— Алина! Доченька! Родная моя, — плачет в трубку. — Что тобой? Где ты? Ты в порядке?

— Да, — сглатываю. — Мам, все хорошо. Я жива и здорова.

— Доченька моя, — всхлипывает она, а у меня самой слёзы проступили. — Звонили из института, даже сам ваш следователь звонил, и говорили, что ты перестала ходить на занятия. Где ты была!? — переходит на крик. — Отец уехал в Питер, они обзванивали все морги и больницы…

— Мама, прости, — плачу в ответ, чувствуя огромную тяжесть от вины. — Я заблудилась просто, а телефон оставила дома.

Тишина в трубке.

— Заблудилась? Где? Как? Неужели тебе никто не помог?

— Я переехала в квартиру к Аньке…

— К Анне? Зачем? Она же пропала год назад. Ключи у тебя откуда?

Ой, я и забыла, что сестра якобы пропала. Побила себя по макушке за лишнюю информацию.

— Её нашли за день до этого, и позвонили мне…

— Тебе? — снова перебивает, но её можно понять. — А почему не позвонили родителям?

Сколько вопросов! Как же это сложно придумывать историю на ходу.

— Я периодически заходила в отдел полиции, чтобы узнать информацию о ней, вот и оставила им свой номер телефона, чтобы в случае обнаружения живой могла её забрать домой. Ну, в самом деле, мама, не будет же она сидеть и ждать близких родственников.

— И правда, — согласилась. — Доча, а с тобой что случилось? — её голос уже не был столь убитым и приобретал живые нотки.

— Говорю, что позвонили и попросили прийти узнать в ней пропавшую. А я решила сократить путь через большой парк, вот и заблудилась там.

— В парке? — её сомнение чувствовалось в голосе.

— Я бы назвала его лесом, если сравнивать с нашими провинциальными размерами, только здесь он является парком.

— Алина, доченька, а ты не врёшь мне? — сомнение сменилось подозрением.

— Нет! — вру. — А что, по-твоему, со мной должно было случиться?

— Я не знаю, — снова расплакалась. — Может, ты попала в дурную компанию. Наркотики принимаешь…

— Мам! За это можешь точно не переживать.

Хотя её идея с наркотиками мне показалась разумной. А что если мы с сестрой и правда находимся в дурманном бреду и все эти приключения: магия, малумны, сражения — всего лишь иллюзия нашего больного мозга.

Я ещё очень долго объясняла маме, как ночевала на земле, как смогла вернуться обратно, почему сестра сама не сообщила о моей пропаже и не позвонила до сих пор родителям. В общем, сказочник из меня вроде неплохой получался, однако я вся огнём горела от стыда, что умею так нагло врать родной матери. Но не говорить же ей, что на самом деле сражалась с инопланетными существами на другой планете?!… Вот, и я о том же.

Следом позвонила отцу и сообщила адрес своего места пребывания. Если я правильно поняла, то он находился с сотрудником, ведущим дело о моём исчезновении. Сообщил, что приедут оба.

В это время Юлиана привидением бродила по квартире, внимательно изучая каждую находящуюся здесь вещь. Завидую ей отчасти, безмятежность сейчас и мне не помешала бы.

А куда хоть сама Анька делась? Стрелки часов показывали половину третьего. Желудок издал жалостливый звук. Побрела на кухню. Ладно я, ребёнка бы накормить, а то молчит и ничего не говорит.

К приходу отца и сотрудника, успела приготовить пюре и нарезать овощной салатик, заправленный ароматным подсолнечным маслом. Юлиана, не дождавшись обеда, что плавно перетекал уже в ужин, заснула наверху, в Анькиной спальне.

Выбежала в коридор, чтобы открыть дверь, и ложка, которой перемешивала салат, выпала из рук. Я ожидала увидеть кого угодно, только не его. Накрыло чувство дежавю. Хорошо, что хоть в этот раз не врезалась в него.

— Алина! — отец усиленно сдерживал слёзы, крепко обнимая меня и поглаживая по голове, словно маленькую девочку. — Как хорошо, что ты жива!

Я тоже обнимала папу, ведь за эти дни могла больше никогда не сделать этого.

— Доброго дня, Алина, — сказал Кирилл Александрович, подняв ложку.

— З-здравствуйте, — промямлила я, отводя взгляд, забрав предмет кухонной утвари.

— С тобой все в порядке? — взволновался отец. — Кирилл Александрович, может, не будем сегодня допрашивать её?

