Сила неистово билась в каждой жилке, а мрак всё давил и давил, не позволяя свободно вздохнуть. Астори рванулась вверх, но взлететь ей не дали — костлявые ладони Шарльза обхватили предплечье.

— Иди ко мне…

Его энергия отравляла сознание. Вампиры подбирались ближе, и Астори уже не хватало сил противостоять им всем сразу — она изнемогала под натиском чужой яростной магии, замешанной на смерти и костях. Шею кольнуло, голова безвольно свесилась назад. Умом Астори ещё боролась, но тело онемело и застыло.

— Отойдите от неё!

Точные и быстрые, как укусы змеи, удары обрушились со всех сторон. Приоткрыв с трудом веки, Астори заметила фигуру в чёрных брюках, подтяжках и белой рубашке с закатанными рукавами — никогда её появление не приносило ей столько радости, как сейчас. Вэриан стоял, сдвинув брови и напрягшись, неколебимо и твёрдо, как скала, и ждал нападения. Несколько отрывистых, резких жестов — и хэчвари разбежались, шипя и поскуливая, сбились в стайку и бросились снова.

Астори любовалась им и не скрывала этого от себя. Вэриан действовал с подкупающей уверенностью, превосходно — Астори как знаток понимала это — чувствовал свою энергию, знал её сильные стороны и умело пользовался ими. Она ясно ощущала неистовое бушевание ртути, настолько сильное, что уши закладывало и сводило зубы, и впервые осознала — он её щадил. Все годы их вражды он мог одним движением стереть её в порошок, но сдерживал себя. Вэриан был страшным противником, и тем не менее позволил себя одолеть.

Это не она победила его, горько усмехнулась Астори, это он хотел, чтобы она победила.

Всё кончилось. Вэриан подошёл к ней, опустился на колени и провёл ладонью по щеке.

— Ты слышишь меня, девочка? Они… ничего тебе не сделали?

— Не успели, — сипло кашлянула она. — Отнеси меня домой.

Она прижал её к груди и телепортировался. Астори почувствовала мягкую подушку под головой, нашарила простынь и вздохнула. Она дома. Шепнув слова трансформации, Астори смахнула волосы со вспотевшего лба и привстала, моргая.

— Спасибо тебе.

Нервно переминающийся с ноги на ногу в углу Вэриан дёрнулся.

— Ты могла погибнуть, — веско сказал он. — Я ведь предупреждал.

— Знаю. — Она болтала ногами, как провинившаяся школьница, и не смела поднять взгляда. — Из-за меня ты подвергся опасности, я…

— Да забудь обо мне! Я бессмертен, слышишь, бессмертен, и жизнь моя не стоит ни гроша! А ты… Если бы я не успел вовремя, что было бы с тобой?

Астори посмотрела на него — Вэриан взъерошил волосы и зашагал по спальне.

— Я не должен был тебя покидать, надо было остаться, проследить… Понять, что за тип этот Шарльз…

В груди отчаянно заколотилось сердце; она подскочила, поймала его за руку и развернула к себе, лицом к лицу, глаза в глаза. Смутное чувство, природу которого Астори сама ещё не понимала, толкало её изнутри.

— Почему ты пошёл за мной? — скороговоркой выпалила она. — Нет, ничего не говори, просто отвечай: почему? Я хотела убить тебя, Вэриан, почти убила, мы много лет бегали друг от друга, а ты…

— Маленькая поправочка: ты бегала от меня, — тихо произнёс он, стискивая её запястье, — а я, все эти годы — за тобой.

— Но всё-таки… Всё-таки — зачем? Разве тебе не всё равно? — настойчиво повторила она, шестым чувством отгадав ответ.

— Мне никогда не было всё равно, — ответил он просто.

Астори дрожала и смотрела на него. Ей надоела эта игра в прятки, она достаточно измучилась за двенадцать лет недомолвок и полупризнаний; в крови кипел ещё не выветрившийся адреналин, и безумие нахлынуло горячим всесокрушающим потоком.

Она не девочка. Она давно уже не девочка, и пора доказать это ему, а в первую очередь — себе.

