Человеческое тщеславие обезлюдело небесные миры и представляет себе вселенную в виде пустыни. Утверждают с глубокомысленным видом, что миллиарды плавающих в неизмеримом океане эфира миров, — то слишком плотны, то слишком разжижены, то чересчур холодны, или горячи, чтобы иметь у себя человечество, подобное нашему по уму, деятельности и потребности прогресса.

Не удивительна ли, в самом деле, если не смешна, претензия земного ареопага, что бесконечность только и создана для того, чтобы давать им задачи на решение, а они — кульминационная точка творческого могущества, и что умственная жизнь всего мира исключительно сосредоточивается на ничтожной планетишке, которую населяют они; тогда как все гиганты пространства вращаются пустые, без цели и жизни, без настоящего и будущего? Подобные рассуждения невольно вызывают сравнение с пассажирами поезда железной дороги, которые, видя другие проходящие поезда и не будучи в состоянии, за дальностью расстояния, разглядеть сидящих в них людей, заключили бы, что все поезда пусты и несутся по рельсам без всякой цели и пользы.

Может статься, подобные же мысли зарождались в уме Атарвы, который, с разрешения таинственного братства магов и пользуясь космическими законами, глубоко ими изученными, летел с одной планеты на другую. Приспособление, которое, подобно каске, закрывало его голову, защищало нежные органы зрения, слуха и обоняния от всех атмосферических случайностей и от хаотического шума пространства.

Несомый вибрационными волнами, легкий воздушный снаряд летел вперед с возраставшей скоростью; фонарь на носу блестел ярко-белой звездой, а заднее колесо вращалось со страшной быстротой, разбрасывая снопы искр.

Наконец, появилась масса беловатых облаков, которая, по мере приближения, приняла колоссальные размеры. Теперь словно могучий ток подхватил и влек воздушный аппарат, со свистом и треском прокладывая ему дорогу сквозь новую атмосферу, которая, казалось, сгущалась и задерживала его полет.

Вдруг в этом море паров показалась большая зеленоватая звезда, которая неслась навстречу земному кораблю.

Скоро можно было разглядеть громадную длинную трубу такой же формы, как и аппарат, занятый Атарвой, но только втрое толще и длинней; широкие электрические лучи, подобно веслам, выходили из него. Сильный луч света был направлен прямо на воздушный корабль Атарвы, и когда оба аппарата, с поразительной быстротой несшиеся навстречу друг другу были в расстоянии не более одной секунды передняя часть большого аппарата быстро откинулась.

Свет на земном снаряде тотчас же угас, и он, словно ящерица, юркнул внутрь встречного большого воздушного корабля. Последний тотчас же повернул и, как стрела, помчался назад.

Пока они летели обратно к планете, внутри корабля началась лихорадочная деятельность. Двое мужчин, высоких и сильных, отодвигали большой трап, закрывавший отверстие в полу их каюты. Через отверстие видна была поверхность земного воздушного корабля, которая точно окислилась и потускнела во время перелета через пространство.

Атарву, который открыл выход из своего корабля и появился в отверстии, тотчас же подняли и положили на груду подушек. Он казался страшно утомленным, но, тем не менее, горячо пожал руки обоим марсианам.

Они, как мы уже сказали, были люди высокого роста, но видом и сложением не отличались особенно от земных людей. Цвет лица их был красновато-темный, а большие миндалевидные глаза их блестели под прозрачной каской, которая и у них была надета на голове, как и у Атарвы.

На них была плотно облегавшая тело одежда, опоясанная металлическим, фосфоресцирующим кушаком.

Очевидно, предохранительная каска мешала им говорить, а снять ее они, вероятно, не могли, так как все четверо марсиан, — двое еще сидело по концам аппарата, — удовольствовались обменом дружеских поклонов с Атарвой. Когда же тот указал им знаками на внутренность своего корабля, один из них спустился туда, осторожно вынес тело Андрея и положил рядом с его учителем.

