∞

После дождя под ногами плескались лужи. Солнечные зайчики весело купались в них под многоголосый щебет пичуг.

Едва мы вышли за пределы города, как тут же очутились на открытом просторе. Сколько видит глаз, во все стороны тянулись безбрежные луга; свежий ветер ударил мне в нос волной ароматов из свежей травы, весенней прохлады и напоенной водою земли.

Вот так бы топать, не думая ни о чем, хоть на край света…

Но всю идиллию испортил внутренний голос, не вовремя проснувшийся.

«И куда это ты, дорогой, направляешься?» - въедливым, как обычно, тоном спросил этот гнусный тип. «Если я правильно понял, то ты, орк, идешь искать какую-то ведьму, которую, судя по всему, уже давно никто найти не может, ради того, чтобы освободить другую? Ту, что постоянно над тобой издевалась, если память мне не изменяет?»

- Ну, выходит, что так, - со вздохом ответил я вслух, хотя для диалога со внутренним голосом в этом не было нужды.

«Благородно. Страсть как благородно. Но позволь спросить, а какая лично тебе от этого польза?»

- Заткнулся бы ты, а? – с надеждой предложил я, но внутренний голос это предложение проигнорировал.

«То ты ответишь, зачем тебе все это, или нет?» - с еще большим ехидством осведомился он.

- Да нет никакой пользы, мрак бы тебя взял! – заорал я.

Стайка перепуганных пичужек, что до этого мирно купались в луже, бросились врассыпную.

Хорошо, что Симон не слышал мою перебранку с самим собой – он в это время был уже далеко впереди.

- Сам знаю, что нет… Или я дурак, и не понимаю, что все это глупо? Но если и я отвернусь от Линсей, кто же ей поможет? Или пусть так и пропадает в тюрьме?!

«Но для того, чтобы вытащить из застенок одну, нужно бросить туда другую», - более мирно добавил голос.

- Судя по рассказам, той другой там самое и место, - уже тише ответил я. – А то дура-крестьянка сидит под замком, а опасная ведьма гуляет на воле. Несправедливо это.

«Ага, то ты у нас отправляешься восстанавливать справедливость,» - шутливо подвел черту внутренний голос. «Ну что ж, увидим, что из этого получится», - добавил он.

- Получится, не сомневайся, - поставил точку в разговоре я, вознамерившись впредь игнорировать выпады этого паршивца.

Но, как ни странно, внутренний голос заткнулся сам, позволив мне дальше продолжить свой путь в молчании.

Вглядываясь вдаль, я невольно усмехнулся – Симон, широко раскинув руки, несся навстречу ветру – как небольшая растрепанная птичка, и не скрывал своей радости от того, что оказался на просторе. Хороший все-таки он, паренек этот. Жаль будет так просто предоставить его каверзам судьбы: если я могу ему хоть чем-то помочь, то должен сделать это. Тем более, что нам почти по пути – малец должен попасть в городок с названием Дубки, а он лежал, если верить трактирщику, лишь немного в стороне от дороги, ведущей в сторону Керна, и только в двух днях пути отсюда.

Так что я вполне смогу позаботиться о своем спутнике – а потом уже самому решать, откуда начинать поиски.

∞

То ли ноги у трактирщика были слишком короткими, то ли судил он о расстоянии до города со слов пьяницы, у которого они вообще заплетались, но к городку мы добрались на закате того же дня, как вышли из Семиглавца.

Это стало неожиданностью для нас обоих – и не сказать, что приятной. Я начал уже привыкать к озорному щебету своего малолетнего спутника, который доносился, казалось, отовсюду – словно тот и вправду был маленькой птичкой.

Но как только из-за стены деревьев вдруг показалась башенка храма и невысокие дома городка, мальчика будто подменили. И каждый шаг в сторону города, с которого он не спускал пристального взгляда – так, словно тот должен был сейчас исчезнуть, стоит только ему моргнуть глазами, - добавлял тяжести его движениям. Он, кажется, совсем перестал слышать мои слова, а уже у самых городских ворот резко остановился.

Бледное лицо его было, как никогда, сосредоточенным.

- Шрам, спасибо, что провел меня. Но дальше я пойду один.

- Почему? – искренне удивился я. Я пришел с тобой именно для того, чтобы убедится, что с тобой будет все в порядке и дальше. Давай найдем твою сестру, и…

- Нет, - резко оборвал Симон. – Мне больше не нужна помощь.

