— М-м! Настоящая еда! Я уже и забыл, какая она на вкус! Когда-то я отлично готовил мясо в углях. Не хочешь попробовать приготовить что-то со мной? — лучезарно улыбаясь, предложил он.

Я же, как раз, раздумывала, как бы повежливее его выпроводить.

Зря все-таки пустила за порог… Как чувствовала, что не стоило этого делать.

— Как-нибудь в другой раз, — ставя на стол пустую чашку и складывая руки на груди, сказала я.

— Тогда, может, помогу тебе с мытьем посуды? — обрушивая на меня все свое обаяние, спросил Квинт.

Я не выдержала и улыбнулась, качая головой.

Черт! Это самое сексуальное, что я слышала от мужчин за всю свою жизнь. Всякие там комплименты и рядом не валялись.

Мне оставалось только развести руками:

— Уговорил!

Из-за моей однорукости, даже обычные и самые легкие дела стали похожи на непростую головоломку, поэтому я была очень благодарна Квинту за помощь.

Мы мило поболтали о всякой ерунде.

Оказывается, он может быть нормальным парнем, ироничным, обаятельным и веселым.

Но, это ничего не меняет. Не хочу всю жизнь думать, что мой избранник со мной только из-за внушения. Соглашаться на такое — просто себя не уважать.

Проводив его за дверь, я снова посмотрела на подарок Изабеллы.

Готова ли я начать жизнь заново, с чистого листа?

Никто и никогда не заставлял людей становиться неспящими. Решение каждый принимал сам. Первую сотню лет новообращенные оставались в Лихтайне. Молодые неспящие были попросту опасны для людей.

Королеве нужен наследник, а мне уже тридцать пять, и скоро я уже выйду из детородного возраста…

Не хочется испытывать на себе методы, которыми эта троица будет добиваться своего. А значит, в ближайшее время мне придется стать неспящей.

Готова ли я к этому? Пока нет, но этот вопрос надо как следует обдумать…

Вот Квинт, например, сказал, что он теперь многого лишен.

Неспящие не чувствуют вкуса еды и питья. Еще я слышала, что они почти не чувствуют боли и не видят снов. Но главное это, конечно, опасность потери контроля в первое время после обращения и жажда крови.

Наверное, это все, не такая уж это и великая плата за множество преимуществ, которые дает перерождение.

Надо все хорошенько обмозговать… Такое решение надо принимать обдуманно и без спешки, чтобы потом не пожалеть…

С ухода Квинта прошло совсем немного времени, когда я ощутила кое-что необычное.

Внизу живота зародилось чувство странного и необоснованного томления. Оно росло, и скоро от возбуждения меня уже начало потряхивать…

Что со мной?

Входная дверь открылась без стука.

Глубоко вдохнув воздух, стоящий на пороге Квинт, расплылся в довольной и хищной улыбке. Вмиг он оказался рядом, впиваясь в мои губы поцелуем.

Это был самый тяжелый поединок с собой за всю мою жизнь.

Приказать я ему не могла, но, преодолевая искушение, все же, попыталась оттолкнуть… Хотя, больше всего на свете сейчас хотелось…

Квинта от меня оторвала и отбросила к стене невидимая сила.

Дверной проем практически полностью перегородила мощная фигура Сципиона.

— Спасибо! — прохрипела я ему.

Где-то с круг (минуту) я пыталась успокоиться, но получалось неважно.

— Придержи его пока, вернусь через круг, — прошипела я сквозь зубы.

Вбежав в ванную, быстро разделась и встала под ледяные струи душа.

Дыхание резко перехватило, кожу обожгло, но, в целом, мне стало намного лучше.

Когда я вошла в гостиную, все уже были в сборе.

— Что это было? — требовательно спросила я у Квинта.

За него ответил Руф:

— Он подмешал свою слюну тебе в питье.

Он, простите, что?! Он плюнул в мой кофе?.. К горлу тут же подкатила тошнота.

Да как… Как он посмел?!

Раскаивающимся Квинт не выглядел, ну, вот совсем.

Поймав мой взгляд, он чувственно облизнул нижнюю губу:

— Отлично целуешься, ванилька!

— Избавь меня от своих гастрономических ассоциаций! — процедила я сквозь зубы.

— Эффект от принятой внутрь слюны не так силен и отложен во времени, но если ее много… — Руф было пустился в объяснения, но я решительно оборвала его:

— И этого я тоже слышать не хочу!

На некоторое время в комнате воцарилось тяжелое молчание.

