Поначалу Мэдлин восприняла это название как обычное и даже банальное, но потом поняла, что оно полностью оправдывало себя. Коврик аккуратно опустился на снег невдалеке от весело бегущего горного ручейка. Вода в нем была горячей, так что от нее шел пар, а по берегам обогретая земля проросла травой и даже какими-то мелкими белыми цветочками, издалека похожими на ландыши. Снежинки, падавшие с неба, таяли, не долетая до земли. Это действительно был маленький кусочек самой настоящей весны посреди зимней стужи.

Девушка неохотно ступила на снег и тут же провалилась по щиколотку. Здесь в горах дул ледяной пронизывающий ветер, так что Мэдлин стало холодно даже в ее теплом наряде. Ей тут же захотелось снова сесть на ковер, который каким-то чудом не проваливался в сугробы даже под тяжестью ее веса, и улететь подальше из этого холода. Но, пришлось взять себя в руки.

Девушку останавливало даже не то, что от ее поисков зависит судьба мира, а то, что, вернувшись обратно, ей предстоит отвечать на вполне логичный вопрос жреца о том, почему она прилетела с пустыми руками. И Мэдлин ужасно не хотелось выглядеть в его глазах обычной сумасшедшей, слышащей голоса.

Поэтому она свернула коврик и, стиснув зубы, утопая в сугробах, добралась до ручейка, решив идти вдоль него по траве, а не по снегу. Вода, как обычно бывает в горах, казалась хрустально прозрачной, так что было видно дно, усыпанное камушками.

Немного полюбовавшись на чудесный горный пейзаж, девушка вздохнула и побрела вперед наобум. Она прислушивалась к своим ощущениям, но не чувствовала присутствия какой-либо сильной магии поблизости, а ведь мощный артефакт однозначно должен был ее излучать.

Мэдлин пожалела о том, что здесь, в прошлом, у нее не было с собой карты, любезно предоставленной Хаксли. Поэтому ей оставалось идти наугад до тех пор, пока она не найдет хотя бы что-то или устанет до такой степени, что согласится вернуться назад с пустыми руками.

Правда находка не заставила себя долго ждать. Машинально разглядывая дно ручейка, девушка заметила маленький ярко-блестящий предмет. На копье эта вещь, конечно же, совсем не походила но, тем не менее, заинтересовала Мэдлин. Все-таки она находилась высоко в горах, где не каждый день шляются толпы магов, способные обронить в ручей какую-нибудь мелочь. И если уж кто-то забрался в такую даль, то вполне может оказаться, что им двигала та же цель, что и Мэдлин, и потерянная вещь способна пролить хоть какой-то свет на всю эту ситуацию.

Поэтому девушка произнесла короткое заклятие, позволяющее не обжечься, и, нагнувшись, подняла со дна неглубокого ручейка необычную монетку. Монетка оказалась сделана из золота. С одной стороны на ней был изображен профиль какого-то человека, причем сделанный очень искусно. Рисунок украшали маленькие красные камушки, похожие на рубины, изображавшие глаза и драгоценности в короне нарисованного мужчины, судя по всему, являвшегося королем. На обратной стороне шла надпись на незнакомом для Мэдлин языке, также выложенная из камушков.

Такая монетка сама по себе являлась произведением ювелирного искусства. Сложно было даже представить, что кто-то мог позволить себе такую валюту, это должно было быть несусветно богатое государство. Если, конечно, монетка не была своеобразным украшением или сувениром, а не деньгами.

Девушка с любопытством разглядывала свою находку. Магия, исходившая от предмета, была довольно необычной. Она не показалась Мэдлин враждебной. Энергия не относилась ни к черной, ни к светлой материи. Она была какой-то серой, нейтральной и девушка пока не могла решить, хорошо это или плохо.

Монетка в ее руках разбудила давно затихшие голоса. Их пробуждение в очередной раз стало для Мэдлин неожиданностью, и она схватилась за голову, едва не выронив свою находку обратно в воду. На этот раз ее незримые советчики были немногословны и ограничились лишь двумя словами: «близко» и «быстрее». Правда произносили они их наперебой разными по тональности голосами так, что девушке показалось, что ее голова вот-вот лопнет от такого натиска. Она испытала огромное облегчение, когда незримый хор, наконец, умолк.

