– Мне нужно изготовить себе одежду, Ирма. Где здесь можно это сделать?

Стараюсь говорить ровным тоном. В конце концов, девчонка не виновата. Ага, по приказу ощупывала взглядом моего мужа, мерзавка! Ну вот, дожила. Ревную. Точно придётся реабилитационный курс проходить у психотерапевта… Девчонка, видимо, что-то уловила в моём голосе. Или во взгляде. Хотя я стараюсь на неё не смотреть. Напугается ведь! И так уже одёргивает юбку вниз, а лиф платьишка тянет вверх. Интересно, чего она намеревается этим достичь?

– Ирма? Ты слышала, что я спросила?

– Да, госпожа баронесса. Если госпоже баронессе будет угодно пройти в гардеробную, там она сможет изготовить всё необходимое. Мне позвать старшую камеристку, чтобы она помогла госпоже баронессе?

– Посмотрим.

Выбираюсь из кровати. Ирма с любопытством смотрит на моё плечо. Ну да, татуировка переливается, отражая солнечные лучи. Заглянула в гардеробную, посмотрела на её оснащение. То же, что и у нас. Жить можно. Отправилась в купальню умываться и всё прочее. Ирма пытается прибраться в моей гостиной. Вчера там мебель летала как в невесомости… Столяра придётся вызывать. Но у меня нет времени жалеть Ирму. Бегом в гардеробную, включаю снятие мерок, становлюсь на плиту, гимнастические упражнения, асаны йоги – голографическая модель готова. Теперь без изысков: бельё, утреннее платье светлых тонов, комбез для охоты, лёгкие туфли и берцы. Берет к комбезу и лёгкую шаль к платью. Сохраняю модель, машинально шифрую от постороннего вызова. Мы с девчонками любили подшутить друг над другом. Вот с тех времён и привыкла. Кто знает, может быть, здесь тоже шутницы есть. Судя по Ирме…

Любезно приветствуем друг друга с баронессой Софией. Как две змеи… Ласково шипим… Мужья наши налегают на выпивку и солёный окорок. Ну да, чтобы жажда не кончалась. За столом появились новые лица. Сыновья барона и благородной Софии. Старшему лет двенадцать, а младшему – восемь-девять. Дети благонравно едят кашу, с любопытством поглядывая на баронов и на меня. Но их благонравие меня не обманывает. Судя по шкодливому блеску глаз этих мелких копий барона Витольда, нас ожидает весёлое времяпрепровождение.

Волны ужаса ласково оглаживают меня, и барон Алек присоединяется к пирующим, извинившись за опоздание. Выкушал, не поморщившись, содержимое штрафного кубка, похвалил баронскую винокурню и приступил к трапезе, не выпуская меня из своей ауры. Пожалуюсь Зигги. Дома. Мог бы для разнообразия и хозяйку погладить. Вскинул на меня глаза, дымка свивается в кольца, а вокруг колец пляшут смешинки. Нечеловеческая красота… Пугающая и притягивающая…

– Как быстро растут дети. Я помню, как твой старший учился ходить, Витольд. Слышал, вы сговорились с Казимежем?

– Его дочери сейчас пять лет. Пусть дети знакомятся. Через двенадцать лет поженим их. Хочется увидеть внуков. Пока я ещё в силе.

И вот тут безразлично-доброжелательный взгляд благородной Софии изменился, став прицельным. Она смотрела на меня, потом перевела взгляд на моего мужа, потом опять на меня, задумчиво сузив глаза. О чём она думает, интересно? Не нравится мне это!

После завтрака, переодевшись, отправились на охоту. Верхом и с собаками. Под седло нам предоставили уже знакомых мне по низинам полузверей-полуящеров. Их называют фороксами. И они всеядные. Могут на травке пастись, а могут и зверушку какую схарчить. Собаки барона Витольда похожи на некрупных медведей. Или на самого барона. Здоровые, косматые, клыкастые и когтистые. Жуть, короче. Хотя барон Витольд ностальгически вспоминает гончих барона Алека. Если собаки похожи на хозяина, то с гончей стаей замка Делон я бы не хотела встретиться ни при каких обстоятельствах. Мне и барона Алека хватает. Ужас ледяными иголочками проходит по моей спине к шее, оглаживает плечи, спускаясь ниже, почти к груди… Замирает… Убью. Возмущённо смотрю на мечтательно улыбающегося барона Алека. Вот что мне с ним делать? Как попросить не ощупывать меня своей аурой? Ещё и облизывается! Как змея пробует воздух языком…

– Принцесса, тебе помочь? Или сама?

