— Зачем тогда вообще держать этих тварей? — брезгливо передёрнула плечами.

Он схватил одеяло и резко выдернул из рук жрицы, демонстрируя качество ткани.

— Магнанские мизгири часть нашей планеты, — стальной голос был уже тихим, но слова, произносимые с особой злостью, резали подобно ножам. — Они прядут самую дорогую ткань в нашем мире. Платья, что я дарил тебе, постельное бельё, на которым ты сейчас сидишь — сотканы самой Арахной! Не многие могли бы похвастаться, что носят на себе столь драгоценный паучий шелк!

— Фу, какая мерзость, — встав, попыталась отшутиться, говоря мягко и с улыбкой. Конечно, обидно, что на неё кричат, но понимает из-за чего столь ярые эмоции. — В следующий раз скажу ей, что…

— Непослушная взбалмошная девчонка! — грозно прорычал Вальгард, потеряв контроль над собственными эмоциями, и нанёс ей весьма сильную пощёчину, от которой она, перевернувшись, упала на колени, держась за край кровати, чтобы окончательно не столкнуться лбом с каменным полом.

Слёзы градом полились от обиды, злости и непонимания такого поведения.

— За что?! — тихо спросила она, потирая горящую от удара щёку. — Откуда мне было знать, что там?! Ты сам во всём виноват! Приводишь в свой загадочный и мистический замок, — теперь уже на крик переходила она, — спаиваешь, обладаешь мной, при этом умудряясь в экстазе ещё о чём-то предупреждать, а потом и вовсе исчезаешь! За что, Вальгард!? — устремила свой полный ненависти взгляд на него.

— Ты даже и на секунду представить не можешь, — он присел на корточки рядом с ней, — что произойдёт с хранителем, если что-нибудь случится со жрицей, которую я поклялся перед самим Правителем охранять и защищать.

Девушка не поняла истинного смысла его слов, а потому решилась спросить, надеясь, что его ответ хоть как-то оправдает этот жгучий удар:

— То есть ты боишься потерять меня, но почему?

Он изучающе смотрел на плакавшую Анну, что с надеждой смотрела в его зелёные глаза. Сколько раз ему приходилось наблюдать такой взгляд, сколько раз разбивал девичьи сердца, сколько раз оставлял их со своими слезами, но почему-то горечь именно этой девушки совершенно из другого мира заставляло его сердце сжиматься. Понять бы самому, в чём причина столь внезапно возникшей сентиментальности, однако, она не дала закончить цепочку этих рассуждений.

— ПОЧЕМУ, ВЛАД? — прокричала Анна. — Почему ты просто не можешь сказать, что любишь меня, что твоя жизнь потеряет всякий смысл без моей!? Я хочу от тебя не твои подарки, дома, влияние или даже тело! Я хочу только твоей любви! Хоть раз увидеть твоё открытое настоящее сердце, которое любит только меня!

— Не возноси себя, Анна, — встав, очень холодно ответил мужчина, — ты всего лишь жрица.

Он сам ещё не мог свыкнуться с мыслью, что, наверное, любит её, любит настолько сильно, что услышав визг из катакомб, пришлось растратить жизненную энергию для быстрых переходов и успеть спасти свою женщину. Он любит эту взбалмошную и непослушную девчонку до глубины души, до боли в груди. Но к этому сначала нужно привыкнуть самому и принять своей деспотической эгоистичной натурой. Почему-то из других уст слова о любви звучали как приговор, как проявление слабости. Анна прокричала правильные слова, проникая в саму суть. Ему показалось, что признайся в этом ей, она растопчет все его чувства, будет насмехаться над ним. Никому не позволено так поступать с графом Грациан эн Григом, даже жрице Земли.

— Я не понимаю тебя, — на него смотрели заплаканные голубые глаза, которые ему самому причиняли боль.

— Моя задача вернуть тебя на твоё место, и охранять должным образом. О какой любви вообще говоришь!? Я с тобой только лишь потому, что ты меня до сих пор интересуешь и забавляешь.

— Будь ты проклят, хранитель, — совсем тихо прошептала девушка и закрыла лицо в шёлковом пастельном белье.

Выходя из спальной комнаты, мужчина остановился в дверях и уже совершенно спокойным стальным голосом ответил:

— Я уже проклят, жрица.

