— Ты забыл разделить на пять, мой мальчик. Так что можешь не тревожиться за моего брата. К тому же он давно привык к моим тратам.

     — Вы что, живете на его счет?

     — Почему на его? На свой. Ты же знаешь мои привычки? Мне много не надо.

     Милан поперхнулся салатом, посмотрел на Вацлава и увидел откровенную усмешку.

     — Да, конечно. Привычки у вас самые скромные. Кто наш попутчик? — торопливо добавил Милан, чтобы не дать возможность Вацлаву ответить на провокацию.

     — Один парень, инженер-механик, работает на станко-инструментальном заводе в Твырдице — это километрах в двадцати от Старых Загорок. За день доедем. Он здесь был в командировке по вопросам снабжения.

     — На этот раз вы нашли работягу, — констатировал Милан.

     — Да. И что?.. Ах, да! — спохватился Вацлав. — Совсем забыл, что у тебя идиосинкразия к труду.

     — А у вас нет?

     — Нет, мой мальчик, у меня всего лишь стойкое отвращение. Но это вполне естественно для работающего человека.

     — А вы работаете?

     — Иначе, зачем бы мне понадобился секретарь?

     — Не знаю, — честно ответил Милан.

     Новый приятель Вацлава Станислав зашел за ними в гостиницу ни свет ни заря. Разоспавшийся было Милан впервые оценил Горислава, имевшего привычку выезжать ближе к обеду. Станислав же даже позавтракать не дал. Хотя, Станислав был, конечно, не при чем. Это Вацлав, смущенный собственным опозданием, велел брать вещи и идти к повозке. Сам же он успел забежать в буфет и купить сухой паек.

     В повозке — у Станислава оказалась удобная коляска с четырехмерной упряжкой без бликовой упряжи, Вацлав и Милан перекусили сами и угостили своего хозяина. Тот с удовольствием взял предложенный бутерброд с колбасой и с улыбкой признался, что в дороге у него появляется зверский аппетит. Если же его спутники разделяют эту его слабость, то вот пакет с провизией. Судя по размерам этого пакета, Станислав не преувеличивал, говоря о своем аппетите.

     Несмотря на посредственное состояние дорог, ехал Станислав очень даже неплохо. Милан довольно скоро начал получать удовольствие от самого процесса езды. Вацлаву видимо тоже пришлись по душе и поездка, и их попутчик. По крайней мере, он принялся с большим интересом его расспрашивать.

     — Послушай, Стас, здесь у вас что, поддержание дорог в божеском виде не согласуется с философскими воззрениями?

     — Отнюдь, — Стас от души рассмеялся над вычурной формулировкой вопроса. — Просто на это не хватает средств.

     — Король Брячеслав отменил дорожный налог? — Вацлав насмешливо поднял светлые брови.

     — Отменил? Да он его увеличил уже в пять раз за время своего правления!

     — Тогда я чего-то не понимаю, — признался Вацлав.

     Стас вздохнул.

     — Можно подумать! Что-то я не думаю, что ваша Верхняя Волынь — райские кущи под другим названием.

     — Верхняя Волынь не рай, но дороги у нас хорошие.

     — Да? И какой у вас дорожный налог?

     — Честно говоря, не помню. Знаю, что общая сумма налогов составляет двенадцать процентов от выручки, а распределение — что куда — никогда не мог упомнить!

     — Двенадцать? У вас все-таки рай. У нас двадцать два, а дороги — вы сами видите.

     — Двадцать два? — Вацлав резко заинтересовался. — С каких это пор? Я помню, Светлогория хвасталась самыми низкими налогами. Если я не ошибаюсь, они составляли десять процентов. Яромир, когда пришел к власти, все порывался понизить налоги на два-три пункта, чтобы тоже было чем хвастаться. Я... Помнится, князь Венцеслав с трудом его убедил оставить все как есть, доказав, как дважды два, что все это снижение доходов в бюджет придется на науку.

     — Ну да, князю ведь тоже жить надо, — отозвался Станислав. — Кстати, я не понял, почему именно на науку?

