- Обязательно, - кивнул я, - но мысли мои были сейчас не о Ггехте.

Праздник Колеса Судьбы, поздняя осень. От Дубка до Озерка не так и далеко – я вполне мог дойти туда отсюда. Он видел меня без шрама на голове – самого свежего, что на роже ( других под одежей не видно) – значит, вполне может быть, что шел я как раз туда, где меня этими самыми шрамами и наградили… Только что ж за спутник был со мной?

∞

Желтый мячик солнца уже маячил над самим краем горизонта, когда мы добрели до узкой полоски леса, что тянулась немного левее дороги.

Чудесно. Именно так я и рассчитывал: переночуем в лесу, а заодно и поразмыслю получше над тем, куда дальше двигать.

Быстренько собрав достаточно дров, чтобы потом не рыскать впотьмах по лесу, разыскивая их (в темноте, если честно, вижу плоховато), я сложил небольшой костерок и устроился подле него, положив под голову свою сумку.

Перебравший за день впечатлений Симон заснул почти мгновенно, оставляя меня наедине с моими мыслями.

Раз выяснить ничего из своей истории я пока не мог, то самое время заняться поиском беглой ведьмы. Перво-наперво надо было составить для себя правильный маршрут – именно это определит исход всего дела. Рассудок подсказывал, что надо бы отправляться туда, где ее видели в последний раз - в окрестности Каменного лога – а это где-то в сторону от Семиглавца. Но почему-то чутье упрямо подсказывало мне, что я не найду там ничего. Если бы это было так просто, ее бы уже давно нашли служаки барона или длиннорясые. Барону она нужна совсем не потому, что у него к ней свои личные счеты – он даже не знает, как она выглядит. Да и тот белобрысый тип, что нашел меня в харчевне, не выглядел служакой мелкопоместного вельможи… Значит, в ее поимке заинтересован кто-то повыше барона. Кого же она так зацепила, хотелось бы знать?

Ну да ладно, мрак с ней, не мое это дело. Но к логу топать бесполезно – только время потеряю. До того как пропасть, она искала чего-то там – так говорил длиннорясник. И если предположить, что ей все же удалось выжить, то рано или поздно она отправиться туда, куда так стремилась раньше. (А вот куда именно – этого мне хитрый церковник не сказал… Почему?) Если она действительно сбежала из тюрьмы, то, видимо, задуманное было для нее настолько важно, что она отправилась в дорогу, несмотря на погоню, вместо того чтобы затаиться и выждать время. И чтобы понять, где эта тетка может быть теперь, возможно, надо получше разузнать, куда именно она так стремилась и зачем. Все эти басни о духах Судьбы и Мрака не внушали мне доверия. Даже у колдунов должны быть определенные цели – сделать что-то ради чего то. А пойти невесть куда чтобы найти невесть что, при этом рискуя самим быть убитыми… От всей этой истории воняло несуразицей.

Я попытался поставить себя на ее место. Куда бы она не шла, но ее нашли раньше. Судя по всему, ее ранили и оставили, думая, что она мертва. Забрали то, что у нее было. Дальше она где-то спряталась. Наверное, ей удалось быстро выздороветь и отправиться в путь, иначе ее бы уже давно нашли – с таким усердием, как ее ищут люди барона…

А что, если пойти от обратного? Начать поиски с того самого места, откуда когда-то отправилась она?

Где мы ищем убежища, когда весь мир против нас? Куда мы приходим, чтобы восстановить силы?

Домой, в родные места.

Эта мысль мне очень понравилась.

Ведь, в самом деле, кто может больше знать об этой Ае, чем ее родные или друзья? Значит, надо идти в деревню – ту, откуда отступница родом. Это должно быть недалеко от города Керна, если верить длиннорясому. Да не исключено и то, что она вернулась теперь туда и просто прячется до поры до времени у какой-нибудь родни. Да у нее там и муж остался… Хотя – вряд ли тот будет ее прятать после всего, что она натворила…

Высоко над моей головою в небе медленно расцветали блеклые цветы звезд. Мысли тоже замедляли свой бег, кружась ленивым облаком.

Только ночные сверчки пели мне песни, да потрескивали ветки в костре. А еще – тихо урчало в животе.

Утром эта музыка будет куда громче, а денег на еду уже было в обрез… Впрочем, обо всем об этом я буду думать завтра.

