Мишень убрали. Но вместо неё…

Янсор почувствовал, что пальцы у него слабеют. Вместо мишени у ограды поставили Раэну. Девушке связали руки, прикрутив к опорному столбу, спутали ноги, чтобы она не дёргалась, завязали глаза. Она без сил облокотилась на верхнюю перекладину, закусив губу. На голову ей положили яблоко.

— Последнее испытание, — негромко сказал барон. — Сбить яблоко.

— Ну, уж нет! — старик с хрустом сломал стрелу. — Пусть золото забирает, кто хочет, а я в девчонку стрелять не стану! — и ушёл с поля.

Хоррен и Янсор остались вдвоём и впервые с начала соревнований посмотрели друг на друга. Каждый держал лук наготове, каждый ждал, чей выстрел будет первым. Расстояние было слишком велико. Проще попасть девушке в грудь, чем в крошечное красное пятнышко на голове.

— Отойди, — одними губами прошептал Янсор. — Я буду стрелять.

— Неохота на виселицу?

— Ты промажешь!

— Спорим, что нет? — улыбнулся ему Хоррен.

— Ты ничего не понимаешь! Это слишком далеко! Человеку не попасть!

— Значит, я — не человек… Отойди, — громче добавил он, — сейчас мой выстрел!

— Нет!

Но стрела уже сорвалась в полёт.

Янсор малодушно зажмурился, чтобы не видеть, но слышать он мог. И гробовая тишина, растянувшаяся на несколько неимоверно долгих секунд, взорвалась восторженными воплями. Только тогда бывший браконьер открыл глаза.

Раэна стояла жива и здоровая. Пронзённое стрелой яблоко уже подняли из травы и несли к барону. С девушки снимали веревки. Ученица менестреля была бледна, как снег, но на ногах стояла ровно и твердо. Ее глаза изумлённо расширились, когда она увидела лучников и узнала обоих.

Янсор замер, всё еще держа лук с вложенной в него стрелой наготове. Хоррен приблизился и дружески похлопал его по плечу.

— Бывает, — с улыбкой произнес он. — Что поделать…Прощай!

— Опустить оружие! — к ним через поле шли стражники, обходя лучников с боков, чтобы помешать им улизнуть и скрыться в толпе.

— Нет, — промолвил эльф. — У меня остался ещё один выстрел!

— Лучшего выстрела тебе не сделать, Хоррен Белоручка! — подал голос барон Пяст.

Петля тихо раскачивалась на ветру…

Настоящий Хоррен улыбался, но улыбка застыла на его губах, когда Янсор, стремительно развернувшись, почти не целясь, в упор, спустил стрелу с тетивы.

Барон вздрогнул, как от удара. Герцог Рой выругался. Взвизгнула Раэна.

Петля больше не качалась, срезанная выстрелом.

— Это, — барон первым пришёл в себя, — действительно лучший выстрел. Тебе, Полдо, нечего было состязаться с таким стрелком… Как и вообще соваться сюда! Взять!

Сорвавшись с места, Хоррен ринулся бежать, и стража, как любые гончие, кинулась преследовать бегущего, забыв о застывшем, как столб, Янсоре.

Услышав слово «взять!» Раэна тоже сорвалась с места, помчавшись к метателю ножей, и уже кинувшийся к ограде, чтобы затеряться в толпе, Хоррен внезапно дернулся ей наперерез. Девушка взвизгнула, шарахнувшись в сторону и не давая себя поймать. Очнувшийся Янсор мигом сообразил, какая ей грозит опасность и, роняя бесполезный лук, прыгнул к ближайшему стражнику. Любое оружие. Хоть что-то…

— Все назад!

Стражники затормозили, упираясь древками копий в землю. Одной рукой прижимая к себе извивающуюся Раэну, Хоррен попятился к ограде.

— Один шаг — и она умрет! — в руке разбойника был нож. Он прижимал его к груди девушки — одно нажатие, и лезвие войдет точно между ребер. Ученица менестреля отчаянно сопротивлялась и замерла только после того, как нож чувствительно кольнул ее, распарывая ткань платья.

— Не дергайся, — прошипел ей на ухо Хоррен, — если хочешь жить!.. А вы все, — это относилось к стражникам, — опустите оружие! Барон, прикажите своим людям…

Прикусив от волнения губу, Янсор обернулся на помост. Пяст Старгородский медленно встал.

— Ты надеешься уйти? — усмехнулся он. — Как бы не так…

— Если я не уйду, — откликнулся разбойник, пятясь к ограде, за которой сквозь толпу поближе к главарю начали проталкиваться его люди, — вы больше никогда не увидите свою племянницу!

