– Я нормально одета!

– Не для военной базы!

Рука легата-прим скользнула к обнажённой коже на боку, сжав бок, рванула к себе. Пытаюсь вывернуться – бесполезно… второй рукой ухватил оба моих запястья, испугалась, что раздавит руки… Поцелуй. Грубый, нарочно причиняющий боль. Вкус крови из лопнувшей губы… А плотно прижатое к консулу моё тело не позволяет сомневаться в его желаниях на данный момент. Я даже закричать не могу, горло сжато спазмом. Шепчу:

– Отпусти, отпусти меня…

Из глаз текут слёзы… Консул Вителлий отшвырнул меня на постель и вышел, сказав:

– Надеюсь, ты поняла меня, кариссима.

Я лежала, заливаясь слезами, и думала, что если мне не удастся вернуться к Зигги, придётся носить паранджу. В другом наряде консул меня из моих комнат не выпустит. И ужасалась себе, потому что отнюдь не неприятие вызвало у меня поведение консула. Что-то во мне радуется его желанию и его ревности… наверное, пора к психоаналитику. Начинаю сходить с ума… Что же его так разозлило, что он сорвался?

Встала, перестелила постель, переоделась в домашнее платье. Сари отправила в мусоросборник. Чтобы не напоминало… Погуляла по садику… Скучно… Заплела французскую косу, переоделась в одежду для занятий йогой. Проделала комплекс асан… Пора подумать об обеде. Три часа прошло… Заложила меню… Подумала и сделала себе монашескую рясу. Чернющую. И белоснежный плат на голову… чтобы ни волоска не выбивалось. Буду так ходить!

– Воробышек, что ты выдумала? Что у тебя за вид? Назло легату-прим?

Император Марк притянул меня к себе, заглянул в лицо, увидел вспухшую губу, покрасневшие глаза. Нахмурился задумчиво…

– Воробышек, герцог Вителлий Север обнаружил много злоупотреблений, сделанных патрициями. В том числе и патрицием Марием. Подобные злоупотребления тянут на смертную казнь…

Слушаю, замерев… Подумать только! Я ещё переживаю о себе любимой! Проскрипционные списки легат-прим не составляет, как и обещал. Он просто закопает всех! Причастных и не причастных к своему разжалованию. Да и не о разжаловании он думает. Он Империю создаёт! Для моего сына создаёт! Неблагодарная я!.. Ага!

– Я попытался вытащить благородного Мария, но не слишком преуспел. Сошлись на том, что смертный приговор будет вынесен всем. А патриция Мария я помилую императорским указом. И отправлю в изгнание в его владения на окраине Империи. Без права появляться в столичных мирах. Консулу это не понравилось, но он принял разумность такого решения. Его условие: брат будущего императора должен быть ограждён от влияния семьи.

Понятно, почему благородный Вителлий разозлился. Из пасти добычу вытащили!

– А где он сейчас? Сын патриция Мария?

– В Академии. Дети чистокровных, как правило, отправляются в Академию. Патрицианки согласны их терпеть, но не больше положенного. Мальчик имеет задатки адмирала флота. Если не сорвётся. Руководство Академии предупреждено. Может быть, вы с благородной Калерией навестите ребёнка? Она разумная женщина, когда не ревнует…

– Их отпускают на каникулы… а куда ребёнок поедет, если его «оградят»? Сюда? На военную базу? Под крыло к благородному Азинию? Если он выжил…

– Выжил-выжил… И даже получил очередное повышение. Теперь командует турмой. Кстати, хорошая мысль, Воробышек… Я в его годы предпочёл бы провести каникулы на военной базе. Хотя рос с любящими меня и друг друга родителями… Тебе предоставят его личное дело. В конце концов, ты его мать.

– Нет, мой Император. Я его родила, но матерью для него не являюсь. Я в его глазах – «существо»!

– Довольно! Ознакомишься с досье всех троих: благородных Мария и Калерии и их сына. Мы не можем разбрасываться перспективными кадрами. Позаботься, чтобы твой первый сын стал опорой будущему Императору. Нет! Легат-прим позаботится об этом сам. Ты – не будешь мешать.

– Да, мой Император! Кстати, у ребёнка есть имя?

