Он все еще лежал на кровати, там, где она его оставила вчера вечером. Его прекрасные бирюзовые глаза смотрели на нее. Не отрываясь, не моргая. Никогда больше не моргая.

Отэм подошла ближе и села рядом. Положила его голову себе на колени и стала напевать песенку про скудную любовь.

Так и закончилась их любовь. Настоящая. Не такая, как у всех.

А когда Отэм вышла из палаты, с пухлых милых щечек скатывались горькие слезы. И сердце, такое далекое от любви, больше не стучало в такт. Она осела на колени рядом со столиком, за которым они с мистером Винтером вели свои беседы. Схватилась за сердце. Подбежали санитары и санитарки. Все пытались выяснить, что же случилось с милой, юной Отэм. Но никто не знал.

Ровно в 7.59 ее сердце остановилось.

Ровно в 8.00 они были вместе.

__________________________________________________________________________

СЛОМАННЫЕ

Broken

Некоторые люди говорят, что их нельзя сломать. На самом деле это ложь. Любого человека можно сломать, если знать как.

Меня сломали.

Наверное, если бы в тот вторник, я случайно не забрел бы в тот кабинет, то никогда бы не встретил ее. Возможно, тогда бы я не страдал от ужасной тоски и не мучился бы кошмарами по ночам. Может быть, сейчас я бы не стоял у дверей публичной библиотеки под проливным дождем, дожидаясь ее появления. Но ее не было.

Она больше не появлялась, неуклюже шагая по ступенькам, в своем сером свитере с ромбиками и дурацкой юбке-клеш. Ее каштановые волосы не развивались по ветру, она не поправляла их заторможенными движениями, а потом не ругалась на погоду за то, что она такая неправильная.

Я сломался в четверг, 26 октября 2009 года.

Тот день отпечатался в моей памяти, как химический ожог.

Но для начала стоит рассказать, с чего все началось.

Мое имя Клайв Фергюсон, и я баскетболист юношеской сборной нашего колледжа. Я состою в братстве «Альфа Кси Омега». Типичный бестолковый парень, стремящийся стать важным членом общества. На деле я обычный пижон.

Ее имя было таким же необычным, как и она сама. Тера Сью Блумфилд.

Она не была «птицей моего полета», как сказал бы отец. Она была странной и зашуганной. Возможно, многие назвали бы ее ботаником или каким-то подобным неприятным словом. Но она не была такой. В этой девушке, в ее душе была целая вселенная. Яркая и невероятно интересная.

И я любил ее так сильно, как никого на этом свете.

Я расскажу, как мы познакомились.

Это случилось в конце июня 2009 года. Я тогда был загульным парнем – постоянные вечеринки, девочки, легкая наркота. Меня не заботили оценки, в кармане всегда водились деньги. Моя семья платила за все. Я мог вообще не появляться на занятиях тем летом, но что-то заставило меня пойти в колледж именно 20 июня, ни днем раньше, ни днем позже.

Когда я вошел в один из корпусов, то не сразу понял, что это совсем не то место, куда мне было нужно. Занятия велись не здесь. Но проходя мимо одного из кабинетов, я заметил девушку. Она сидела за первым столом и что-то читала. Меня это удивило, потому что больше в этом здании я никого не встретил.

Я помню этот момент.

Закрывая глаза перед сном, я вижу ее лицо, ее большие оленьи глаза, глядящие на меня с испугом и в то же время интересом. Мне хочется плакать. Всякий раз, когда я закрываю глаза и вижу ее.

- Прости, ты тут одна? – спросил я тогда. Она подняла голову и как-то неловко повернула ее в мою сторону. Ее движения показались мне странными, чуть заторможенными, неуклюжими. Она захлопнула книжку, словно там было что-то недозволенное, и убрала ее в сумку.

Не знаю, что толкнуло меня, но я вошел в тот кабинет. Подошел к столу, за которым она сидела, и улыбнулся самой обезоруживающей улыбкой, какую имел в запасе. Девушка не улыбалась в ответ. Она была сконфужена. Возможно, именно тем, что я стоял так близко.

- Я Клайв, - сказал я, протягивая ей руку. Она кивнула и быстро поднялась со стула. Пару раз моргнула и, наконец, пожала руку в ответ.

- Тера Сью.

