— Будет! — повторил за всеми Серафим.

— Ну и что ты намерен делать, когда вернётесь на Русь? — спросил у Максима старец.

— Не знаю! Пойду к князьям в дружину, наверное! Ратное дело мне по душе! Как кровь врага мне в лицо хлынет, так такой пик души ловлю!

— Чего ловишь? — не понял Святогор.

— Силу души! — перефразировал воин.

— Теперь то понятно! Это ты правильно думаешь! Мужику али в поле соху тянуть, али в бою славушку получать!

— Я именно так и мыслю! — откусив очередной добротный кусок крольчатины, пробубнил Максим.

— Хозяин! Банька натоплена! — сообщила только что появившаяся на пороге Марина.

— Хорошо, девочка моя! — кивнул я девушке и обратился уже к товарищам. — Ну, что товарищи? Гулять, так гулять! Всем париться! — вновь обратился к девушке, ожидающей нового приказа. — Мариэль! Позови мою зазнобушку в баню, собирай тут всё со стола и приходите туда со всем добром!

Трое мужчин зашли в предбанник, разделись донага. В парилке присели на полки. Тело сразу отреагировало на накалённую жаром полку приятным покалыванием в самое мягком месте. Полки были прибиты с двух сторон по три на каждой. У центральной стены стояла каменка, напротив которой возвышался вырубленный из сосны столик. По сути, здесь всё сконструировано Святогором из сосны. Всё, кроме печи. Она была выложена из камней. Вместо цемента здесь использовался торфяник с глиной вперемешку. Если она их растопит под определенными градусами, то эта смесь превращается из жидкости в твёрдую массу. Оттого при набеге татар на Рязань весь город сгорел дотла, оставив целиковыми русские печи.

Мужчины слегка разомлели в банном пару. Кожа на теле каждого начала розоветь. С волос ручьём стекал пот. Грязь в области груди и плеч сходила, давая место раскрытым порам. Плоть странника волей неволей начало поднимать бунт. Мужики, увидев такое зрелище, захохотали всем своим басом. От стыда Макс просто развалился на одном из самых верхов, покрываясь краской. В парную скрипнула дверь. Минутное молчание. После чего послышались чей-то возбуждённый возглас и шлепки веничком вдоль голенькой спинки. Вдруг, то же самое воин почувствовал на собственной спине. Горячий, но довольно нежный, веничек прошёлся по распаренному телу от шеи до пят. Макс расслабился так, что умудрился заснуть.

— Можешь переворачиваться! — услышал Макс до боли знакомый голос.

— Руслана! Единственная моя!

— А ты кого ожидал увидеть? Свою холопку?

— Я просто думал, что ты не захочешь чужеземца омывать! Просто так подумал! Ревнуешь? — ответил воин.

— Конечно, ревную! Вдруг она тебя захомутает! Не отдам! Понял!

— Да понял я! Понял! У меня в сердце только ты, звёздочка моего небосклона! — Максим сказал комплимент и замолчал, наслаждаясь ласкам листьев веничка.

Девушка помогла Максу присесть. Сама плеснула на камень воды и присела рядом. Мужики тоже присели на полки, налили в стаканы вина из глиняного графина. Мужчины дружно по очереди говорили тосты, здравицы, пожелания и претензии к «местной» власти. Разгорячённые все идеей пойти на охоту среди ночи, чтоб заколоть лося, бабы как обычно взяли власть в свои руки. Одели мужиков и проводили встречать сон тренаж. Вот чем, а в подобной ситуации и в двадцать первом веке ничего не изменилось. Часто дарят женщинам под пьяный разум богохульный букет русского фразеологизма, а им хоть бы что — поплачут, простят и снова всё в порядке. Но никогда не было понятно — откуда в мягкой хрупкой женщине столько силы, что и на абордаж их не возьмёшь. Одним словом — бабы.

Глава 2 — Монсегюр.

Утро настало для Максима внезапно. Казалось, будто задремал всего на пару минут. Проснулся от шума во дворе. Еле разлепив глаза, свесил с кровати ноги и осмотрелся. Максим находится в доме, а точнее в опочивальне Русланы да ещё на её кровати. Постель смята, но хозяйки не было видно в радиусе видимости. Опёршись ладонями на бортик кровати, встал и пошаркал в сторону сеней, где за дверкой серванта оставались остатки вина.

— Очнулся? Давай садись!? — увидев суженого, кивнула на стол Руслана.