— Это пусть сама Алина решает, — синие глаза пронзительно посмотрели на меня. — И да, я уже говорил, обращайтесь ко мне просто по имени, без отчества, — улыбнулся моему отцу, который согласно кивнул в ответ.

— Со мной всё в порядке. Расскажу всё, как есть, — жестом руки приглашаю гостей пройти в квартиру. — Кушать будете?

— Ты пропала на трое суток! Сегодня четвертые пошли, а ведешь себя так, словно ничего не произошло, — изумлялся отец.

Я лишь виновато улыбнулась.

— Сначала займёмся делом, — подытожил следователь.

Делом, значит делом. Пожимаю плечами, мол, хозяин барин, и провожаю мужчин в большой зал, предварительно забежав на кухню и бросив несчастную ложку в раковину. Очень неловко себя чувствую, ведь хозяйничаю в чужом доме, но пока другого выбора нет. Побыстрей бы сестра вернулась.

Мы с отцом уселись на белый диван, а Орлов, то есть Орвэль, в кресле слева от меня, и, положив протоколы поверх жесткой папки, вооружился авторучкой. Его деловитая улыбка дала понять, что он готов выслушать меня.

Я рассказывала ту же байку, что и маме. Во-первых, отец не должен знать о межпланетных приключениях, даже если Кирилл Александрович подтвердит всю абсурдность правды, а во-вторых, нет никакого желания рассказывать все следователю, который является стражем не только наших законов, но и Эртха. На удивление он все мои слова записывал, не перебивал, иногда задавал несколько вопросов про время и точное место. А я лишь думала о том, когда вернётся Аня! Иначе я тут со стыда сгорю от наглого вранья, хотя вида не подавала.

Закончив рассказ со счастливым концом, следователь дописывал что-то в конце. И как же я радостно вскочила с дивана, когда услышала щелчок входной двери. Быстрые шаги и в дверях оказалась запыхавшаяся и слегка растрёпанная Анька, которая очень восторженно и весело кинулась обнимать моего отца.

— А что это у вас тут происходит? — улыбаясь, спросила она.

Я пыталась ей подмигнуть, но она не замечала. Хотелось предварительно выйти и рассказать легенду.

— Выясняю обстоятельства внезапного исчезновения Вашей двоюродной сестры Алины Орловой, — строго ответил следователь, испытующе взглянув на вошедшую девушку.

— А-а-а, — задумчиво протянула та. — И как?

— Позволите ли Вы, Вадим Александрович, уточнить некоторые обстоятельства наедине с Алиной? — обратился он к отцу, что прижимал племянницу, как дочь.

— Да, конечно, — согласился он.

— А я тем временем всем чаю сделаю! — засмеялась Аня. — Таких плюшек купила, пальчики оближите.

Сестра с отцом удалялись из зала, а я недовольно буркнула на слова Орлова:

— Я совершеннолетняя. Зачем было просить папу.

— Потому что он, как родитель, очень переживал за тебя, и не хочет теперь оставлять одну, — поступил наставительный ответ.

Даже смотреть в его сторону отказалась, в протесте сложив руки на груди.

— Что произошло? — деловитый тон.

— Вы о чём? — не понимаю.

— Али-ина, — снисходительно протягивает моё имя, в ответ моё тело странно отреагировало, покрываясь мурашками от головы до пят. — Для закрытия дела такая история вполне сойдёт, однако, лично я хочу знать всю правду.

Молчу. Мне вообще всё ещё стыдно за прошлый поступок.

— Ты можешь и дальше продолжать молчать, — отложил документы. — Учитывая, что это дом моих друзей, то я вполне могу позволить себе остаться здесь на ночь, — лёгкая улыбка. — И под утро я все равно узнаю правду, — в синих глазах появился некий блеск, похожий на озорные огоньки. — Только от этого ты устанешь, будешь не выспавшаяся и окончательно обессиленная.

— Вообще-то мой отец останется на ночь здесь! — пораженная его словами выпалила я.

— Он не помешает, — улыбка стала шире и загадочней.

— Я не пущу Вас в свою спальню! — шиплю, чтобы наш разговор не услышали за закрытыми дверями. — Да как Вы смеете такое говорить!?

— Какое? — еле сдерживает смех. — Я имел в виду наш разговор исключительно в таких же условиях, как и сейчас, с одним условием, что не стану отпускать для еды и сна. А о чём подумала ты? — издевается.

Зло смотрю на него, кусая нижнюю губу. Щеки и уши запылали от стыда и смущения. От досады топнуть ногой захотелось, как маленькому ребёнку, что он меня ещё и пошлой считает.