Глава 5. Воюйте, а не любите

- Пока что это твоя самая глупая идея, - говорит Малаки, когда мы приземляемся в Сомнии. Я складываю замаскированные крылья и оглядываю столицу Царства Ночи. Малаки гримасничает, когда солдат ночи проходит мимо. - Мы шмонаем этих парней, а не присоединяемся к ним.

Это правда. С годами королевская гвардия стала мишенью для Ангелов Тихой Смерти. Если мы не покончим с ними полностью, нам придется либо покупать информацию у перебежчиков, либо добывать ее у верноподданных.

- Я не планирую охранять королевский мир, - я произношу последние слова с издевкой.

Прямо сейчас король ищет не солдат, готовых сжигать деревни, в которых живут предатели, а хочет, чтобы фейри охотно отдавали жизни, дабы Царство Ночи могло занять еще больше территорий.

- Как насчет твоего лица? - интересуется Малаки.

Он имеет в виду мое поразительное сходство с королем.

- Ты никогда не замечал сходства, пока не узнал, кто я, - возражаю, глядя на улицу. Фейри суетливо носятся, пытаясь казаться кем-то значимым.

- Да, но я не наблюдательный, - говорит Малаки. - Эти люди не такие.

Действительно, здесь есть те, кто чаще видел короля, чем себя, но дело в том, что никто не подозревает о моем существовании. По общему убеждения Галлеагар Никс последний в своем роду. И хотя отец все же знает о моем существовании, не сделал это достоянием общественности.

- А татуировки? продолжает настаивать Малаки.

Я взвожу глаза к небу.

- Теперь ты беспокоишься о чернилах? - Фактически Ангелы Тихой Смерти одурачили короля пару раз, но рукав татуировок вряд ли как-то свяжет их с ними.

Малаки издает гортанный звук.

- Порядочные фейри не пачкают кожу татуировками.

Я поднимаю брови.

- Ты встречал порядочного фейри?

Он фыркает.

- Да, ты достиг в этом успеха.

Мы идем вверх по склону к центру острова. Дворец возвышается над торговыми лавками. Я хмурюсь на здание, а моя магия начинает гудеть. Галлеагар, ответственный за убийство, может прямо сейчас находиться там. С каждым днем, который я позволяю ему прожить, умирает все больше фейри. Некоторые погибают на поле боя, ведя бессмысленную войну. Другие - потому что налоги короля высасывают из них жизнь. И еще есть такие, как моя мать, как я, чье существование оскорбление для Галлеагара.

- Уверен? - спрашивает Малаки, вырывая меня из мыслей. Я киваю, все еще хмурясь. Сегодня лишь в этом я уверен. Он вздыхает.

- Ты не обязан идти со мной, - говорю я.

Малаки говорит тише:

- Ага, и позволить тебе самому разобраться с королем.

Я смотрю на друга. Его преданность нельзя купить, но каким-то образом она у меня есть.

Мое внимание переходит от Малаки на аукционера, выкрикивающего цифры. Впереди собралась толпа. За ними на помосте стоит почти дюжина закованных в цепи людей. Я застываю при виде их. Обычно, я как-то это исправляю: в хорошие дни просто позволяю своей тьме разорвать цепи рабов; в плохие - рабовладельцы платят жизнями.

- Юрион, - предупреждает Малаки, зовя меня фальшивым именем, - если ты сделаешь что-нибудь сейчас, нам придется уйти.

Освобождение рабов привлечет внимание...

Я стискиваю зубы и, скрепя сердцем, продолжаю идти по улице. Внутри все горит.

Я не могу спасти всех.

- Можем не делать это сегодня, - говорит Малаки. - Ты мог бы освободить тех рабов, бежать отсюда и путешествовать по царствам в поисках ее. - Не нужно уточнять, о ком он говорит. Моя смертная пара.

- Я не хочу влюбляться, - говорю я.

По крайней мере, не в нее. Не в человека. И это мой позор. Я ненавижу то, как фейри относятся к людям, но не хочу для себя человека.

Малаки награждает меня скептическим взглядом.

- Она ждет тебя. Если не будешь искать, то никогда не встретишь ее. - Что к лучшему.

- Когда ты успел стать отпетым романтиком? - спрашиваю я, глядя на группу женщин фейри и притворяясь, что этот разговор мне вообще по барабану.

Малаки качает головой.

- Ты гребаный идиот. У тебя есть пара...

- Смертная.

Вот. Я сказал это. На душе становится еще тяжелее. Малаки отступает.

- Я думал, что тебя это вообще не будет волновать.

- Ты ошибся. - Освобождение рабов и любовь к ним - две совершенно разные вещи.

Он осуждающе смотрит на меня.

- Знаешь, это не так важно, - говорит он. - Раньше, многие фейри брали людей в мужья и жены. - Но не теперь.

- Легко говорить, когда не ты должен.

И он замолкает.

Когда-то и я был важным и сильным, спасая рабов от хозяев, и был вполне довольный усилиями. Я был освободителем, спасителем. А потом услышал это проклятое пророчество, и все стало личным. Пока ты спасаешь рабов и обособляешься от них все прекрасно, но спать с рабыней и быть связанным с ней...

- Если дело в смертности, - добивает Малаки, - всегда есть сиреневое вино...

Я натягиваю маску суровости.

- Дело не только в этом.

Я потратил всю жизнь, пытаясь доказать, что не просто бедный, бессильный кусок пыли, но, похоже, не могу вылезти из той грязи, в которой родился. Связав себя с человеком, я снова буду казаться слабым и уязвимым.

Впереди показывается военный вербовочный центр, где фейри могут подать прошение на вступление в ряды, если их не призвали сразу. Не каждую ночь фейри призывают к активной службе, и те, кого все же вербуют, чаще всего или слишком бедны, или слишком слабы, чтобы позволить себе заклинания, которые удалят их имя из списка призывников. Фейри редко завербовываются добровольно, но это именно то, что мы с Малаки собираемся сделать.

"Вступай в королевскую гвардию. Найди свою доблесть. То, что ты ищешь, кроется в другом". Слова провидицы все звенят в ушах.

- Я не ради пары оставил ангелов, - говорю я и окончательно закрываю тему. Я ушел, чтобы отомстить и, боги, сделаю это.