– Воробышек, сядь нормально. И обуйся. Если катер начнёт маневрировать, ты можешь пострадать.

Медленно перевожу взгляд на консула, не торопясь выполнять его указания. Он удивлён. Опять смотрю на легата – тоже удивлён. Мне показалось?

– Кариссима? Тебе помочь?

И всё это с насмешкой. Вытягиваю ноги из-под себя, оправляю юбку. Шевелю пальцами ног, показывая, что готова обуваться. Легат-прим подставляет мне туфли и торопливо уходит, сказав консулу:

– Я на мостике, Марк.

Консул посидел рядом со мной ещё три минуты, рассеянно поглаживая мои пальцы… Надо было всё-таки перчатки сделать.

– Воробышек, пожалуйста, не ссорься с легатом Вителлием. Он старается быть добрым с тобой. Будь и ты добрее к нему.

– Я его боюсь.

Вот! Я всё-таки это сказала! Как нас учили? Надо озвучить проблему, а потом приниматься за её решение. Благородный Флавий недоверчиво улыбается:

– Это ты от страха трясла легата-прим за грудки́ в коридоре базы? Интересно у тебя страх проявляется… А Сената ты не боишься? Может, нам сначала тебя, испуганную, в Сенат запустить?

Пришлось напомнить себе о том, что у благородного Флавия «прекрасный год». Забраковала один за другим несколько вариантов ответа. В результате решила промолчать. Отвернулась к иллюминатору. Консул легонько сжал мои пальцы, встал и ушёл на мостик. А я опять сбросила туфли, подобрала ноги и сижу абсолютно без мыслей.

В памяти по кругу вспыхивают кадры: вот легат-прим насмешливо улыбается, держа на двух пальцах руки мои туфли. Второй кадр: видит мои босые ноги. Насмешливый взгляд становится волчьим. Так смотрят на добычу. И третий кадр: снова удивлённо-насмешливый взгляд, сопровождающий предложение помощи.

Я не знаю, может быть, мне показалось. Благородный Флавий ничего не заметил. Или просто не обратил внимания. Они уже всё решили. Когда консул уйдёт, меня унаследует легат-прим. Не унаследует. Оставит себе. Вспомнила, что Зигги сказал обо мне точно так же: «Думаю оставить себе». Вот только в том мире действовали законы баронств. Пусть я их до сих пор не все знаю, но они исполняются всеми баронами. А здесь, после ухода консула, легату-прим никто не указ. Ему и консул не указ. Просто чувство давней дружбы заставляет корректировать поведение. Быть добычей я не хочу. В лабиринте накушалась. И наслушалась. А легат-прим ненавидит «дорогих мамочек». Он даже не смог пересилить свою ненависть для продолжения рода! Дважды делал заявку и дважды её снимал. Содрогнулась от мысли, что меня могли отправить по заявке легата. Полтора года с ненавидящим мужчиной. Страшно. А ведь это могло случиться. Я оба раза была в действующих списках…

Приземлились мы очень аккуратно. Я успела снова обуться. И повел меня консул за ручку в здание Сената. Зачем? Чтобы сенаторов позлить видом «дорогой мамочки»? Надо спросить у легата-прим насчёт гражданства. Или он так и оставит нас имуществом государства?

Стою в шаге за консулом, рассматриваю сенаторов. Вежливо улыбаюсь в ответ на еле заметный кивок сенатора Мария. Хорошо, что они с благородной Калерией не пострадали. Хочется верить, что легату-прим не придёт в голову усыновить до кучи ещё и моего первого сына. Хотя если и его отправить в Военную Академию… Ему сейчас одиннадцатый год. Придётся усиленно заниматься, чтобы наверстать упущенное… Хммм…

– Зачем ты привёл сюда чистокровную, консул Флавий?

– Это всё, о чём ты хочешь спросить, сенатор?

– Ты ничего не добьёшься, консул. Ни-че-го! Тебя не поддержат. Бери свою конкубину и уезжай отдыхать. «Прекрасный год» надо провести в радости.

Благородный Флавий молча, с лёгкой улыбкой слушает сенатора Мария. Экраны на стенах не дают упустить ни малейшей детали. Остальные сенаторы безмолвствуют.

– Объявлено военное положение, сенатор. Когда в столице и пригородах ведутся боевые действия, мне не надо спрашивать у сената одобрения мер, предпринятых для стабилизации обстановки и защиты мирного населения.

