли вышел в нижний коридор, затем поднялся по лестнице в западное крыло дворца, где находилась комната, отведенная для него в папском дворце. Там он уселся в кресло у стола и положил перед собой чистый лист тонкого пергамента. Я почтительно остановился за его спиной.

  - Итак... Он писал кому-нибудь? - спросил кардинал, не поворачивая головы.

  - Да, монсеньор. Письмо у меня.

  - Хорошо. - Я протянул ему письмо, он быстро пробежал его глазами и усмехнулся. - Лучше, чем я ожидал. Следующий ход за мной. Что с посыльным? Ты убил его?

  - Нет, монсеньор.

  Он помолчал, потом задал очередной вопрос:

  - Куда он нес письмо епископа Барди?

  - Это мне неизвестно. Судя по всему, куда-то в город, - добавил я, вспомнив, как парень жаловался на нехватку денег.

  Кардинал задумался на минуту, потом вернул мне письмо.

  - Найди посыльного и отдай ему это. Пусть думает, что выронил его по дороге. Но прежде отправляйся к епископу Барди и отнеси ему мое приглашение.

  Он быстро написал несколько фраз на лежащем перед ним пергаменте своим четким прямым почерком, сложил листок и протянул мне.

  - Час еще не поздний, я хотел бы пригласить его к себе во дворец отужинать и развлечься.

  Я взял письмо из рук монсеньора, и он чуть задержал свои пальцы на моем запястье.

  - Не тревожься, Джованни. Он согласится. Дождись его ответа и убедись, что он приказал готовить выезд, только после этого найди посыльного и верни ему письмо.

  - А если он не согласится?

  Кардинал посмотрел на меня; по его губам зазмеилась нехорошая усмешка.

  - Он согласится.

  Монсеньор был знатоком человеческих душ. Когда я явился к епископу Барди с посланием, то застал его читающим объемистую книгу, лежащую перед ним на столе. Похоже было, что чтение мало занимало его, потому что он тотчас же приказал впустить меня и поинтересовался, какое у меня дело. Прочитав письмо моего господина, он на мгновение задумался, потом закрыл книгу и обратился ко мне:

  - Монсеньор Савелли приглашает меня на ужин?

  Я почтительно подтвердил, что мой хозяин просит его составить ему компанию нынешним вечером и ждет его решения, чтобы сопровождать его в свой дворец.

  - Почту за честь. - Епископ слегка улыбнулся и закрыл книгу, потом подошел к окну и выглянул во двор. - О твоем господине ходят легенды, как о самом богатом из римских кардиналов. Это верно, что у него во дворце полно разных диковин?

  Я пожал плечами. Епископ Барди усмехнулся, видимо, сочтя меня за деревенщину, и, позвав слугу, велел готовить карету для выезда.

  - Передай кардиналу Савелли, что я готов последовать за ним, как только заложат лошадей, - сказал он мне. - Он найдет меня в нижнем холле.

  Поклонившись, я вышел, удивляясь, что епископ согласился на приглашение с такой легкостью. Гадать о причинах было некогда; едва покинув епископские комнаты, я за ближайшим углом лицом к лицу столкнулся с парнишкой-посланником. Его лицо было бледным и растерянным, золотистые локоны в беспорядке взъерошены.

  - А, проклятье, - прошипел я, налетев на него и едва успев схватить за руку, чтобы удержать от падения. - Смотри, куда идешь.

  Он поднял на меня несчастные глаза.

  - Мне не надо было тратить на тебя время, - сказал он. - Теперь он убьет меня...

  - Кто? Твой хозяин? - Хмыкнув, я вытащил епископское письмо и показал ему. - Не это ли ты ищешь, мальчик?

  Его глаза радостно округлились.

  - Черт! - Он выхватил у меня сложенный листок и торопливо сунул за пазуху. - Где ты его нашел?

  - Подобрал в коридоре, после того, когда ты...

  - Спасибо.

  - Нельзя быть таким ротозеем, если служишь духовной особе, - наставительно сказал я. Он сжал мою руку, его зрачки расширились.

  - Я не мог удержаться, - прошептал он. - Когда я тебя увидел, то перестал соображать... Ты очень красивый. А еще мне действительно были нужны деньги...

  Я деланно усмехнулся.

  - Ты не только развратник, но еще и мот. Ну скажи, зачем тебе деньги, когда твой хозяин одевает и кормит тебя, и невесты у тебя нет...

  Он замялся.

  - Я должен был отдать эту записку одному человеку в гостинице "Золотая подкова", а это приличное место, там отличное вино и публика не чета пропойцам в грязных городских трактирах. Мне не хотелось, чтобы меня считали простым мальчишкой на побегушках.

  - Понятно. Ты хотел напиться, а потом найти кого-нибудь, кто не остался бы равнодушным к твоей красоте, и провести ночь в объятиях какого-нибудь аристократа...

  Мой тон, казалось, оскорбил его.

  - Ты говоришь, как злобный августинец, - сказал он, повернулся и пошел прочь, не оглядываясь.

  Я готов был рассмеяться. Мальчишка действительно вел себя как дешевая шлюха, он был достоин лишь презрения, но я никак не мог понять, как я-то сам попался в его сети. Надо было сразу двинуть его по голове и просто забрать письмо, и теперь не пришлось бы терзаться угрызениями совести.