Я видела, как они идут в моем направлении. Мужчина бережно накрыл плечи девушки своим пальто, поцеловал в макушку. Меня передернуло. Я никогда не испытывала чувств. Наверное, таково было мое наказание за способности. А может, мое время еще не пришло.

Когда пара проходила мимо меня, я отвернулась, дабы они не смогли увидеть моего лица. Но мужчина все же сумел поймать мой мимолетный взгляд. Его глаза сверкнули в темноте, и я заметила, как он улыбнулся. Мне? Едва ли.

Простояв на морозе еще час или полтора, я, наконец, решила войти в дом. Еще одно мое преимущество – я могла войти в любое жилище без особых усилий, когда захочу. Изворотливость – лучшее качество лисы.

Из спальни, дальше по коридору, доносились звуки. Мой острый слух отметил несколько – стоны, пыхтение и шепот. Голос девушки. Она говорила на ломанном английском.

- Не делать это, просить! Зачем…

Я подошла ближе, на цыпочках. Достала из-за спины пистолет, сняла с предохранителя. Эта процедура была такой знакомой, что становилось немного скучно. Дверь оказалась не заперта. Видимо, они совсем не ожидали, что кто-то нагрянет с визитом.

Моя рука потянулась к двери и легко толкнула ее. Никто не заметил, как я вошла. Никто не понял, что я взвела курок. А я увидела весьма неприятную картину. Этот мужчина вовсе не был джентльменом. Он насиловал бедную девочку. Бедную? Я ли сказала это?

Да, наверное, в тот момент мне стало жаль ее. И тогда я всадила пулю ей между глаз. Чтобы не мучилась. Мужчина вовремя отскочил от нее, едва успев вынуть член.

- Подними руки над головой, - сказала я тихо, но он услышал и исполнил просьбу. Он совсем не испугался меня. Напротив – смотрел с интересом.

- Осторожнее с этой штукой, красавица, - протянул он, улыбнувшись, - Вдруг выстрелит?

Не знаю, может, в других обстоятельствах он показался бы мне привлекательным, но сейчас я выполняла задание, и в пушке оставалась еще пара пуль. Парень примирительно начал опускать руки, мол, спокойно, никто никого не трогает. Но в моей голове сработал механизм. Я спустила курок. Попала в грудь, точно туда, где находилось сердце.

Мужчина от неожиданности округлил глаза и стал оседать на пол. Его рот открывался и закрывался в попытке что-то мне сказать. Но я не слушала.

Я никогда не слушала своих жертв.

Маленькая речка крови образовалась вокруг его тела и потекла вниз, к моим ногам. Я стояла на месте до тех пор, пока красная жидкость не коснулась носков моих ботинок. И только после этого я ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

_____________________________________________________________________________

СКУДНАЯ ЛЮБОВЬ

Skinny love

Come on skinny love just last the year

Pour a little salt we were never here

«Мне казалось, я знала, что такое настоящая любовь.

Но когда он покинул меня – все закончилось» - записка неизвестной, 13 октября 2010 года.

Я расскажу историю. Она коротка, но это правда. Самая настоящая история из жизни обычной девушки. Ее имя было звучным, свежим, интересным. Ее звали Отэм. Красивая, умная, все при ней. Но был в ней и недостаток. Она никогда не заводила серьезных отношений. Ей думалось, что все эти встречи, ужины в ресторанах и походы в кино, просто иллюзия любви. Настоящей любви. Она не признавала института брака. Никогда не посещала свадьбы друзей, из-за принципа. Возможно, многие посчитали бы это глупостью, а может, неуважением. Но только не она.

Отэм – свободна. Все знали об этом.

Она работала волонтёром в психиатрической клинике. Вся ее работа заключалась в том, чтобы помогать психологам и психиатрам проводить беседы с пациентами. Не буйными, а теми, у кого бывали расстройства личности или легкие признаки болезни Альцгеймера.

Она каждое утро надевала свое желтое платье в горошек и шла на работу пешком. Прогуливаясь по улицам маленького городка, в котором выросла. Соседи знали Отэм. Здоровались с ней, приветствовали улыбками. Отэм была хороша. Для всех, кроме себя самой.

