Тимофей подождал, пока она кивнёт и продолжил.

— Затем ты меня втянула в историю с деньгами самому себе. Было интересно..

— Интересно?! — Возмутилась Ветерок, но Тимофей остановил её поцелуем.

Мне было интересно быть с тобой. — Ответил он, когда оторвался от её губ. — Интересно и…мучительно. Всегда хотелось тебя обнять и успокоить. Ты же за всех переживала, кроме себя…

Ветерок слушала Тимофея, смотрела ему в глаза и боялась поверить во всё это. Злость в её душе, конечно, прошла, зато пришло что-то совсем другое и пока ещё не понятное чувство…

— Ты, что застыла? — Спросил Тимофей.

— Наслаждаюсь твоей сказкой про «белого бычка», мне её Марь Иванна рассказывала. «Идёт бычок, качается, вздыхает на ходу. Ой, скоро мост кончается, сейчас я упаду…»

— Не понял. — Удивился Тимофей.

— Он не понял?! — Возмутилась Ветерок и столкнула Тимофея с себя. — Лежит тут на мне и сказочки рассказывает. Чуть не раздавил! Ты думаешь, что я дурочка и поверю тебе. — Она села и поджала ноги под себя. — Ну, в то, что ты захотел со мной поиграть в «друга-подругу», я ещё могу поверить. Но что ты творишь?

Тимофей тоже сел на пол и с удивлением смотрел на неё.

— Не понимаешь?

— Нет. — Тряхнул он головой.

— Ты можешь меня обманывать, как Тимур, и…обманул. — Она кивнула и вздохнула. — Но, как Тимофей Хромов…Ты думаешь, я тебе поверю? Поверю, что ты отказался от красотки Эллы Сомовой — этой фарфоровой куколке, и…заинтересовался мною?! Да ни за что? Я же вижу твою игру. Болезнь… Еда вкусная…Поцелуйчики… Представляю, что ещё было в твоей голове, после такого обмана с Тимуром. Думаешь, что меня вокруг пальца можно обвести и…уложить прямиком в постель? — Она указала пальцем на пол в то место, на котором только что лежала. — Конечно, сначала можно уложить и на пол…

Тимофей так резко встал, что Ветерок замолчала и уставилась на него.

— Значит, ты так обо мне думаешь? — Строго спросил он, глядя на неё сверху вниз. — Хорошо, Элла. Будем играть по вашим правилам. Через полчаса, что бы ужин был готов. Время позднее, пора ужинать. Ко мне в комнату можете не подниматься, я сам спущусь к ужину. — Тимофей подошёл к угловому шкафчику и достал из него небольшую сумочку-аптечку. — И сам себе обработаю рану на голове. Не стоит вам обо мне больше беспокоиться. — Он хлопнул дверцей шкафчика и направился к двери, но остановился и добавил. — А я рад, что ваш друг Тимур утонул в озере. Так ему и надо, нечего было обманывать таких дурочек, как вы, Элла. Вы не способны ценить ни дружбу, ни любовь.

Тимофей вышел из кухни и хлопнул дверью так, что зазвенела посуда в кухонном кафу. Ветерок сидела на полу с приоткрытым ртом и не знала, что и подумать. И только звук хлопнувшей двери комнаты Тимофея на втором этаже включили её мозги.

— Он обиделся? — Спросила она себя. — Конечно, обиделся. С чего бы ему так хлопать дверьми? Да этом мне надо было ими хлопать… А хлопнул он, но сначала назвал меня Эллой, а затем перешёл на «вы». — Она положила ладонь себе на лоб. — И что я натворила? Кто я теперь: Элла — тень Эллы Сомовой или Ветерок, которая не умеет варить даже пельмени?

Тимофей вёл машину Светланы, внимательно глядя на дорогу. Ветерок сидела рядом и смотрела в окно. Они не разговаривали со вчерашнего ужина.

Тимофей, как влез в «роль её начальника», так и вёл себя. Он был молчаливым и принципиальным. «Прорвало» его только после того, как он попробовал пельмени, которые она сварила по-своему. Звонить Марь Иванне она не стала, посчитав, что «не такая уж и большая трудность, варить замороженные пельмени».

Сначала Ветерок высыпала их на тарелку и поставила в микроволновку размораживаться, забыв поставить на «разморозку». Затем открепляла почти слипшиеся друг с другом и с тарелкой пельмени и, бросала их в кипящую воду. Она помнила, что говорила ей Марь Иванна, что любое блюдо «делают специи», и поэтому не пожалела их добавить в кастрюлю с кипятком. Она добавила всё, что нашла, конечно, в небольшом количестве, но запах на кухне «стоял сногсшибающий». Ветерок даже порадовалась этому, наивно посчитав, что это показатель вкусно приготовленной пищи. Рано радовалась!