Герцог Рой вскочил, как подброшенный:

— Что это значит? Ты нам угрожаешь? Господин барон, вы должны…

— Я должен сказать, что никогда не вел переговоров с разбойниками и бандитами, — отчеканил он.

— Но Жоанна…если она в его руках…

Барон Пяст стиснул кулаки. Если бы мог, он бы собственными руками разорвал этого наглеца на куски. Но не сейчас. Ему было наплевать на эту заложницу-нелюдя, но племянница…

Еще в начале сцены Янсор опустился на колени, опираясь ладонями в землю. В обычное время турнирное поле было простым полем за городом. Тут росла трава, сейчас примятая и вытоптанная за три ярмарочных дня. А в траве чего только не валяется… Бывший браконьер привык замечать всякие мелочи — исключительно по привычке следопыта, не знающего, что можно ждать от жизни в следующий миг. И сейчас он не просто так уперся ладонями в траву. Пальцы, словно в бессильной ярости, сжались, цепляя траву и небольшой камешек. Неровный, с острой гранью, обычный камешек. Слишком маленький, чтобы об него можно было споткнуться, и слишком большой для того, чтобы забиться лошади в подкову. Но вполне достаточный для того, чтобы зарядить им пращу.

Выдержав паузу, он встал. Медленно, как тот, кто волнуется и не уверен в себе. Кроме ловкача Бедино, в репертуаре артиста было не так уж много главных ролей, и там не было благородных героев и спасителей прекрасных дев. Но какой же актёр не мечтает сыграть такую роль?

— Отпусти ее, — промолвил Янсор, чтобы привлечь к себе внимание. — Пожалуйста…

— Отпущу, — усмехнулся Хоррен. — Потом. Может…

Он видел, что у нелюдя нет оружия. Видел, как тот отвел руку в сторону. Успел заметить взмах…

И это было последнее, что он заметил. Маленький камешек врезался в уголок глаза, и мир померк во вспышке короткой боли. Только взвизгнула Раэна, чувствуя, как нож все-таки порезал ей бок.

Очнувшиеся стражники наперегонки с Янсором кинулись к разбойнику, который от боли на несколько секунд утратил возможность соображать и сопротивляться. Кто-то в толпе попытался прорваться к нему, кто-то кинулся бежать. Стража устремилась ловить тех и других. Закричала какая-то женщина, кого-то толкнули, кого-то сбили с ног.

Вырвавшуюся из рук Хоррена Раэну Янсор облапил, прижимая к себе и оттаскивая в сторонку.

— Ты ранена?

— Не знаю. Наверное, — девушку била дрожь, она судорожно обнимала бывшего браконьера, пряча лицо у него на груди. — Может быть…

Метатель ножей тут же полез проверять, ощупывая разрез платья:

— Царапина.

К ним подбежал слуга:

— Вас зовет барон.

Бросив последний взгляд на Хоррена, которого уже обезоружили и связывали, артисты направились к помосту.

— Твой последний…э-э… выстрел, — барон Пяст смотрел сверху вниз, не предлагая подняться по ступеням, — был великолепен. Состязания ты не выиграл, но свою жизнь в качестве награды заслужил! Как и жизнь этой девчонки.

Не прибавив более ни слова, он отвернулся и обратился к стражнику, который как раз в этот миг поднимался на помост. В руке тот нес отобранный у Хоррена при обыске пергамент. Быстро пробежав глазами несколько написанных строчек, Пяст Старгородский помрачнел и отвернулся, давая понять, что сейчас его интересуют более важные вещи, чем беседа с двумя артистами.

Долгое время в положении арестантов ничего не менялось. Эльфы терялись в догадках, не ведая, что их ждёт и что произошло с Янсором. Вскоре после ухода метателя ножей артистам принесли воду и хлеб, а еще некоторое время спустя — полужидкую овсяную кашу и несколько одеял из числа конфискованных в фургоне. Но после этого неожиданно забрали Раэну. После этого стало совсем тоскливо. Даррен, переживая о сестре, так крепко прижимал к себе сына, что Калоник плакал и вырывался. Остальные не могли его утешить. Каждый думал об одном и том же — чей и когда настанет черед. И что случилось с Янсором и девушкой. Их ведь не могли увести на казнь?

Подземелье тем временем жило своей жизнью. Примерно через пару часов после того, как увели Раэну, стражники втащили в одну из пустующих камер связанного по рукам и ногам человека. Он был так избит, что не мог перебирать ногами, и его пришлось тащить волоком. На голову ему натянули мешок, чтобы никто не видел лицо арестанта.