Мы, как и в прошлый раз, прошли в зал, но на этот раз Кира Валериановна, оставив нас, сразу пошла за дочерью. Мила не заставила себя ждать, она помнила, как быстро я унял ее головную боль вчера, и сейчас торопилась освобо-диться от этой боли. Красные воспаленные глаза девушки застилали слезы. Бледность, словно маска, покрывала ее лицо. Было видно, что боль измотала ее.

- Володя! - тихо сказал отец.

Я подошел к Миле, попросил закрыть глаза и стал во-дить руками ото лба к затылку и в стороны. Темно-красные сгустки снова выделялись на фоне сине-сиреневого свечения.

- Ты чувствуешь тепло? - спросил я Милу.

- Да, приятное тепло, как теплый ветерок. Даже не ве-терок, а какое-то колебание, которое проходит через голову. Я чувствую покалывание.

- Боль проходит?

- Проходит, - тихо, словно боясь спугнуть это ощуще-ние наступающего облегчения, сказала Мила.

Еще немного и боль исчезла. Снова на ее лице просту-пил легкий румянец. Посветлели глаза. Некоторое время Мила сидела неподвижно, прислушиваясь к новому ощу-щению.

- Как ты, доченька?

- Хорошо, - одними губами ответила Мила. Она все еще боялась, что боль может вернуться.

- Юрий Тимофеевич, но ведь потом все снова повто-рится? - Кира Валериановна даже не спрашивала, а утвер-ждала.

- Кира Валериановна, Володя хочет попробовать дру-гой метод. Для этого он должен ввести Милу в особое со-стояние, которое может испытывать сам.

- Это гипноз? - попыталась осмыслить Кира Валериа-новна.

- Не совсем, - уклонился от объяснения отец.

- Это опасно?

- Да нет. Он будет контролировать ситуацию.

- Что для этого нужно?

- Ну, прежде всего, чтобы Мила полностью доверилась моему сыну.

- Мила! - Кира Валериановна умоляюще посмотрела на дочь. У нее самой на мой счет, по-видимому, никаких сомнений не осталось.

- Я согласна. Я на все согласна. Вы не представляете, что такое постоянная головная боль. Я все последнее время нахожусь в каком-то полуживом состоянии. Я ничего не мо-гу делать, я никого не хочу видеть. Иногда мне хочется убить себя.

Мила разрыдалась. Этот эмоциональный взрыв вы-плеснул накопившуюся в ней душевную боль, позволяя ор-ганизму расслабиться, и набрать силы для сопротивления болезни.

- Вот и хорошо, вот и молодец, - попытался успокоить ее отец, а Киру Валериановну стала бить мелкая дрожь. Очевидно, она тоже была на грани срыва.

Отец глазами показал мне на нее.

Я подошел и быстро ввел ее в состояние гипноза. Че-рез минуту вывел уже расслабленную и спокойную. По-моему, она даже не заметила этого, потому что, увидев, что я стою возле нее, удивленно посмотрела на меня и вопроси-тельно на отца.

- Все в порядке, Кира Валериановна. Вы стали нервни-чать, и Володя помог вам. Теперь так, Володе нужна тихая комната. Такая, чтобы туда не проникали посторонние зву-ки и шум.

- Я думаю, Милочкина спальня подойдет. Хотя у нас везде тихо. Да я и Варвару предупрежу, чтоб за этим про-следила.

- А вот Варвару вашу давайте сюда, Кира Валерианов-на, ему нельзя мешать. Лучше будет, если мы все останемся в зале.

- Пап, мне нужно посмотреть.

- Конечно, пойдемте, - услышала Кира Валериановна. - Милочка, веди нас.

Мы поднялись по деревянной лестнице с красивыми резными перилами на второй этаж, и Мила провела нас в свою комнату. Комната была сравнительно небольшая, сравнительно, если говорить о зале, но очень уютная. Кро-вать с зеркальными шарами, застеленная ковровым покры-валом, с пирамидой подушек в изголовье. Над кроватью ко-вер, над письменным столом географическая карта с двумя полушариями, небольшое круглое зеркало в рамке, под ним тумбочка. В углу кресло. Главное же, что на полу лежал мягкий ковер, в ворсе которого буквально утопали ноги.

- Вот эти часы ходят? - спросил я, заметив на столе бу-дильник.

- Ходят, только я их не завожу, чтобы не тикали, - ска-зала Мила.

- Громко тикают?

- По-крайней мере, слышно. А что?

- Можно завести? - попросил я.

- Пожалуйста, - пожала плечами Мила. Она завела ча-сы, и они стали ритмично отсчитывать секунды.