Непонимающе смотрю на мужа. Вижу злые искры в глазах… Прихожу в себя. Алек – подонок! Его ауру никто не чувствует – мне одной всё достаётся, а то, что я стою, уставившись на него, – видят все. Мечтательная улыбка сменяется насмешливой, а туманная дымка скручивается водоворотами в изумрудных омутах глаз.

– Попробую сама. Подстрахуй на всякий случай.

Седло на фороксе практически на холке. В силу строения тела этих тварей. Берусь за луку и забрасываю себя в седло. Задом наперёд. Что это со мной? Я же ездила верхом! Юные баронеты покатываются со смеху, потом, опомнившись, делают вид, что ничего не случилось, но глаз с меня уже не сводят. Ждут, чем ещё их порадую. Бароны и благородная София любезно улыбаются. Я выныриваю из зелёных омутов, стекаю с седла и опять возвращаюсь в него, но уже как полагается.

Наконец-то отправились. Барон протрубил в рог, и мы выехали за ворота.

Еду за Коброй по узкой тропинке. Собаки и ловчие умчались вперёд. Барон с женой и бароном Алеком – тоже. Фороксы лазают по скалам как ящерицы. А я раздумываю: можно ли в горах трубить в охотничьи рога… Конечно, снежных лавин пока не предвидится, но горы есть горы… Кобра остановился, развернув форокса на задних лапах. Когти проскрежетали по скалам… Бррр!

– Принцесса…

– Да, муж мой?

– Я не спросил тебя… Ты хочешь остаться в этом мире?

– Да, муж мой.

– Хорошо… – повторил задумчиво, – Хорошо… – и продолжил:

– В баронствах есть традиции гостеприимства… Если мы приглашаем барона быть гостем в долине… Если мы… Зарраза!!! Я не могу объяснить это!!!

– Баронесса София сказала, что если бы мы остались ночевать в долине, ты отправил бы меня греть ложе барона Алека. Это так? Или это шутка была? Зигмунд?

– Не шутка. Таковы наши обычаи. Можем заночевать в долине на обратном пути, сама убедишься.

– А если я не хочу? Я должна? Зигмунд? Если я не хочу?

– Принцесса, ты с барона глаз не сводишь.

– Это не то, что ты думаешь!

Смотрю на кривую усмешку мужа… Вот как я могу объяснить ему, что аура барона ведёт себя со мной слишком вольно? Что я пытаюсь взглядом призвать его к порядку?

– Почему ты злишься, Зигмунд?

– Нет причин? Их действительно нет. Ты не первая женщина, теряющая голову от барона Алека, принцесса. И не последняя. Он притягивает вас как пламя мотыльков. Я хочу уберечь тебя. Если тебе нужен барон Алек – пусть так. Наши обычаи позволяют решить этот вопрос безболезненно. Одна ночь, принцесса. Не вынуждай меня принимать меры по обеспечению твоей верности, тебе они не понравятся.

– У вас и на этот случай есть обычаи?

– А то как же!

Отвернулся от меня и отправился догонять охотников. Я – следом. Смотрю в каменную спину… Кобра страдает. Я – тоже. Какая-то у нас семейная жизнь неправильная. Сплошные непонятки и разборки. Но проводить даже одну ночь в постели барона Алека я не хочу! Никаких долин! Впрочем, меня никто не спросит…

Догнала мужа, подъехали к охотникам. Бароны промочили горло егерской настойкой. Судя по запаху и по слезам, выступившим на глазах баронов Витольда и Зигмунда, – крепчайший напиток. Барона Алека ничто не берёт. Мелкими глотками выкушал чарку, промокнул губы платком, сунул его за обшлаг и в очередной раз похвалил баронскую винокурню… А потом подъехал главный ловчий барона и началась охота. Барон Витольд взял-таки медведя. Простым ножом. Ужас! Бледная Зося оцепенела, вцепившись в поводья своего форокса… Страшное зрелище: две растерзанные собаки, вставший на задние лапы громадный медведь, не менее громадный барон, обернувший правую руку плащом и вбивший её медведю в пасть. Лапы с когтями, охватившие барона, дрогнули, и левой рукой барон нанёс медведю удар ножом в сердце. Медведь рухнул замертво. Барон взял коготь в качестве трофея и приказал снимать шкуру аккуратнее, ибо это подарок барону Зигмунду для его баронессы. Это мне? Приятно… Заулыбалась непроизвольно.