— Любая моя! Вина бы чуть-чуть! — жалостливо попросил у девушки Максим, схватившись одной рукой за лоб.

— Никакого вина! Эка тебя расплющило! Всё лицо опухло! Я тебе отвар из мяты приготовила! Немного горчить будет, но то из-за перца! Немного продерёт — сразу у меня как огурчик будешь! — улыбнулась девушка, поставила воду с зелёными лепестками мяты и поцеловала суженого в щёку.

— А где холопка? По что ты её работу выполняешь?

— Так ведь Серафим наказал от твоего имени лошадей запрягать и в торбы им сена из амбара натаскать! Мол, овса им там и так полно!

— Ну, так это правильно! — согласился воин. — Сильно мы вчера отоварились?

— В смысле? — не поняла девушка.

— Говорю, сильно напились?

— Вы хотели на охоту средь ночи податься! Как мы с Мариэль вас успокаивать начали, так вы все нас злыми словами одарили! Девахе больше чем мне досталось, отец её под этим делом с одного удара к полу приложил! Ты уж не докучай её в пути особо!

— Хорошо! Не буду! — пообещал Максим.

— Ты откушай завтрака моего, любый мой! Отцу по нраву моя готовка! Я тут подогрела вчерашнее мясо да поджаренного лука добавила! Придёшь с похода, угощу честь по чести! Я уже скучаю по тебе! — сказала Руслана.

— Я тоже не хочу от тебя уходить в разлуку, но так надо!

— Ты кушай! Времени у тебя нет! Вон пироги бери!

Марина пришла через десять минут, чтобы сообщить о полной готовности к отъезду. В это время Макс как раз закинул последний кусок пирога, оказавшегося с начинкой земляники, и побежал в опочивальню одеваться. Натянув рубаху и штаны, вышел во двор и положил плащ на седло своей лошади.

Руслана выбежала на крыльцо и чуть не налетела на валун, лежащий в стороне. Девушка нависла на плечи суженого с горючими слезами, извинялась и вновь заходилась навзрыд. Макс пообещал, что вернётся к ней назад живым и невредимым. Внушил, что до замка осталось всего сутки пути, несколько дней передохнуть там и можно будет поворачивать лошадь домой. Суженая отступила, слегка успокоившись.

Макс бросил левую ногу в стремя, опёрся руками за шею животного, вторую ногу перекинул через его спину, всунув носок сапога во второе стремя, посадил свой зад в седло и слегка стукнул пятками лошадь по брюху, чтобы та заковыляла к воротам. Святогор, Марина и Серафим также присели поверх лошадей, и пошли конным шагом вслед за парнем. Суженая выбежала на прощание. Макс напоследок обернулся, почувствовав холодный взгляд всеми фибрами души. Подмигнул. Повернул шею вперёд и стегнул гнедую посильнее, разгоняя её в галоп, и скрылся из виду Русланы. Путники через пару минут нагнали паренька.

Лошади скакали формой ромба. Над головами пели разные птицы. По веткам сосен веселились озорные белки, указывая обратный путь. Сами сосны стояли величественно. Только их макушки слегка покачивались от лёгко дуновения ветерка. Спустя четверть часа путников остановила одна забавная лесная сцена. Зверь накинулся на раненую жертву, разрывая лохматое брюхо. Куски мяса разлетались по сторонам. Жуткий предсмертный рёв жертвы и она мгновенно затихла. Рог оказался окровавленным после долгой и изнурительной схватки. Невиданный воином ранее зверь пал оземь перед сильнейшим врагом. Волк ещё постоял немного и ушел в чащобу леса. Он никогда не сможет стать отшельником собственному роду волков, как это сделали его сотоварищи, став простой городской псарней. Победа над лосем оказалась самой сладкой не только для волка, но и для его стаи, которая придёт через пару часов.

Так целый день путники ехали до самого Монсегюра без происшествий. Святогор, проводил охотников из своего леса и убежал куда-то в сторону. Каждые три часа воины давали лошадям роздыха — попить воды и травки пощипать. В эти моменты каждый рассказывал какую-нибудь интересную историю, кто пил воду из реки, кто проверял зажимы между уздечкой и ремнями седла. Макс пару раз окунулся в водоёме, дабы остудиться от палящего солнца. Останавливались на обед и полдник. Питались белорыбицей, подогревающейся в котелке с кипящей водой. Время отдыха заканчивалось, и вновь путь начинал петлять пыльными дорогами, которые то и дело выводили на поля. Путники побывали проездом в Лангедоке.