- Все, пап. Только Миле нужно снять свитер и надеть что-нибудь свободное, а еще лучше спортивный костюм. Еще нужно завесить шторы и включить настольную лампу.

- Прямо театр какой-то, - не удержалась от ехидной реплики Мила.

- Мила, не забывайся, - осадила её Кира Валериановна, и она послушно прикусила язык.

- Вы выйдите, пока я переоденусь? - все же в её словах сквозила то насмешка, то ехидство.

- Да, пожалуйста, - отец поспешил к выходу. Мы снова спустились в зал.

- Это продлится долго? - опросила Кира Валериановна. Отец обернулся ко мне.

- Не знаю, пап. Может быть, час, может быть, два. Здесь время не замечаешь. Просто чувствуешь, что все за-кончилось.

- Но это действительно не опасно?

- Кира Валериановна, доверьтесь моему сыну, - в кото-рый раз пришлось успокаивать её отцу.

- Я готова, - Мила в спортивном костюме выглядела ещё более стройной и привлекательной.

Я встал, и мы пошли в комнату Милы. Без отца и присут-ствия Киры Валериановны я почувствовал себя свободнее. Войдя в комнату, я плюхнулся в кресло. Мила села на стул.

- Ну и что дальше? - насмешливо спросила Мила.

- Сейчас увидишь, не спеши. А кто твой отец?

- Генерал, - с гордостью ответила Мила.

- Здорово. Зато мой специальное задание в Иране вы-полнял, - похвастался в ответ я.

- Меня это не интересует. Скажи лучше, как ты все это делаешь?

- Не знаю, - признался я. - Умею и все.

- А что ты ещё умеешь?

- Много чего.

- Ладно, хвастун. И ты меня действительно вылечишь?

- Не знаю, - откровенно признался я. - Если ты сейчас мне поможешь и войдешь в то состояние, в которое мне нужно, может быть и вылечу.

- Так давай. Что я должна делать?

- Хорошо. О чем ты сейчас думаешь?

- Ни о чем.

- Вот и хорошо. Сейчас ты ляжешь на пол. Я буду ря-дом.

- Что, лежать? - глаза ее озорно блеснули.

- А что? - удивился я.

- Да нет, ничего, ложись.

- Слушай, Мил, я, кажется, сказал тебе. Мне сидеть здесь с тобой не очень охота. Я сейчас бы с пацанами в фут-бол гонял или на речке загорал.

- Лежать.

- Что лежать?

- Ну, ты сказал: "Мне с тобой здесь сидеть". Ты же ле-жать будешь.

- Дура, - разозлился я. - Мне что, у меня голова не болит!

- Все, Володя, прости. На меня иногда находит. Я дей-ствительно хочу вылечиться.

Мила легла на пол.

- Закрой глаза. Дыши равномерно и спокойно. Я буду держать твою руку и входить в это состояние вместе с тобой. Мне сделать это проще, а ты войдешь вместе со мной. Если тебе будет страшно или плохо, я помогу. Не бойся ничего.

Я лег рядом и взял руку Милы в свою.

- А сейчас слушай тиканье часов, настраивайся на их ритм. Потом ты услышишь музыку. Дыши, как тебе удобно. Скоро твой организм сам настроится на нужное дыхание.

Вскоре Мила начала быстро дышать. Потом дыхание выровнялось и стало более глубоким. Я почувствовал, как за-вибрировало ее тело, появились слабые судороги. Я понял, что она перестала контролировать свое тело. Мила лежала спо-койно, но иногда пальцы её рук принимали неестественное положение и холодели, но мне достаточно было сжать их по-сильнее, как гибкость и тепло возвращались. Несколько раз y нee нарушался ритм дыхания, и я возвращал ей правильный ритм. Но я чувствовал, что не достигаю основной цели: заста-вить её пережить роды. Тогда я вошел вместе с ней в то со-стояние, в котором она пребывала, и стал направлять потоки энергии, заполнявшие ее и меня, в область таза, и когда они вызвали ту боль, которую я недавно пережил сам в нижней части живота, и у меня начались судороги, я вышел из этого состояния, но видел, что судороги начались у Милы. Её тело изгибалось, скрючивалось, испарина выступила у неё на лбу. Она открывала рот, чтобы закричать, но крика не было. Вдруг Мила стала задыхаться. Она хваталась рукой за шею, пытаясь убрать что-то мешающее ей, и я держал свои руки у её шеи, снимая неприятные ощущения энергией своих рук. Когда страшные переживания закончились, она затихла, и по её ли-цу потекли слёзы. Лицо выражало покой и радость.