Наверное, надо что-то им сказать. Например, пригрозить нажаловаться Изабелле.

Но, проблема была в том, что мне совершенно не хотелось этим заниматься, ну вот совсем.

Мда… Королевы из меня точно не получится. Править кем-то — это явно не мое.

— Все вон! — тихо сказала я.

— И я хочу себе нормальный замок, который смогу открыть только я! — прокричала я в уже закрытую дверь. Уверена, они услышали.

Кажется, мне нужен еще один душ, а потом ромашковый чай.

Хотя нет, к черту чай! Где-то здесь была аптечка, глотну успокоительного.

Довели, поганцы!

«You want to be my homie

Funky and fabulous

Don't hate me cause I got it

Fabulous

You know I'm going to flaunt it

Fabulous

Going to make you want it

I'm so fabulous».

«Fabulous» Chelsea Staub.

Изабелла.

— Сегодня у нас в студии особенная гостья! Встречайте, Изабелла Октавия — королева неспящих! — за этими словами ведущего ожидаемо последовали аплодисменты массовки из зрительного зала.

Кокетливо улыбаясь, я поиграла в воздухе наманикюренными пальчиками.

— Все мы ужаснулись, узнав о дерзком покушении на ваше величество. Как вы можете прокомментировать это происшествие?

— Хочу сказать неизвестному, который устроил эту автоаварию… — серьезно начала я, тут же расплываясь в игривой улыбке:

— … Чтобы он продолжал в том же духе!

Согласно сценарию зал ахнул после этих моих слов, и я с удовольствие продолжила эпатировать публику:

— Ах!.. Давненько я так не веселилась! Прямо вспомнились времена моей бурной молодости. О, этот бодрящий вкус яда по утрам! М-м! — приложив руку к груди, я картинно закатила глаза.

— Правда ли это, что вас сожгли на костре в девяносто третьем году до нашей эры? — с любопытством поинтересовался ведущий.

— Чистая правда! Мне было так весело! И не только мне, в те времена люди умели развлекаться! — с энтузиазмом ответила я.

— Многим ли современные люди отличаются от живших две тысячи лет назад?

В ответ я кокетливо повела плечом.

— Отличия, бесспорно, есть, но, в основном, в мелочах. В целом же, люди все те же. И я считаю, что это прекрасно! Я люблю людей! — с этими словами я послала на камеру легкий воздушный поцелуй.

Зал одобрительно загудел, и вновь зазвучали краткие аплодисменты.

— Вы принесли сегодня с собой что-то интересное, покажете нашим зрителям?

— С удовольствием!

Я подняла с пола свой любимый двуручник.

— Какая красота! — восхитился ведущий, и я была с ним полностью согласна.

Широкое лезвие меча с обеих сторон было украшено тончайшей гравировкой, а возле крестовины золотом было выведено мое имя.

Рисуясь, я повращала клинок, сделав пару «восьмерок» спереди и сзади.

— Это подарок одного из моих мужей, — прокомментировала я, любуясь игрой света на лезвии.

Ведущий подобрался, почуяв запах сенсации, этого в сценарии не было:

— Эта часть вашей биографии окутана тайной. Не расскажете поподробнее?

— Ах, что рассказывать? Увы, оба моих мужа умерли, оставив меня совсем одну… — я сделала грустное лицо.

— Сочувствую вашей потере! — фальшиво соврал ведущий.

— И, все же, кем они были? — продолжил он гнуть свою линию.

— Один был императором, а другого брак со мной сделал королем, — расплывчато ответила я, даря зрителям загадочную улыбку.

Чтобы окончательно сменить тему, провела еще несколько стремительных выпадов, на сей раз в комплексе с эффектными прыжками и пируэтами. Особую пикантность этому представлению придавала экстра-мини длинна моего платья.

— Просто жду не дождусь, чтобы снова опробовать моего красавца на злоумышленниках! — целуя лезвие, мечтательно сказала я, игриво подмигнув камере.

— Это была королева неспящих, Изабелла Октавия! Вы великолепны! — льстиво воскликнул ведущий.

Улыбаясь, я протянула ручку для его слюнявого мерзкого поцелуя.

— Вы ведь еще вернетесь в нашу студию? — заглядывая мне в глаза снизу вверх, спросил он.

— Непременно, если все мы будем живы, — ответила я, и зал вместе с ведущим лицемерно засмеялись над этой довольно сомнительной шуткой.

Да… В одном истина непреложна.