Есть еще надежда на силки, которые я на скорую руку расставил в лесу, пока собирал дрова...

Но все это будет завтра; а сейчас так хорошо было лежать под шатром темно-синего неба, возле теплого костра и наслаждаться ароматами и звуками роскошной ночи на самом рубеже весны и лета.

Одиночество, без сомнения, имеет свои преимущества: никто (за исключением внутреннего голоса, конечно) не досаждает тебе своей болтовней, никто не заглядывает тебе в рот, не дает глупых советов и не втягивает в ненужные истории… Но, если честно, я все же был рад, что оставил Симона рядом с собой – и даже потратил на него почти последние деньги. Что-то в этом мальце было такого… особенного. Да и казался он мне товарищем по несчастью – тоже с дырявой головой, и тоже никому под этим небом не нужен…

Но мысли об этом совсем не были горькими – я чувствовал, что правда где-то рядом, и однажды она мне откроется, и тогда я смогу понять многое, надо только подождать немного…

Убаюканный ночными звуками, я неожиданно быстро уснул…

…В полутемной комнате было душно; у кровати Аны вился тот особый, затхлый запах болезни, который нельзя было вывести ничем – сколько не выветривай. Запах отчаянья и страдающего тела. Вот уже полгода сестра лежала прикованной к постели – с того самого дня, как оголтелый всадник промчался по улице и скрылся, не сбавляя хода, даже не оглянувшись на ребенка, который остался лежать скорченным в пыли, попав под копыта его коня.

Ана, казалось, смирилась с тем, что ее ноги больше не двигались, и что она больше никогда не сможет ходить, но для Аи невыносимо было смотреть, как глаза ее младшей сестры – некогда веселой и подвижной девочки, угасают, как отгоревшие угольки. Она, сама еще ребенок, в свое время заботилась о сестре; Ана выросла на ее руках. И теперь мысль о том, что такова воля Судьбы, вместо того, чтобы служить утешением, вызывала в ее сердце смутные сомнения. Почему всемогущая Судьба, для которой нет ничего невозможного, избрала для ее сестры долю калеки – обузы для своей семьи? Теперь Ана никогда не выйдет замуж, у нее не будет детей, даже прийти на праздник она не сможет – ей останутся только слезы, бессильная злость и медленное угасание…

Но где же тогда справедливость Судьбы, которой каждый день все жители деревни поют песнопения, умоляя ее быть доброй и снисходительной? И сама Ая не один час простояла на коленях, глядя на светлый символ – Колесо Судьбы, висящее в каждой комнате дома и умоляла Судьбу смилостивиться над ее сестрой. Но, видимо, молитва слабой девочки не достигала неба, где живет, взирая на мир смертных, Всесправедливая Судьба… И единственный ответ, который получила она на свои бесконечные «почему» от старого Жреца, сердитого ее назойливостью:

- Значит, плохо ты молишься, если Владычица небес не слышит тебя!

- Я молюсь так, как молится моя мать и отец… Если наши молитвы не достигают божественного слуха – значит, может быть, мы молимся не так как надо? А как тогда правильно молиться?

- Все, что нужно знать людям, давно написано в Книге Судьбы!

С этими словами он прогнал ее прочь.

Вернувшись домой, Ая достала из деревянной коробки Книгу Судьбы – в их доме, как и в каждом, была эта книга – единственный оберег от всякого зла и невзгод. С желтых плотных страниц на нее смотрели крючки и палочки, переплетенные между собой в причудливые узоры.

На глаза девочки набежали слезы – ни она сама, ни ее родители не были грамотными. Девочек из ее деревни не обучали грамоте в обязательном порядке, только по желанию, но такового желания у ее родителей не возникало. Да и откуда ему было взяться, если обязанность учить грамоте двоих сыновей и так была обузой для их семьи, что жила бедно. А дочерям отведена совсем другая роль. Да еще теперь, когда одна из них, младшая, навсегда стала калекой. И даже старшие братья, посещавшие школу зимой, когда не было в поле работы, несколько слов могли прочитать с трудом. Да и едва ли найдется во всей деревни кто-нибудь настолько грамотный, чтобы достичь самой благородной цели – прочитать Книгу Судьбы целиком. На это способен разве что Жрец и школьный учитель…