     — А куда еще? Госаппарат кормить надо, дороги строить и ремонтировать тоже надо, опять-таки без муниципального жилья — никак, медиков кормить — святое дело, ну и армию тоже. Что остается? Образование и наука. Так на чем из них экономить? Вот то-то. Но объясни мне, куда идут ваши двадцать два процента.

     — О, это песня, Вацлав. Если вы помните, хотя вы можете этого просто не знать, старый король Бронислав умер, не оставив прямого наследника. Он поговаривал, что назначит наследником одного из племянников, но так и не сделал этого. Племянников было двое — Ярополк — сын его брата, и Брячеслав — сын сестры. Ярополк имел больше прав на престол, но он прослыл в народе страшным консерватором и ретроградом. Да он и был таким, если разобраться. Зато Брячеслав буквально поразил всех новаторскими идеями и приобрел жуткую популярность. Куда бы он ни пошел — его всюду встречали овациями.

     — А что у него были за идеи? — поинтересовался Вацлав.

     — Сейчас мне трудно сказать. Ну, в общем, по-старому жить нельзя, надо жить по-другому, лучше и богаче. Для начала он решил продать в частные руки всю промышленность, включая тяжелую. Точнее не он, а его министр Кий.

     — Постой, я не понял, зачем надо было что-то менять? Вы плохо жили?

     — На порядок лучше, чем сейчас. Но кто и когда отказывался от лучшего?

     — Мда... Самый ходовой товар — надежда, — задумчиво протянул Вацлав.

     — Да, — печально согласился Станислав. — И очень выгодный. Так вот, госпредприятия продали за бесценок, несколько человек, во главе с Кием, здорово погрели руки на этом деле, и тут вдруг выяснилось, что тяжелая промышленность по сути своей бесприбыльна.

     — Ну не совсем же, — возразил маг.

     — Что такое жалкие пять процентов, когда на спекуляциях можно взять пятьсот!

     — Да, действительно.

     — В общем, прорва народу осталась без работы, да к тому же началась жуткая инфляция. Король Брячеслав подумал и снял Кия.

     — Прелестно.

     — Еще бы. Потом пришел министр Шек. Он говорил хорошие слова и слегка затормозил инфляцию. Тем не менее, к концу его пребывания на этом посту горик обесценился в десять тысяч раз, и он напоследок обрезал три нуля.

     — А почему три? Десять тысяч это четыре.

     — Чтобы никому не пришло в голову сравнить нынешний доход с доходом десятилетней давности. Зато в стране появились по-настоящему богатые люди. Так что можете прислать сюда вашего князя Венцеслава по обмену опытом, если не боитесь, конечно. Наши дельцы живо научат его, как правильно распорядиться двумя-тремя процентами налогов. Нет, Вацлав, в самом деле, кому нужна эта наука?

     — Я как-то не задумывался над этим вопросом, — признался маг.

     — Сразу видно — ученый! Думаете над всякой чепухой, нет, чтобы заняться чем-нибудь более практическим.

     — Ладно, практик, рассказывай, что дальше было.

     — Дальше был министр Хорив и новый виток инфляции, потом снова министр Кий и национализация и деноминация — опять на три нуля, так что горик вернулся на круги своя, вот только у девяносто пяти процентов населения этих гориков стало значительно меньше. Причем, очень значительно. Сейчас снова вернулся Шек. Говорят, он выдает замуж младшую дочь, должен же он украсть ей солидное приданое! Спекулировать он никогда не умел. По этому делу у нас мастер Изяслав. Кстати, у нас сейчас опять покатила инфляция, так что Изяслав имеет реальную возможность слегка подзаработать. Интересно все же, кто за полгода сделает больше денег — Изяслав или Шек?

     Вацлав, с восхищением внимавший Станиславу, предложил:

     — А ты напиши в газету, пусть объявят начальные условия, чтобы граждане могли заключать пари. Пусть опубликуют размер их состояния на сегодняшний день и через полгода.

     — Скажут — коммерческая тайна.

     — Придумал тоже, из-за какой-то там коммерческой тайны лишать людей гражданских прав! Кстати, если эти два господина решат, что на этом пари они тоже смогут подзаработать — они наплюют на все тайны. Посулите им только треть выигрышей в равных долях.