Нежный, теплый голосок. Будто бы сама колибри заговорила со мной.

- Интересное имя. А что ты тут одна делаешь? Этот корпус разве не закрыт?

- Мне разрешили, - односложно ответила она, убирая руку за спину. И снова это странное движение ее рук. Это не был тик, нет. Просто она двигалась как-то странно. Не как все.

Я снова улыбнулся, и тут же почувствовал себя полным идиотом. Потому что она молчала. И не смотрела мне в глаза.

Она никогда не смотрела в мои глаза. Всегда куда-то – на шею, на руки, на живот. Но никогда в глаза.

Воспоминания о дне нашего знакомства все чаще всплывают в мозгу сейчас, когда я стою у здания библиотеки. Дождь льет, как из ведра, но мне все равно. Это было наше место. Мы сидели на ступеньках, учили астрономию, хотя она и так все о ней знала. Кушали мороженое, фотографировались и целовали друг друга, как обычные влюбленные.

Но мы никогда не были обычными влюбленными.

Все в нас было необычным. Не типичным.

Мои друзья считали меня психом из-за того, что я променял все на нее. А я плевал на них, плевал на все, лишь бы она была счастлива и довольна. Но так было недолго. Ее счастье было быстротечным. Через три месяца после начала наших отношений, я узнал, что она страдает синдромом Аспергера. Это одна из разновидностей аутизма – болезни «трудного общения». Она плакала, рассказывая об этом, будто это было самой постыдной вещью на свете. Ее руки ходили ходуном, глаза бегали по сторонам в поисках помощи. Я хорошо помню, как обнял ее хрупкое тельце и, прижав к себе, прошептал ей на ухо:

- Мне все равно. Я буду любить тебя несмотря ни на что.

Она ничего не сказала. Просто прильнула к моей груди и просидела так почти весь вечер. Мы уснули в тот вечер вместе. А на следующий день мне нужно было на тренировку. Она осталась дома, заниматься своими делами.

- Не хочу мешаться там, - сказала она, смущенно улыбнувшись, - Лучше буду ждать тебя здесь.

- Хорошо, я буду в семь, - я поцеловал ее в макушку и вышел за дверь нашей квартирки. В тот вечер я подвел ее. И, наверное, буду корить себя за это всю жизнь. Вспоминая то время, мне хочется удушиться. Или застрелиться. Лишь бы не видеть ее разочарованного взгляда.

После тренировки, парни зазвали меня на вечеринку. Я сказал, что зайду всего на пару минут, чтобы со всеми поздороваться. На часах была половина седьмого. Я вполне успевал – до дома рукой подать, всего пара кварталов. Но все пошло не так. Я задержался. На час. Пришел в начале девятого.

Тера сидела у окна и плакала, прикрывая лицо ладошками.

Я помню, как подскочил к ней и попытался обнять, успокоить. Она вскочила и принялась крушить все, что попадалось ей на глаза. Она кричала, буквально вопила.

- Ты обманул меня! Ты обычный лжец! Как все! Лжец!

Дело в том, что люди, больные Аспергером, никогда не лгут. Их мозг просто на это не настроен. Они не воспринимают таких вещей.

- Прости меня, Тера, я просто…

- ЛЖЕЦ! Думаешь, я тупая? Ты так думаешь? Ну, давай, скажи, что ты думаешь о больной Тере Сью! – кричала она, - Чокнутая Тера Сью! Она и не додумается, что происходит на самом деле!

- О чем ты, черт возьми, говоришь?!

Она подлетела ко мне и буквально кинула телефон в лицо. Я поймал его и посмотрел на экран. На Фейсбуке кто-то выложил фото с вечеринки. Я обнимаюсь с друзьями, среди них есть пара девушек.

- Черт, - я потер переносицу, - Тера, я могу объяснить.

- Ответь мне, Клайв, за что ты любишь меня? Ты говорил так недавно. Что любишь меня. Ответь – за что?

Ее лицо было заплаканным, но чрезвычайно серьезным. Глаза метались от моего лба к шее и обратно. Но никогда она не смотрела в глаза.

- За что? Что за вопросы?

- Отвечай, пожалуйста.

- А ты сама хотя бы раз скажешь мне это? Я миллион раз говорил, что люблю тебя. А ты?