– Ох, легата-прим здесь нет, Воробышек! Он бы тебе сказал! Есть у твоего первенца имя, а как же! Фавст Марий. Курсант Военной Академии, пятого года обучения. Отличник.

– А благородная Калерия в ссылку не собирается?

– Пока что благородная Калерия вместе с прочими жёнами сенаторов дежурит возле тюрьмы.

Задумалась в очередной раз над нелёгкой жизнью патрицианки… потом решила не забивать себе этим голову. Спросила только:

– А что будет с жёнами сенаторов?

– Воробышек… Законы Республики отправляли на плаху всю семью, включая детей старше пяти лет.

– Ты говоришь не о том! Вы строите Империю! Что говорят об этом законы Империи?

– Мы не будем плодить недовольных, Воробышек. Кроме сенатора Мария все прочие семьи нас не интересуют. Если бы не твой сын…

– Я бы ничего не узнала. Так?!

Император ласково поцеловал меня…

– Разумеется. Зачем тебе это? Легат-прим абсолютно прав: оставляя семью благородного Мария в живых, мы рискуем. Их надо напугать. Напугать до такой степени, чтобы ни сам благородный Марий, ни его супруга даже не помышляли о заговоре. Поместье сенатору выделят на территории герцогства Вителлия Севера. Наблюдение будет тотальным. Нынешние владения сенаторов подлежат конфискации.

– Не сомневаюсь! Соратников нужно поощрить!

– Именно так. Воробышек… мы все учили историю. Не надо делать вид, что наше поведение выходит за рамки.

– Не всегда уничтожались семьи…

– И к чему это приводило впоследствии?

Молчу… Император прав. Легат-прим тоже прав. Зачем мне лезть в мужские игры? Надо предупредить благородную Калерию, чтобы не рыпалась. Шаг вправо, шаг влево…

– Их не будут провоцировать? Благородного Мария и его жену? Позвольте им доживать спокойно. Им не так долго осталось жить…

Сказала и опять пожалела, что не откусила себе язык! Кому я это говорю?! Императору совершенно точно осталось жить меньше десяти месяцев. А тут я ещё…

– Воробышек, не расстраивайся. Ты не обидела меня.

Усадил меня на колени, заглянул в глаза, улыбнулся:

– Ты не могла бы сменить одеяние? Меня пугает этот балахон. Легата-прим ты им не оттолкнёшь, Воробышек. Вителлий Север принял решение оставить тебя себе. Смирись. Он обычно добр к женщинам. И тебе будут завидовать. Практически каждая свободная женщина мечтает о месте рядом с легатом-прим. И не только свободные…

– Я – «дорогая мамочка». Он ненавидит таких, как я.

– Я не заметил в легате-прим ненависти, Воробышек. Он заботится о тебе… Старается быть добрым…

– Он меня высек! Ремнём! И был груб со мной! Запретил носить открытую одежду! Мне следует одеваться по форме? Со значком обслуги?

– Тихо… Тихо… Воробышек… Это военная база. Открытая одежда может спровоцировать… Ну… ты не маленькая, сама должна понимать. Твои красивые платья никто не запрещал. Ходи как принцесса или как воин.

– Можешь ходить как лучник. Кариссима, у тебя четверть часа. Покажешь, как стрелять из боевого лука.

Повернула голову: стоит возле дверей, к счастью, закрытых. С лёгкой насмешкой разглядывает меня в дурацком чёрном балахоне. Разозлилась. Слезла с колен Императора, отправилась к себе. Переодеваться. Сделала себе замшевую куртку и брюки, в качестве обуви – чувяки. Под куртку – рубашку из тонкого льна с вышивкой по верхней части и воротнику. И вместо белья – короткую сорочку, высокие носочки и кальсоны, как у мужчин. Длинные, чтобы брюки не доставляли неудобства. Куртка и брюки отделаны замшевой бахромой и шнуровкой. На голову повязала болотно-зелёную шёлковую бандану. Уложилась в десять минут. Скоро на время одеваться начну!

Вышла в гостиную – мужчины заканчивают обедать. Скромно села в уголке. Жду.

На стрельбище отправились втроём. Император, держащий меня за руку, и легат-прим. Ага, и преторианцы. Куда же без них!

– Мне надо пристреляться. Я давно не стреляла из лука. Больше семи месяцев.