Ох!.. Лица сенаторов после столь любезного пояснения консула Флавия надо видеть… Интересно, кто планировал операцию? Что-то мне говорит о том, что автора этой наглой выходки я знаю.

– Блестяще! Начать боевые действия и объявить их причиной военного положения… Вполне в стиле легата-прим. Как же это он тебя одного сюда отпустил? Или конкубина контролирует твоё поведение, консул?

Вежливая улыбка на лице консула не дрогнула. Наоборот, стала ещё любезнее:

– Отправляйтесь по домам, сенаторы. Вас проводят. Чтобы вы, не дай Бог, не заблудились…

И тут же в зале появились легионеры. Сенаторы, сохраняя надменный вид, двинулись к выходу из зала. Молодцы! Это надо уметь: идти под конвоем, как в сопровождении почётного эскорта. Уважаю!

Консул, подождав пока всех выведут из зала, тяжело опустился на стул. Я испугалась. Может, сказывается «прекрасный год»? Или… Что вызвало на лице благородного Флавия такую усталость? Подошла ближе, позволив притянуть себя вплотную…

– Вот так, Воробышек… Будем строить Империю. Легат Вителлий абсолютно прав: от болтунов ничего хорошего не дождаться. Тебе здесь не нравится? Отправить тебя в поместье?

– Я буду с тобой, благородный Флавий. Если это не обременительно для тебя.

– Я хочу, чтобы ты была рядом, Воробышек. Я уже говорил тебе. Посиди здесь примерно час. Потом вернёмся на базу. Не заскучаешь?

– Наверное, нет. Буду с народом новости смотреть.

Показала консулу глазами на экраны, на которых сейчас высвечивалась парадная лестница Сената. Он улыбнулся, поцеловал меня в макушку и вышел. А я с тремя преторианцами осталась ждать.

Ожидание было нескучным. Послушала заявление консула Флавия к народам Империи. Посмотрела присягу новоявленных герцогов свежеиспечённому Императору Марку. Поскольку все действующие лица военные, то действительно уложились в час. Легат-прим назначен консулом. Слава Богу, согласился! Но герцогство ему тоже всучили. Огромный кусок Империи на границе. Интересно…

И первое поручение герцогу Вителлию Северу: разобраться со злоупотреблениями в бывшей Республике. Разве это входит в компетенцию консула? Похоже, кто-то учёл исторический опыт… повторения мартовских ид не будет. Вот и славно!

«Манифест о гражданстве» приветствовался ликующим народом салютом из всех единиц стрелкового оружия. Поскольку служба в армии даёт гарантированную пенсию, то все малоимущие хотя бы минимальный срок, но отслужили. А вот бывшие сенаторы и многие из патрициев превратились из первых лиц Республики в жителей Империи. Без права голоса. Непонятно, чему так радуются новоявленные граждане Империи. Слово Императора – закон, и обсуждению не подлежит. Статус консула в армии перенесён в имперские масштабы.

Лично мой статус останется без изменений ещё лет семьдесят. По «Манифесту» женщина получает гражданство, только отслужив в армии или родив минимум двенадцать граждан Империи. Учитывая, что гражданином становится отслуживший в Вооружённых Силах Империи, мне надо ещё минимум десять детей. Если родятся мальчики. И когда самый младший завершит обязательный после Академии трёхлетний контракт, я стану гражданкой Империи. Блестящая перспектива!

С другой стороны: можно завербоваться в армию. Можно было бы, не будь я «дорогой мамочкой»! Евгенические законы никто не отменил. Их слегка уточнили. «Дорогая мамочка» может «остаться в семье». Если медицинские показания позволят…

Потребовать, что ли, от легата-прим жениться? Ага, так и заявить: «Только после свадьбы, дорогой! Иначе – ни-ни!» Неее, не буду требовать. Вдруг согласится? И что я буду делать? Если я уже замужем за бароном Зигмундом?.. Обещал Зигги меня найти… верить нельзя никому!

Пришёл мой конвой. То есть, личная охрана конкубины Императора Марка. Знакомые всё лица. Я, наверное, жутко им надоела! Вместо охраны Императора таскаться за «дорогой мамочкой». Его Императорское Величество Марк встретил меня в коридоре, легонько поцеловал в губы и попросил (!) погулять немного в парке. Мы скоро поедем. Уже совсем скоро. Ага… Я так и поняла. Пошла гулять в парке.