«Если так будет продолжаться всю жизнь, то я реально сойду с ума», – с раздражением подумала Мэдлин. – «Надо спросить у Александра, не знает ли он какого-нибудь способа избавления от этих настойчивых советчиков. Лучше уж самой где-то ошибиться, чем всю жизнь слушать эти завывания».

Но, несмотря на свое недовольство, она решила последовать совету и, ускорив шаг, направилась вперед. К ее величайшему огорчению, ручеек, излучающий тепло, становился все уже и уже. Пока, наконец, не иссяк совсем, затерявшись где-то между камнями. Дальше надо было идти по колено в снегу.

Девушка плотно закуталась в свою накидку, но и это не спасало ее от пронизывающего ветра, который вдали от горячего источника сделался просто беспощадным, словно мечтал унести прочь из своих владений непонравившуюся ему волшебницу. Мэдлин ужасно хотелось свернуть обратно, и она надеялась, что в понимании ее незримых советчиков близко – это действительно близко, а не где-нибудь через пару километров.

Проклиная все на свете, включая ненавистные голоса в голове с их странными указаниями, а также Александра, нагрузившего ее этим поручением, она продвигалась вперед, пока не почувствовала рядом чью-то чужую магическую энергию. Это, несомненно, был маг, только аура его была какой-то слабой, едва ощутимой, словно гаснущая свеча.

Мэдлин поняла, что кто бы ни был этот человек, он вряд ли сможет причинить ей вред в таком состоянии и, подгоняемая любопытством, направилась навстречу этому странному незнакомцу. Она не сразу заметила того, кого искала, потому что человек этот лежал на земле и, судя по всему, находился без сознания, его уже успел немного засыпать снег.

Мэдлин поспешно подошла к нему и наклонилась. Перед ней прямо на снегу лежала очень молодая девушка, которой от силы можно было дать лет шестнадцать – семнадцать с длинными пепельно-белыми волосами. Она была несомненно хороша собой, но самым примечательным в ее облике, пожалуй, все же являлась одежда. Незнакомка была одета в длинное до земли платье, по фасону напоминавшее то, что было на Мэдлин, расшитое по всей длине самоцветными камнями, наподобие тех, что были вставлены в монетку.

Это выглядело настолько красиво и дорого, что засмотревшись, Мэдлин на секунду даже забыла о том, что лежащей перед ней девушке плохо. Опомнившись, она стала пытаться привести ее в чувства. После пары легких пощечин незнакомка ненадолго очнулась и непонимающим взглядом посмотрела на свою спасительницу, прошептав:

– Я согласна вернуться…

А затем снова потеряла сознание. Кожа ее была бело-синей, так что стало очевидно, что еще немного и спасать уже будет некого. Мэдлин вздохнула и, произнеся заклятие, позволявшее с легкостью поднимать даже самые тяжелые предметы, аккуратно переложила девушку на расстеленный коврик и приказала артефакту взлетать.

– Я тоже не против вернуться, – вслух произнесла она, хотя и была уверена, что лежащая без сознания девушка не сможет ничего услышать. – Надеюсь, что ты не будешь возражать насчет посещения моего знакомого жреца? Ты, конечно, не копье, но это лучше, чем вернуться с пустыми руками. Может, удастся убедить его в том, что ты тоже какая-нибудь богиня или по крайней мере ее дочь?

Ответа, разумеется, не последовало и Мэдлин, вздохнув, принялась пытаться обогреть свою неожиданно обретенную спутницу с помощью заклятий, попутно размышляя о том, зачем голоса в голове велели ее спасти. Нет, Мэдлин, конечно же, была не против. Она всегда была очень доброй и никогда не отказывала людям в помощи, но она искренне сомневалась в том, что ее незримые советчики тоже действовали лишь во имя человеколюбия. За всю свою жизнь в мире магии девушка вообще ни разу не сталкивалась с тем, чтобы какие-то события происходили случайно. Все в мире имеет свое объяснение и предназначение, просто не всегда известное нам.

Поэтому в глубине души у Мэдлин теплилась надежда, что девушка знает о том, где находится копье, и сумеет поделиться с ней данной информацией. Несмотря на то, что она не была профессиональным целителем, ее заклинания подействовали, и незнакомка снова пришла в себя. На этот раз взгляд ее слегка раскосых темно-карих глаз был более осмысленным, она с любопытством и недоумением взирала на свою спасительницу.