Годфри быстро осмотрел трупы вокруг себя и заметил мертвого воина Империи одного с ним размера и роста. Молодой человек оглянулся через плечо, чтобы убедиться в том, что патрулирующий солдат не смотрит в его сторону, после чего пополз на руках и коленях вперед к трупу. Он поспешно снял с него броню, двигаясь как можно осторожнее, молясь о том, чтобы его не заметили.

Годфри снял свою собственную броню – его тело начало замерзать, когда на него набросился зимний воздух – и, протянув руку, оделся в броню противника с головы до ног, взяв даже его пояс, на котором висели короткий меч и кинжал. После чего Годфри протянул руку и схватил щит. Он надел даже шлем, который, к счастью, закрывал его лицо в форме полукруга. Ему удалось проделать все это как можно быстрее, оглядываясь через плечо каждые несколько секунд, чтобы увидеть, не приближается ли к нему другой воин Империи. К счастью, приближаясь, тот смотрел в другую сторону.

Годфри быстро повернулся и лег на спину, держа щит Империи перед собой так, чтобы был виден герб – лев с птицей в пасти. Он закрыл глаза, притворившись спящим. И молился.

Патрулирующий солдат приблизился к нему и остановился. Годфри с закрытыми глазами молился о том, чтобы тот купился на его трюк. Он знал, что через секунду воин определит, жив он или нет. Если он услышит звук рассекающей воздух стали, то поймет, что его убьют, что его уловка обнаружена. Но если он почувствует, что воин подтолкнет его другим способом, то поймет, что его план сработал.

Годфри казалось, что он ждет уже целую вечность, пока воин стоял над ним, колеблясь.

Наконец, он почувствовал носок сапога, толкающего его в плечо.

Годфри мысленно вздохнул с облегчением. Внешне же он продемонстрировал пробуждение, медленно открыв глаза, притворяясь дезориентированным.

«Ты жив», – сказал воин Империи. – «Хорошо. Ты ранен? Ты можешь идти?»

Годфри медленно присел, ему несложно было изобразить боль, потому что она была настоящей. Протянув руку, он потрогал рану на своем лице и позволил воину Империи помочь ему подняться на ноги. Его ноги одеревенели, как и все тело, но он мог идти.

«Мне жаль, сэр, я не видел Ваших нашивок», – со страхом в голосе произнес воин, вдруг встав по стойке смирно.

Годфри удивленно посмотрел на него, ничего не понимая. И в следующую минуту он осознал – форма, которую он украл. Должно быть, солдат, на которого он напал, был офицером.

Годфри тут же приступил к своей роли под страхом разоблачения.

«На этот раз я тебя прощу», – сказал он. – «Но в следующий раз обращайся к высшему по званию должным образом. Ты меня понял?» – спросил Годфри, воспользовавшись своим самым суровым и авторитетным голосом.

«Да, сэр!» – ответил воин.

Годфри стоял, глядя на него, понимая, что ему нужно соображать быстро. Он знал, что должен продолжать играть свою роль хорошо. Одно неверное движение и они разоблачат его.

«Послать ли за вами целительницу, сэр?» – спросил воин.

«Нет. Она мне не нужна. Я офицер, если ты забыл. Мы терпим мелкие раны».

«Да, сэр», – сказал воин.

Мысли Годфри метались. Он не мог просто уйти. Это было бы слишком рискованно. А вдруг что-то выдаст его уловку?

«Вот ты где», – послышался голос.

Обернувшись, Годфри увидел нескольких приближающихся к ним офицеров. Должно быть, они не узнали его из-за надвинутого на лицо шлема и забрала.

«Собрание офицеров», – раздался голос.

К ним подошла группа офицеров Империи, и один из них положил руку ему на спину и повел его вместе с остальными.

Годфри пошел вместе с группой офицеров Империи, пробираясь через поле трупов по направлению к внешним воротам Силесии, к лагерю Андроникуса. Годфри боялся оглянуться через плечо, чтобы проверить и увидеть, не наблюдает ли за ним тот воин. Он спрашивал себя, не допустил ли он ошибку. Поэтому вместо этого Годфри ускорил свой шаг и пошел вместе с этими людьми, удивляясь такому странному повороту судьбы. Годфри задавался вопросом, как долго ему удастся разыгрывать свою роль. Часть его хотела развернуться и побежать, но если бы он это сделал, то ему ни за что не удалось бы выпутаться. Кроме того, куда ему бежать? Весь город был порабощен. Казалось, что здесь не осталось ни одного безопасного места.