Честно говоря, мне было непонятно, что стало причиной таких изменений в моем спутнике.

За его резкой переменой крылась какая-то тайна, но имел ли я право вытрясти ее из него силой? Едва ли…

- Что ж – тогда будь здоров, - махнул рукою я и, резко обернувшись, с напускной бодростью зашагал в сторону леса – прочь от города.

- Пусть будет с тобою… Судьба! – выкрикнул мальчик вослед мне запоздалое благословение, но я не обернулся на его голос.

Неожиданная обида накрыла меня своими душными крыльями – и я удивился сам себе, распознав это чувство. Неужели за эти несколько дней, проведенных вместе, я успел так привязаться к мальчишке, что теперь не могу простить, что вот так вот вдруг стал ему не нужен?

Я остановился и оглянулся – щуплая фигурка отдалялась, пока не растаяла в проеме городских ворот. Но так неуверенны были его шаги, словно шел он не к любящей родне, а …

- В западню, - сказали мы с внутренним голосом одновременно.

В конце концов, он же только ребенок! И пусть обижается сколько угодно, но я хочу быть уверен, что постреленок не попадет в какое-нибудь разбойничье логово.

- Ну, и к тому же, я могу просто идти куда хочу, - сказал я себе вслух, направляясь к городу.

∞

На фоне догорающего заката пустырь с обгоревшим остовом башни и черными камнями, разбросанными вокруг него, казался еще более сиротливым и пустынным. Мальчик сделал еще несколько неуверенных шагов – и, не удержавшись на ставших слабыми ногах, опустился в траву. На его сердце была та же пустота, что и вокруг – одни руины, и никакой возможности на что-либо опереться.

То, что казалось ему воспоминаниями, оказалось пустой фантазией. И его мир снова рушился – в который раз…

Подняв полные слез глаза в темнеющее небо, он закричал – от боли и бессилия, вцепившись тонкими пальцами в яро пахнущую траву…

Нарыдавшись вдоволь, Симон поднялся на ноги – находиться рядом с этой башней ему казалась невыносимо, и он побрел прочь – снова в город, когда вдруг впереди, в тающем свете уходящего дня, нарисовалась мощная фигура Орка.

- Ш..рам? Шрам, миленький! – заорал вдруг мальчишка во все горло и, смахивая на ходу слезы, со всех ног ринулся к орку.

Шрам вытаращил от удивления глаза, когда Симон повис на нем, обнимая изо всех сил.

- Прости меня, прости, что я бросил тебя! Я думал… Думал…

Мальчик снова расплакался, словно маленький ребенок, хотя до этого – там, возле входа в городок, выглядел намного повзрослевшим.

- Ну, успокойся, - Шрам наконец снял его со своей шеи и поставил на землю.

- Кажись, у тебя с памятью тоже не сложилось? Не вижу я тут никакой улицы Башмачников.

- Я тоже, - судорожно вздохнул Симон.

- Ну, не беда. Там, у ворот, я земляка встретил – он тут с напарником ворота охраняет. Пойдем пока к нему – думаю, он нам много чего расскажет.

Симон только согласно кивнул и пошел за орком, стараясь не отставать от него ни на шаг.

∞

Сказать, что я был удивлен, - было бы слишком слабо. Но орку-сторожу не было никакого резона врать – его язык охотно развязался под хороший ужин из наших запасов. Выходило так, что либо Симон мне бессовестно врал, либо он просто чего-то там себе напутал.

Не было никогда в этом городишке никакой улицы Башмачников, да и башмачник был всего один – но уже в том возрасте, что мог прийтись мальчонке дедом.

Мы решили проведать его утром. Но удивляло не это: городок действительно пережил несколько пожаров – но все они были задолго до того, как мой маленький друг мог родиться. В последнем из них сгорела та самая башня, к которой пришел Симон. Вот только было это еще когда был молод ныне умерший правитель города – а почил он в почтенном возрасте. А после того Судьба берегла город от пожаров – и страж не помнил, чтобы в последние годы пропадали в пожаре несколько домов подряд, не говоря уже о целой улице, как рассказывал мне Симон. К тому времени, как мы закончили неторопливую беседу, малыш уже крепко спал, замотавшись по самую макушку в мой плащ – нужное приобретение, на которое я потратил большую часть любезно выделенных бароном денег. А еще мой новый знакомый пытался расспросить меня, откуда я родом – и тут уж я честно признался, что не знаю о своем происхождении ровным счетом ничего.