Приходя на работу, она заваривала свой любимый чай с мелиссой и садилась у окна, наблюдая за посетителями клиники и пациентами в свободный час. ‎Затем, допив чай, она аккуратно мыла за собой чашку и клала ее в специальный мешочек, который носила с собой. Эта чашка была ей дорога. По неизвестным причинам.

Однажды в клинике появился новый пациент. Не могу сказать, что он был психом. Нет, возможно, в нем было слишком много таинственности, но больным он не был. Молчалив, никогда не смотрел в глаза, замкнутый в себе мужчина средних лет. Его лицо было испещрено язвами, но все же он казался симпатичным. А все из-за глаз. Цвета бирюзы.

Когда Отэм впервые заглянула в эти глаза, то поняла – этот человек не сумасшедший. Он болен, но не той болезнью, в которой его обвиняют. Он болен этим миром.

Вся его сущность была против мира. Все в нем говорило – мне здесь не место. Когда Отэм познакомилась с ним, был третий день октября. Солнечный, и в то же время пасмурный день. День-противоречие. Как и сама Отэм.

Мужчину звали мистер Винтер. Он был таким же холодным, как и его фамилия, но Отэм это не смущало. Она была единственной, кто вел с ним беседы. Точнее, многие пытались разговорить его, но удавалось это только ей одной.

Мистер Винтер был фантазер. Он сочинял рассказы, от которых у Отэм бегали мурашки. Он рассказывал ей о временах, когда был здоров. Когда этот мир не докучал ему своим скучным и унылым естеством. Он говорил про невидимых людей и чудовищ, живущих под кроватью.

Так проходили года. Отэм становилась старше, а мистер Винтер – старел. В его волосах начинала проступать седина, хотя от роду ему было не больше тридцати пяти. Он рано сошел с ума, как и многие в этом мире. Но Отэм не обращала на это внимания. Она продолжала вести беседы.

Они говорили часто. Иногда она заставляла его улыбнуться или даже посмеяться. Мистер Винтер видел в ней спасение от ужасного мира, а Отэм видела в нем себя.

Между ними никогда не было физической любви. Да они в ней и не нуждались. Их чувства казались прозрачными, невидимыми, как те существа, о которых рассказывал мистер Винтер. По ночам Отэм приходила в его палату и пыталась отогнать его кошмары. Поглаживала его по седой макушке, напевая про себя песенку о скудной любви.

Он держал ее за руку и дрожал от страха. А она шептала, что все будет хорошо.

Года, как река, утекали прочь. Отэм становилось все труднее быть с мистером Винтером. Но она никогда не уходила. Они праздновали его и ее дни рождения, дарили подарки, которые позволялись в клинике, и были счастливы только потому, что были рядом друг с другом.

Люди со стороны не понимали их. Они не знали их мистической истории любви. Не понимали, как двое совершенно неподходящих друг другу людей – ни по возрасту, ни по положению и, тем более, уму, могут быть вместе.

Зато они знали. Он был ее вдохновением, она – его сердцем. Странная, непонятная любовь внутри сумасшедшего мира противоречий.

Прошел еще год и Отэм поняла – пора. Ей нужно было уходить отсюда. Нужно было покидать это место, пока не стало слишком поздно. Она не смогла бы пережить того, что предстояло. Но что-то внутри нее яростно вопило – ты не можешь так поступить. Ты не оставишь мистера Винтера, фантазера, с самыми прекрасными глазами, одного. Он не обойдется без тебя.

Она это знала. И приняла, как должное.

Осенью 2010 года Отэм снова надела свое желтое платье в горошек и пошла в клинику. Рано утром, раньше обычного. Ее сердечко тревожно колотилось в грудной клетке, пока она ступала по земле и подходила к высокому, серому зданию клиники.

Часы показывали 7.32.

Она взошла на крыльцо, открыла тяжелые двери и вошла. Сердце забилось сильнее. Она уже знала, что ей предстоит. Чувствовала. Подойдя к дверям палаты номер 16, где проживал и фантазировал мистер Уоррен Винтер, она открыла ее. Вошла.