Вскоре они прошли через внешние ворота, прочь от Силесии, где перед ними раскинулось огромное пространство миллионной армии Андроникуса, разместившейся в палатках. Годфри с усилием сглотнул, испытывая страх перед этим зрелищем. Его уводили все глубже и глубже в тыл врага, где он перемешался с другими воинами, и когда он направился в самое сердце лагеря Андроникуса, ему показалось, что никто не бросил на него больше одного взгляда.

Он выжил. Он обманул их всех. Годфри осуществил свой хитрый замысел.

Но как долго он сможет продержаться?

Эрек скакал вместе с Брандтом и десятками людей Герцога, выехав через ворота Саварии. Опускная решетка за ними захлопнулась, в городе для защиты осталось только несколько воинов. Они все направились вниз по дороге, ведущей на восток. Их группа состояла из сотен воинов, поднимающих пыль в большом шуме, когда они начали свое путешествие к Восточному Ущелью.

Они скакали слаженно – бесстрашная, решительная группа, скачущая в свете зари, рискуя своими жизнями. Каждый из них знал, что стояло на кону, каждый был полностью готов броситься в невозможное – попытаться, имея в своем распоряжении только сотню мужчин, защитить свою родину от миллионной армии Андроникуса. Эрек понимал, что, вероятно, они все движутся навстречу своей смерти. Но именно для этого они и родились, именно для этого и были воспитаны – рискнуть своими жизнями, чтобы защитить и спасти тех, кто остался позади. По мнению Эрека, это была привилегия. Именно для этого жили он и все эти воины – для доблести.

Эрек был благодарен за возможность встретиться лицом к лицу с врагом, вместо того, чтобы с дрожью ожидать за своими собственными воротами того момента, когда враг сам к ним приблизится. Рыцарь не знал, выживут они или умрут, и в некотором смысле это не имело значения. Важнее всего было то, что у них был шанс встретить врага с честью, с мужеством и в столкновении славы.

На этот раз Эрек чувствовал облегчение, зная, что Алистер находится в безопасности в Саварии, за воротами Герцога, в безопасном замке, за сотни километров от линии фронта. Он мог броситься в бой со спокойной душой, зная, что ему не нужно беспокоиться о девушке.

Они продолжали скакать, и единственным звуком был только топот лошадиных копыт, вездесущая пыль попадала на лицо Эрека, прилипала к его волосам, забивалась ему в нос, в то время как высоко в небе поднималось первое солнце. Эрек углубился в большую какофонию сотен лошадиных копыт, звенящих в ушах шпор, грохочущих в ножнах мечей, как поступал часто. К этому звуку он привык с юности. Ощущение было знакомым.

Когда солнце в небе начало отбрасывать длинные тени, Эрек ощутил боль в ногах. Когда дорога поднялась вверх, они добрались до вершины Восточного Холма. Они остановились, и с этого стратегического обзора смогли посмотреть вниз на восточную местность, раскинутую у подножия холма.

Когда воины остановились, Эрек, находившийся рядом с Брандтом и Герцогом, показал в сторону.

«Там!» – сказал он.

Перед ними лежал огромный горный хребет, простирающийся далеко на север и на юг, насколько хватало взгляда. Он образовал природный барьер, отгораживая Восток от Запада, и через них существовал только один путь – узкое ущелье, часть разделения, достаточно большого для того, чтобы вместить около шести человек, идущих бок о бок. Он достигал, возможно, сотни ярдов в глубину среди горного хребта. Это был единственный путь для тех, кто приближался с Севера и хотел добраться до Саварии без необходимости взбираться на крутую гору. Это был проход для путешественников и ключевой пункт для воинов. Это был самый быстрый и самый прямой путь для проходящей армии – в том случае, если армии нечего было бояться. Осторожная армия в разгар конфликта с сильным противником не станет пользоваться этим путем. Но огромная армия, которая не испытывает страха, может рискнуть. Это было идеальное место для засады.