«Хмурое лицо Хромова», появившееся на кухне вместе с его хозяином, ничего хорошего не предвещало. Нос Тимофея вдохнул аромат кухни, и на его лице приподнялась одна бровь. Вторая бровь Тимофея приподнялась, когда он посмотрел на тарелку с пельменями, которая больше напоминала «восточный суп с большими скрученными коричневыми личинками гавайских гиганских мух».

Тимофей с полминуты смотрел на это чудо кулинарии, и ещё столько же на Ветерок, прежде чем попробовать еду. Он проглотил одну ложку еды и хмыкнул, затем проглотил вторую ложку и…отодвинул тарелку от себя.

— Вы решили меня отравить, Элла? — Сказал он и…вдохнул ртом. — Воды! Быстро!

Он выпил стакан воды залпом и встал из-за стола. — Значит так, до города нам надо добраться живыми, поэтому завтрак отменяется. В семь часов я жду вас у машины. Опоздавших… не жду. Понятно?

Ветерок кивнула и только теперь увидела рану на его голове, смазанную йодом.

— Можно я посмотрю рану? — Спросила она, и увидела, как Тимофей нахмурился.

— Не стоит. — Он встал, налил себе чай в большой бокал, взял из пакета последний бублик и направился из кухни, говоря на ходу. — Вам оставляю пельмени, Элла, но предупреждаю, что такой отравы я ещё не пробовал. И вам не советую. Завтра в дорогу.

Ветерок всё же рискнула попробовать свою стряпню, а потом тоже пила воду, пытаясь утихомирить перцовый пожар во рту, и вытирала слёзы с глаз.

Полночи она провела в раздумьях о своей несостоявшейся жизни. Она потеряла друга Тимофея и оттолкнула от себя любимого человека. И всё из-за чего? Из-за неверия в себя. Погладив свой шрам на щеке, она глубоко вздохнула и…уснула.

Тимофей тоже долго думал, лёжа в постели и смотрел в потолок. Он был уверен, что Ветерок влюблена в него, да и она сама ему об этом говорила, будучи он Тимуром. Он так же понимал, что она простила его розыгрыш, но пойти к нему на встречу не решилась. Почему? Ответа он не нашёл.

Зато на следующее утро был приятно удивлён, увидя Ветерок возле машины.

— Доброе утро, Элла. — Сухо произнёс он. — Удивили… Садитесь. Сначала поедем в больницу к Даниле Ивановичу.

Ветерок поздоровалась, села в машину и…затихла.

— Мне спросить можно, Тимофей Борисович? — Сказала она в середине дороги.

— Спрашивайте.

— Зачем я еду в больницу? А вдруг там Ирина Кржижановская дежурит вместе с Эллой Сомовой? Боюсь, что она не оставит в покое ни Данилу Ивановича, ни Светлану.

— И что вы предлагаете? — Тимофей старался не смотреть в её сторону.

— Высадить меня при въезде в город. Я сама доберусь до дома.

Тимофей немного помолчал и ответил. — Хорошо. Завтра будьте в компании. Мне предстоит командировка. Приготовьте черновик своей работы. Я возьму его с собой, что бы ознакомиться. Сколько дней осталось до окончания вашей практике в компании?

— Шесть дней.

— Хорошо. Два дня минус. Остаётся четыре дня. Я вернусь через два дня и подпишу ваш отзыв. Составьте его сами. Данила Иванович вряд ли выйдет из больницы, так что отвечать за вас придётся мне. Но я вам доверяю.

— А почему два дня минус? — Спросила Ветерок.

— Странно, почему вы не помните? Вы же их с таким рвением зарабатывали в роли Кристины Масловской.

— Ах, да. И что теперь с ней будет с этой…Кристиной? Вы же хотели, что бы она и дальше была?

Тимофей кивнул. — Хотел, но, что поделать? Заставлять вас участвовать в моих розыгрышах я больше не буду. Как нибудь разберусь сам и с Кристиной, и… — он скосил глаза на Ветерок и досказал, — …со своей невестой Эллой Сомовой.

Ветерок резко повернула к нему голову. — Значит, она остаётся вашей невестой?

— Конечно… Она милая и красивая, и ещё…она мне верит.

— Или вы тоже мутите её голову, как и мне, благо это не трудно! — Тут же парировала она, чем удивила Тимофея. — А почему вы называете её своей невестой? Я точно знаю, что предложения ей вы не делали?

— Да. Кивнул Тимофей и нахмурился. — Это моё упущение. Спасибо вам, Элла, что указали мне на это. В последнее время со мной происходило, что-то несусветное… и я обо всём забыл. Ещё раз спасибо за напоминание. Вот, вернусь из командировки и…обязательно сделаю предложение. Так можете Элле передать.