Дверь закрылась, и послышался тихий щелчок, означавший, что девушку заперли. Сейчас ей было очень плохо, горечь съедала сердце и душу, что позволила себе закричать от невыносимой обиды и боли. Она так его любит, даже после его удара не может утихомирить чувства к нему. Но, видимо, это безответная и глухая любовь, которая в таком проявлении ей вовсе не нужна.

Пролив слёзы не один час, девушка заснула, продолжая сидеть на полу, положив голову на край кровати. Ей впервые в жизни было очень хорошо и сладко спать. Всё бы ничего, только ощутила лёгкий дискомфорт. Просыпалась от ощущения мокрой воды на полу. Первая мысль была не о самом приятном инциденте. Вскочила, окончательно открыв глаза. И действительно, под ней оказалась лужа.

— Не может быть такого! — возмущённо прошептала она.

— А вот и может! А вот и может! — радостно смеялась Юлиана, стоя за её спиной.

Анна оборачивается, и от увиденного широко открылся рот. Она кинулась обнять свою маленькую родную сестричку, но пролетела мимо, столкнувшись лицом с камнем. По комнате разнёсся детский громкий смех.

— Юля? Как ты это делаешь? — испуганно спросила старшая жрица.

— А это не я! — показывает язык. — Это дядя За-а-ар! — её образ вскочил на кровать.

— Кто?

— За-а-а-ар! — протянул ребёнок.

— Заардан?

— Ты такая невнятливая, — возмущённо развела детскими ручками в стороны, путая произношение слов. — Он говорит, что ты уже созрела для его обучения, также как и я. Хотя не понимаю, как это люди могут зреть, мы же не фрукты!

— В смысле? Юля, ты вообще где? Как тебе удаётся с ним общаться? Где твой Лесьяр? А родители?

— Лесьяр заболел и заснул, — грустно ответила девочка. — Но дядя Заардан подарил мне другого питомца, — встав на ноги, стала прыгать на кровати. — Родители отпустили меня путешествовать с ним. Аня! — радостно завизжала Юлиана. — Приходи к нам играть!

— Ничего не понимаю, — глаза девушки забегали по комнате в поисках хоть каких-то ответов. — Ты где сейчас, Юля? Заардан тебе делает больно?

— Нет, — остановилась и удивлённо смотрела на старшую сестру. — Он хороший. Мы с Алиной уже играем в прятки, — довольный смех. — Я хорошо спряталась, а она меня до сих пор ищет, — хитро хихикает, возобновляя прыжки. — Но скажу тебе по секрету, — спрыгнула с кровати и подбежала к Анне, которая присела на корточки, чтобы выслушать ребёнка. — Мы с дядей Заарданом будем ждать тебя на следующий день после дня памяти в Эртхе у главных ворот во дворец Правителя, — говорила шёпотом. — Только пока Алине не говори, я хочу ещё с ней поиграть в прятки, — заговорщицки засмеялась.

— Юля, что происходит? Зачем? Почему ты…

— Ой, всё, мне пора, — бестелесный образ поцеловал сестру в щёчку и исчез, оставляя небольшие облака пара.

От столь ярких событий, произошедших за последние сутки, у Анны разболелась голова, потому решила выйти на балкон. Утренний туман был не таким густым, как вчера днём, поэтому она могла различать тёмные фигуры драконов, которые снова оказались на своих местах.

Ей потребовалось всего около получаса, чтобы на свежем горном воздухе обдумать полученные информации и сделать соответствующие выводы. Не о такой жизни она мечтала, ох, не о такой.

Щелчок стеклянной дверцы, и на балконе появился Вальгард в своём классическом чёрном костюме. Не успел подойти к девушке, чтобы обнять, как её холодный громкий тон эхом разносился по горам:

— Возвращай меня обратно!

— Нет, — остался стоять позади неё, так и не дотрагиваясь до женского тела.

— Я уйду в любом случае. Либо мы поступаем как взрослые люди, не теряя нашего времени, либо мне придётся искать выход самой.

— Анна, ты пока не можешь уйти, — спокойно отвечал мужчина.

— Очень хотелось бы узнать причину.

— Я. Так. Хочу, — говорил медленно и разделял каждое слово, надеясь, что его услышат.

— Мне абсолютно плевать на твоё хочу.

— Анна, тебе нельзя сейчас покидать замок.

— Причина?

В ответ было лишь молчание. Он не хотел ей вообще ничего говорить. Понимал, что сейчас эта девушка злится, но если узнает правду, то от опрометчивых и необдуманных поступков сложно будет удержать.

— Хорошо, — повернулась. — Как поживает моя младшая сестра, Влад?