Мало-по-помалу полет стал замедляться; потом корабль вошел в узкий и темный, как туннель, коридор и, наконец, очутился в большой зале, крытой прозрачным куполом. В этой зале корабль остановился на приготовленной для него площадке, и могучий ток со свистом вырвался из аппарата, прогремел под сводом туннеля, а потом все стихло.

Наружный вход закрыли. Двое мужчин приставили к кораблю переносную лестницу, на которой сперва появился Атарва, поддерживаемый марсианами и шатавшийся, как пьяный; за ними вышли остальные два с телом Андрея.

Они спустились по витой лестнице в большую, круглую комнату, все убранство которой состояло из высокого инструмента с длинной изогнутой шейкой, двух кроватей и нескольких стульев. Здесь марсиане сняли с себя и с Атарвы каски.

Путешествие на Марс совершенно истощило, видимо, силы мага; он был страшно бледен, глаза его были мутны, а ноги отказывались служить. Атарву уложили на кровать, а один из марсиан подошел к машине и привел механизм в действие. Из шейки аппарата появился пар, чуть видимый, но распространявший сильный аромат, струю которого направили в Атарву. Тот почти тотчас же закрыл глаза и крепко заснул.

Пока все это происходило, несшие Андрея спустились еще этажом ниже колоссальной башни, в которой находились, и там, среди комнаты, находился большой стеклянный павильон, обстановка которого состояла из стола, длинной скамейки и этажерки. Все эти предметы были сделаны из такого же прозрачного материала, как и стены.

На эту-то скамейку положили Андрея. Один из марсиан стал сматывать ткань, в которую тот был завернут и которая словно прилипла к телу, а другой взял на полке большую чашу, сосуд с синеватой жидкостью и кусок сложенной ткани. Вылив в чашу содержимое сосуда и флакона, он " мочил в ней ткань и, при помощи товарища, завернул в нее обнаженное тело Андрея.

Эта операция повторялась несколько раз, так как тело быстро поглощало влагу и, по мере этого, принимало свой нормальный вид, теряя неподвижность трупа.

Тогда марсиане начали растирать ему ноги, руки и, главным образом, грудь. Мало-помалу кожа приняла розовый оттенок, и из груди вырвался глубокий вздох.

— Дыхание восстановлено. Теперь нужно дать ему напиться и отнести его в верхнюю комнату, где он проспит до утра. За это время организм привыкнет немного к новой атмосфере, — заметил один из ученых.

Он смочил что-то вроде губки и приложил ее ко рту Андрея, влив ему предварительно сквозь зубы несколько капель пурпурной жидкости.

Потом они перенесли глубоко спавшего князя в верхнюю комнату, положили его на кровать и направили на него синеватую струю, которая до этого Атарву окутывала волнами тонкого аромата.

Маг еще спал, но в эту минуту проснулся, сел и обвел комнату усталым взором.

Один из марсиан тотчас же вынул из шкафа кубок и, наполнив его теплой красной жидкостью, подал Атарве, и тот жадно выпил его. Казалось, новые силы наполнили земного мага. Лицо его слегка порозовело, а глаза приняли свой обычный блеск. Он с видимым удовольствием потянулся, и вдохнул в себя живительный аромат, наполнивший комнату; потом встал и протянул обе руки марсианам.

— Добро пожаловать, Атарва! Поздравляю тебя, что ты еще раз так счастливо совершил переезд на нашу планету. Скажи, кого же ты привез к нам? Исходящие из него токи показали, что он не — маг, подобно тебе.

— То правда, он только мой ученик, но серьезный исследователь и человек мужественный, энергичный. Иначе, он не отважился бы на подобное путешествие.

— Понимаю! Наша планета возбуждает у вас такое же любопытство, как и ваша у нас! А суждения нашей и вашей толпы, наверно, одинаково ошибочны? — с улыбкой спросил марсианин.

— Прежде всего, брат, не забывай, что Земля — наша родина, а что вы живете на Марсе, т. е. в ином мире, где есть воздух и вода, дождь и снег, времена года и проч., но на котором существование растительности загадочно, а присутствие человеческой расы — невероятно, если вовсе невозможно, — со смехом отвечал Атарва.