— К чёрту! — выдохнула она и ткнулась в его жёсткие губы. Вэриан с готовностью ответил, сжал ладонями её затылок и притянул к себе — ещё крепче, ещё невозможней, ещё глубже затягивая в пропасть, из которой Астори не могла — и не хотела — выбираться. Она обвила его шею руками: всё её тело затрепетало и подалось навстречу ему. Он оторвался от её губ и скользнул ниже, припал к ложбинке у горла; она как в бреду слышала его ломаный шёпот:

— Девочка моя…

Она ли потянула его на себя или он шагнул вперёд, Астори не помнила. Заскрипели пружины, щёлкнул выключатель — всё погрузилось во тьму. Вэриан нащупал молнию на её платье и медленно потянул замочек вниз; Астори лихорадочно, не давая себе времени подумать, что делает, расстёгивала его рубашку. Винить себя она будет утром. Сейчас мир опустел для них двоих.

Эта ночь запала ей в память лишь отдельными фрагментами. Дыхание — рвано-сбитое — своё и тяжёлое — Вэриана; холод его рук, до боли стискивающих её талию; его исступлённые поцелуи на шее и плечах; голос, сорвавшийся на свист: «Астори, Астори, Астори…» Он почти никогда не звал её по имени.

Она раньше не испытывала подобного, даже не представляла, что так вообще бывает. С Джеем всё было совсем иначе — нежнее и тише.

Порой ей казалось, что они слились в одно неразделимое целое, переплавились, сплотились, сковали себя цепями, которые не разорвать времени и расстоянию, а потом всё вновь падало во мрак. Все чувства и слова, запёкшиеся в уголках губ, всё невысказанное, выстраданное и так долго хранимое в секрете теперь выплеснулось в неразрывную поэму прикосновений и жестов. Поцелуи вспыхивали в темноте и, осыпаясь искорками, таяли — на ресницах, руках, груди…

Астори чувствовала, как внутри просыпается нечто странное и пугающее — её второе «я», её двойник, отражение в чёрном зеркале. Много лет назад она запрятала его, схоронила в закоулках подсознания, и вот сейчас Вэриан будоражил эту сущность, поддразнивал, вытаскивал на свет. Астори боялась, но не могла сопротивляться его власти, и отчего-то чувствовала, что, пока он держит её в объятиях, с ней ничего не случится.

Ей внезапно подумалось, что она была рождена для него, предназначена ему тысячелетия назад, создана по его образу и подобию. Ничего удивительного, мелькнула мысль. Он ведь сам её сотворил. Все двенадцать лет Вэриан разминал её, словно податливый воск, вылепливал идеальную, выверенную до мельчайших деталей скульптуру — для себя.

Астори гнала эти мысли прочь. Сегодня она сдавалась ему — капитулировала, поднимала белый флаг, и вкус поражения оказался гораздо слаще, чем она полагала.

Утром она проснулась совершенно одна. Астори села, обхватила руками колени и несколько минут бессмысленно смотрела на стену. Голова была пуста. Она прислушалась: дом молчал, за окнами шепталось море и звонко кричали чайки — так же, как и вчера, как и год, и тысячу лет назад. Мир не изменился. Поменялась лишь она сама.

Вэриан дома не оказалось, и Астори была благодарна ему за это: она не выдержала бы его присутствия сейчас. Она машинально оделась, вышла на улицу и побрела по белому мягкому песку. Если бы не томящиеся в груди воспоминания, слишком яркие для иллюзий, всё происшедшее вчера могло почудиться фантасмагорическим безумным сном.

Астори презирала себя за случившееся: она предала свою семью, своих детей, своего мужа, и от этого позора ей вовек не оправиться. Она дала слабину. Проиграла. Астори чувствовала себя униженной, грязной, падшей женщиной, и острый, невиданный до сих пор стыд жёг ей горло.

Её тошнило, мутило, как во время шторма на корабле, и самым мучительным было сознание: не сделай она вчера первый шаг, Вэриан бы на такое не пошёл. Против её воли — никогда. Она хотела этого, и вина целиком лежит на ней.

Закрыв глаза, Астори кинулась в море, заплыла так далеко, как могла, и с неистовой жадностью принялась нырять и нырять. Она должна была очиститься от скверны, смыть с себя следы его поцелуев. Переродиться. Стать прежней.

Однако чем сильнее она старалась, тем яснее понимала — не выйдет. Пути назад нет, но есть путь вперёд, и Астори была готова идти по нему до конца. Выход оставался лишь один.

Бежать.

Бежать от металлических глаз и холодных прикосновений Вэриана, бежать от этого заколдованного места, лишившего её рассудка, бежать от той проклятой ночи, бежать и попытаться забыть. Всего лишь попытаться. Закрыться в новой жизни, с головой уйти в работу, загрузить себя до изнеможения, чтобы не оставалось времени даже на сон, не то что на дурацкие размышления об этом чёртовом отпуске — Астори всегда хорошо умела это делать. Она справится. Выкарабкается.